Записки палеонтолога. По следам предков

Рис. 44. Плечевые кости мамонтов Берелехского «кладбища», погрызенные росомахами. Ориг.

Еще в западноевропейской археологической литературе прошлого столетия восторженно описывались случаи «трепанации» человеческих черепов в эпоху неолита как образцы удачных хирургических операций. Такой «трепанированный» череп изображен в книге Г. Обермайера «Доисторический человек» (1913, с. 595). Сходный череп долгое время экспонировался в отделе Государственного Эрмитажа, посвященном первобытному обществу, а третий только что опубликован в солидной монографии Айдана и Евы Кокборн (Cockborn, 1980, с. 166), посвященной древним мумиям. На самом же деле отверстия были прогрызены резцами мышевидных грызунов, которые отлично выполняют такие операции, правда не на живом объекте, а после его погребения. Грызуны — полевки, сурки, дикобразы — иногда так расправляются с костями животных в пещерах, что огрызки, полые костные трубки, приобретают весьма причудливые формы, напоминающие «идолов», «амулеты», «флейты» и пр. У некоторых археологов и археологических технологов появляется ощутимый соблазн признать такие огрызки изделиями человеческих рук. Дикобразы уничтожают даже бивни слонов, а короткие кости, например фаланги лошадей, быков, могут состругивать и вдоль, так как размах их челюстей и резцов позволяет им это. Ширина прорезок колеблется от 1—1.5 мм у мышевидных до 2.5—3.5 мм у сурков и дикобразов (рис. 46).

Рис. 45. Мозговая коробка молодого медведя, погрызенная полевками. Канинская пещера на Северном Урале. Ориг.

Рис. 46. Рог оленя (1) и бивень мамонта (2), погрызенные полевками и мышами. Ориг.

Копытные и приматы не могут разгрызать крупных костей, а мелкие скорее давят, раздавливают, чем грызут. У северных и благородных оленей, антилоп, быков потребность в поедании костей бывает следствием минерального голодания и широко известна. Англичанин Энтони Сатклифф по этому поводу собрал много фактов в дикой природе.

Погрызы свидетельствуют о том, что до перекрытия осадками кость лежала на поверхности грунта или в пещере и была доступна потребителям органического и минерального вещества.

Трещиноватость и шелушение поверхности кости. Эти дефекты — результат попеременного воздействия солнечного нагрева, намокания, высыхания и мороза, а также появления пленки лишайников у открыто лежащих костей. Цвет таких костей обычно серый, а при длительном лежании и постепенном разрушении — совершенно белый. Эти признаки до известной степени сохраняются и при последующем перекрывании кости осадками. Для геолога — геоморфолога и стратиграфа — факт длительного нахождения кости на поверхности почвы или незащищенного грунта служит убедительным доказательством перерыва в образовании осадков, осадконакоплении. Характер поверхности ископаемой кости до известной степени отражает и палеоклиматические особенности данного района: сухость, влажность, холод, жару.

Искусственные отверстия. В слоях палеолитических и позднейших стоянок археологи находят вместе с костями створки пластинчато-жаберных моллюсков, употреблявшиеся в качестве украшений. Такие отверстия сверлились не только в перламутре, но и в дентине зубов зверей при помощи кремневых сверл и несложных механических приспособлений. Следует учитывать, что правильные отверстия, встречающиеся в створках, сверлились не только людьми, но и хищными брюхоногими моллюсками родов Natiopsis и Natica, которые добирались до съедобной мякоти жертв уже в палеозое, т. е. сотни миллионов лет тому назад.

Итак, давайте займемся пристальным и объективным исследованием признаков доставшегося нам обломка ископаемой косточки или большой серии фрагментов костей скелета давно живших существ. При небольшой практике и хорошей зрительной памяти успех будет обеспечен. Мы сможем узнать много интересного и важного для геологии, палеогеографии, археологии: возраст слоя, палеоландшафт и условия погребения, существование или отсутствие в районе первобытного человека, его кормовой рацион и многое другое.

Заключение

Как, вероятно, заметил читатель, во время наших путешествий и поисков местонахождений ископаемых фаун, раскопок поселений древних охотников мы постоянно встречали преимущественно только разнообразные «следы» деятельности древнего человека — кости съеденных животных, развалины архитектурных комплексов, каменные и костяные орудия, рисунки, изваяния. Сам первобытный человек оставался как бы невидимкой.

Чем же можно объяснить такое несоответствие? Причин этому много. Во-первых, по сравнению с обилием жертв, т. е. охотничье-промысловых животных, численность человеческого населения в эпоху палеолита была ничтожной, особенно в северных широтах, и уже поэтому вероятность нашей встречи с костными остатками древних людей оказывалась малой. Во-вторых, кости человека, как и всех приматов, отличались и отличаются рыхлостью, пористостью и легко разрушались в грунте. В-третьих, на местах стоянок — в пещерах и открытых поселениях — первобытные люди жили, питались, резвились, но редко хоронили своих близких под боком. Тем не менее такие случаи преднамеренных и случайных захоронений все же бывали. Несколько чаще в слоях стоянок находят не целые скелеты, а отдельные кости скелета: кости рук, ног, обломки черепа, изолированные зубы. Даже такие скромные находки имеют всегда огромную ценность и интерес для антропологов. Нередко такие обломки костей человеческих скелетов представляют всего-навсего объедки хищников — львов, тигров, — кухонные остатки, т. е. объедки жертв древних троглодитов, и являются свидетельством людоедства. Канибализм в каменном веке, конечно, существовал, он был естественным следствием сезонных голодовок или первобытных ритуалов, религиозных обычаев и межплеменной вражды.

Наиболее древние находки остатков гоминидов сделаны в середине нашего столетия в восточной экваториальной Африке — Кении и Танзании. Это были архантропы — архаичные человекоподобные существа, австралопитеки и зинджантропы, жившие в пределах от 2.5 до 1.5 миллионов лет тому назад.

Особенно много единичных находок человеческих остатков более поздних времен было сделано археологами еще в прошлом столетии в Западной Европе, например во Франции. В настоящее время их стратиграфическое положение, т. е. абсолютный и относительный возраст слоев и самих находок, определены различными физико-химическими методами с значительной долей точности.

По более или менее принятому делению евразиатские находки относятся к трем группам: питекантроповой, неандерталоидной и сапиентной. К первой группе относятся синантропы из пещеры Чжоу-Коу-Дяня к северу от Пекина, они датируются в пределах 550—400 тысяч лет тому назад. Ко второй — гейдельбергский человек из Мауэра в Германии, живший в пределах 450—350 тысяч лет тому назад; позднее неандерталец из Штейнхейма — 300—250 тысяч лет тому назад, т. е. в пределах среднего плейстоцена. К верхнему, или, вернее, позднему, плейстоцену относятся неандертальцы из Крапины (Австрия), горы Кармел (в Палестине), Таубаха и Эрингсдорфа (Германия), Гибралтара (Испания), датируемые в пределах 180—111 тысяч лет тому назад. В настоящее время антропологи принимают четырехстадийную эволюцию гоминидов и значительно уточняют хронологию каждого этапа (Бунак, 1980).

Считается более или менее общепризнанным, что неандертальцы были истреблены людьми разумной группы или вымерли естественным порядком около 40 тысяч лет тому назад, т. е. в конце мустьерской стадии обработки кремня. Бедренную кость неандертальца я нашел в 1951 г. на пляже средней Волги у Красновидова, а обломок такой же кости — на отмели Северной Двины в 250 км от устья в 1956 г.