Раннее христианство: страницы истории

Получает распространение учение о логосе, созданное еще в I в. н. э. Филоном из Александрии, который стремился сочетать иудейское вероучение с греческой идеалистической философией. В центре его учения стояло понятие Логоса, сыгравшее затем большую роль в различных направлениях христианской теологии. Бог, по учению Филона, не обладает никакими качествами, не имеет протяженности во времени и пространстве. Посредником между этим абсолютом и миром является Слово, Разум божий – Логос. Ниже него находятся «силы божии», воздействующие на космос и человека. Через Логос человек может достичь единения с божеством. Понятие Логоса (Божественного разума) присутствовало и в учении почитателей Гермеса Триждывеличайшего (Трисмегиста), которые считали мир злом, созданным не божеством, а демоническими силами. Учение о Логосе нашло отражение в новозаветной литературе (вероятно, не прямо через сочинения Филона Александрийского, а под влиянием возникавших внутри и рядом с христианством гностических учений). Евангелие от Иоанна так и начинается: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Среди религиозно-философских групп, непосредственно примыкавших к христианству, проникавших в него и соперничавших с ним, были группы гностиков (от греч. слова «гносис» – «знание»). Гностики также считали мир злом, созданным различными демонами; но человек (во всяком случае, избранные люди) обладает не только телом и душой, но и духом, единосущным абсолютному божеству. Цель существования – пробудить экстатическое (не рациональное) знание о божестве и соединить свой дух с мировым духом. Учение гностиков было исключительно индивидуалистично: путь к божеству основывался для них на личной интуиции. Гностики, связанные с христианами, или христиане, связанные с гностиками, воспринимали миссию Иисуса как откровение, которое помогает людям, имеющим в себе «дух», обрести прозрение.

Подобные религиозно-философские учения не носили и не могли носить массового характера: их сложность, иногда нарочитая, отгороженность от окружающего общества (свои обряды, заклинания, магические формулы все такие группы держали в тайне), неразработанность этических норм, в которых так нуждались люди в распадающемся античном мире, – все это тормозило широкое распространение учений герметистов, гностиков, орфиков и т. п. Но само обилие таких религиозно-философских групп показывает, в каком направлении шли духовные поиски в Римской империи II-III вв., охватившие и верхи и низы общества. Философов вытесняют «чудотворцы». Их популярность и влияние питает общая жажда чудесного, тем более сильная, чем труднее и неустойчивее была повседневная жизнь в охваченной кризисом Римской империи. Неудивительно, что именно II- III века стали веками распространения христианства по всей территории огромной державы и во всех социальных слоях.

Распространение христианства

Как уже говорилось выше, христианство с самого его зарождения привлекало к себе людей разного социального и имущественного положения, хотя, безусловно, преобладали среди христиан выходцы из низов общества. Во II-III вв. все больше и больше людей состоятельных, в том числе принадлежавших к самым верхам, принимали новое вероучение. Об этом процессе можно судить и по конкретным биографиям отдельных христиан, и по тому, какое место в христианской литературе стал занимать вопрос о поведении христиан из богатых, о возможности сохранения ими своего имущества.

Первые упоминания о христианах из высшей римской знати не вполне достоверны, хотя и вероятны. Так, историк Дион Кассий пишет, что император Домициан казнил своего родственника Флавия Клемента и его жену, обвинив их, в числе прочего, в безбожии, «по которому были осуждены многие другие, склонявшиеся к иудейским обрядам». Это сообщение можно толковать и как указание на принадлежность родственников императора к христианам. Ведь в глазах римского историка христианство было всего лишь иудейской сектой. Кроме того, о преследованиях христиан Домицианом пишет христианский писатель Тертуллиан. Наконец, кладбище, получившее название по имени жены Клемента – Флавии Домициллы, расположено рядом с древним христианским кладбищем.

Во II-III вв. социальные условия и социально-психологическая обстановка приводили к увеличению числа христиан в среде людей не просто состоятельных, но и занимавших высокое положение в обществе. Известно, что любовница императора Коммода Марция была христианкой и помогала своим собратьям по вере во время их преследований. Около середины II в. среди римских христиан появился некий Маркион, богатый судовладелец из провинции Понт в Малой Азии. Маркион сделал значительный денежный взнос в казну римской общины и попытался занять там руководящее положение. Косвенное свидетельство о наличии среди римских христиан людей, обладавших достаточным общественным весом, содержится в письме антиохийского епископа II в. Игнатия, адресованном римским христианам. В этом письме Игнатий, попавший в тюрьму, просит римских собратьев не использовать свое влияние для его освобождения (он верил, что мученическая смерть обеспечит его душе райское блаженство).

В III в. в ряде районов появляются надгробия, на которых увековечены имена людей, принадлежавших к новому вероучению. На общем надгробии некой знатной семьи из г. Аполлонии в Малой Азии (представители этой семьи занимали наследственную должность членов городского совета) один из ее членов назван христианином. В другой знатной семье (она прослеживает своих предков вплоть до Августа) из этого же города также были христиане. По свидетельству Тертуллиана (III в.), приближенным императора Септимия Севера был прокуратор-христианин; а в изданном в середине III в. эдикте императора Валериана говорится о наказании, которому должны подвергнуться за приверженность к христианству люди, принадлежащие к высшим сословиям в государстве (сенаторы и всадники). То, что римская знать стала обращаться в христианство, не должно вызывать удивления. Если римские сенаторы готовы были верить «пророку» Александру, то еще сильнее могли привлекать их христиане, чье учение создавало ощущение неформальной общности, обещало спасение каждому, к какой бы народности он ни принадлежал и какое бы социальное положение он ни занимал.

Увеличение числа состоятельных людей среди христиан шло не только за счет проникновения извне; некоторые христиане, продолжая свою «мирскую» деятельность, могли использовать связи между христианами разных городов, помощь, оказываемую собратьями, а иногда и общинные средства для личного обогащения. В письме епископа Смирны Поликарпа христианам г. Филиппы (около середины II в.), между прочим, сказано, что автор письма скорбит о некоем Валенте, который некогда принадлежал к служителям общины (клиру), но проявил страсть к обогащению (по-видимому, за счет общинных фондов). Одним из способов приобретения богатств руководителями христианских общин была опека над завещанным имуществом. Христиане достаточно часто завещали свое имущество общине, назначая душеприказчиками пресвитеров; нередко пресвитеров назначали и опекунами над малолетними детьми. Использование наследства и опекунства в личных целях вызывало в III в. особые решения епископов, запрещавшие клирикам заниматься мирскими делами.

Вопрос об отношении к богатству (не к богатству вообще, находящемуся вне мира христиан, как это было в I в., а к реальному богатству конкретных людей, входящих в христианские общины) остро стоит в христианской литературе II-III вв., и актуальность этого вопроса указывает на достаточную распространенность христианства среди зажиточных слоев населения.

Эта проблема рассматривается, в частности, в произведении «Пастырь», автором которого считается некий Герма, живший, по-видимому, в период правления Антонинов. Герма, по его собственным словам, происходил из вольноотпущенников, разбогател, потом разорился. Его произведение, написанное в жанре апокалипсиса (оно представляет собой описание видений, явившихся автору), полно сочувствия к беднякам. Герма говорит, что, будучи богатым, он был бесполезен богу, разорившись же – стал полезным. Тем более показательно его отношение к богатству: богатые христиане – это тоже камни, из которых строится церковь, но во время гонений эти люди «ради богатств своих могут отречься от господа». Чтобы спастись и стать настоящими христианами, они должны уменьшить свое богатство, отдав часть его неимущим. Он призывает к благотворительности: «Итак, благотворите, кто сколько получил от господа…» Отношение Гермы к богатству – типично для христиан II-III вв. Никаких изменений к лучшему в земной жизни не произошло, второе пришествие не наступает, значит, единственная надежда в этом мире на помощь своих более благополучных собратьев по вере. Герма даже пытается обосновать взаимную зависимость богатых и бедных: богатые, отдавая часть своего состояния бедным, становятся угодными богу, так как бедняки, живущие за счет подаяния, молятся за них. Только к тем, кто наживается за счет верующих, Герма непримирим. Так, он резко осуждает тех служителей, которые «худо исполняли служение», расхищая имущество вдов и сирот и наживаясь от своего служения.