История флибустьеров

Впрочем, они отправили к президенту 12 раненых испанцев и требовали за остальных, если он хочет спасти их, 10 000 пиастров выкупа, которые и были выплачены, но и то только после возобновленных угроз.

Между тем десанты и грабежи продолжались, пираты поджидали богато нагруженные корабли, чтобы потом удалиться в Северный океан.

Ближайшая экспедиция пиратов была направлена на богатый перуанский город Квеаквилла на реке того же имени. Этот город, находящийся в десяти милях от моря, для избежания потопления весь был выстроен на сваях. Его называют также Гуаяквиль. Здесь бросились на них 700 испанцев, но немедленно были разбиты и прогнаны. Они спаслись в трех фортах, защищавших город: но все три, один за другим, были взяты после одиннадцатичасовой битвы, несмотря на то, что в них находилось до 5000 солдат. Флибустьеры не отдохнули, пока не овладели фортами и всем городом. Губернатор и старшие офицеры, храбро защищавшиеся, были переранены и вместе с 700 жителями взяты в плен. Войска, искавшие спасения в бегстве, были преследуемы англичанами, между тем как французы, желая показать ревность свою к вере, собрались в церковь на молитву. Однако завоевание это нанесло флибустьерам весьма чувствительную потерю. Они лишились значительного числа людей и, между прочим, капитана Гронье. Смерть-этого умного и умеренного предводителя была тем чувствительнее, что незадолго перед тем лишились капитана Тюслэя.

Добыча была огромная, она состояла в жемчугах, драгоценных камнях, серебре и 70 000 пиастрах. Но гораздо больше всего этого, и между прочим до трех миллионов пиастров деньгами, было скрыто жителями во времена сражения. Флибустьеры пустились в погоню за шлюпками, в которые были нагружены эти богатства, но они слишком опередили их, и пиратам досталась только серебряная пушка весом в 22 000 пиастров и орел из соборной церкви, массивного золота, весивший шестьдесят восемь фунтов и украшенный смарагдами. В гавани было четырнадцать кораблей, которые, вместе с пушками крепостей и многими другими вещами, были совершенно не нужны флибустьерам. Поэтому они условились с губернатором в выкупе за пленных, город, форты и корабли, требуя за пощаду всего этого миллион пиастров и 400 мешков хлеба, которые должно было привезти из Квито, в 80 милях от Гуаяквиля. В ожидании выкупа флибустьеры вели себя очень чинно, однако же, ночью вспыхнул пожар близ того места, где хранилась вся добыча, порох и другие снаряды. Флибустьеры поспешили перенести все на суда, а пленников перевели в самый большой форт и потом принялись тушить огонь: но пожар истребил целую треть города.

Это несчастье не произвело, однако, никакой перемены в условиях. Между тем улицы города все еще были завалены трупами (которых число простиралось до девятисот), распространившими нестерпимую вонь, которая причинила болезнь нескольким пиратам, что заставило их немедленно переехать на остров Пуна, куда взяли с собой 500 пленных обоего пола.

Здесь провели флибустьеры целый месяц в пирах и празднествах. К ним подвозили ежедневно из Квеаквиллы не только свежие припасы, но и всевозможные предметы наслаждения. Весь день раздавалась разнообразная музыка, дни и ночи проводили в беспрерывных плясках. Все заботы были забыты с обеих сторон, ибо условие было заключено, и победители оказывали себя столь же учтивыми, сколько веселыми. Это расположение духа перешло наконец и на пленных женщин, которые имели здесь более свободы, чем дома, они принимали участие в пирах, плясках и пении и притом не оказывались слишком жестокосердными, забавляя победителей и более чувственным образом.

Но сцена скоро переменилась. Срок внесения выкупа истек, а уплаты не последовало. Флибустьеры согласились на отсрочку, но вместо денег прислали офицера, который уговаривал пиратов ждать терпеливо. Флибустьеры убедились, что испанцы обманывают их и хотят только выиграть время, чтобы приступить к неприязненным действиям, а потому нужно было внушить им страх. Пленные должны были бросить жребий, и четырем из них отрубили головы и отдали в ответ испанскому офицеру, присовокупляя, что если через четыре дня не будет внесен выкуп, то отрубят головы всем остальным.

На другой день подозрения флибустьеров оправдались: они перехватили курьера, отправленного временным губернатором Квеаквиллы к вице-королю Лимы, в бумагах его обозначались дальнейшие меры к истреблению пиратов. В них, между прочим, уведомляли о четырех присланных в город головах казненных испанцев, обещали время от времени посылать флибустьерам по нескольку тысяч пиастров и тем задержать их до прибытия помощи. «Если они, — было сказано в письме, — пришлют даже полсотни голов, то эта потеря далеко вознаградится истреблением всех пиратов».

Это известие привело пленников в неописанный ужас. Пленный губернатор отправил в город одного всеми уважаемого монаха с полномочием, несмотря на действия вице-губернатора, употребить все меры к скорейшей доставке выкупа. Следствием этого было прибытие в Пуну барки с 24 мешками муки и 20 000 пиастров золотом, причем просили ждать остальной суммы еще три дня. Флибустьеры согласились на эту отсрочку, но с угрозой, что по истечении ее они снова явятся в Квеаквиллу. На другой же день город объявил решительно, что не заплатит более 22 000 пиастров, впрочем, у него наготове 5000 войска, чтобы прилично принять пиратов. Это известие привело флибустьеров в ярость. Одни требовали немедленной казни испанцев, другие же доказывали бесполезность этой меры, тем более, что и так собирались оставить Южный океан. При сильном подкреплении, присланном испанцам, нельзя было предвидеть, чем кончатся враждебные действия, и потому большинство решилось принять предлагаемую сумму. Деньги были присланы и за них отпущены пленники, за исключением пятидесяти знатнейших жителей, между которыми находился и губернатор.

Разделавшись таким образом с жителями Квеаквиллы, флибустьеры оставили остров, на котором провели ровно месяц в пирах и веселье. Перед отъездом своим они встретились с Дэвидом, первым начальником своим, с которым расстались за два года перед тем. Он прибыл на фрегате, который скоро оказал им важные услуги, ибо недолго спустя они встретили несколько испанских военных кораблей, которые были отправлены для их истребления. Битва была слишком неравна, и при всем том испанцы не могли сладить с пиратами. Ночь разлучила сражавшихся, но на другое утро битва возобновилась и продолжалась до ночи. На следующее утро испанские корабли исчезли из виду. Флибустьеры высадили всех своих пленных у мыса Пастоа и отпустили их без выкупа, потому что они только отягощали их, и поехали к устью реки Квеаквиллы, служившему постоянным сборным местом флибустьеров, но противные ветры и бури отбросили их в море и рассеяли. Несколько судов остались, правда, вместе, но экипаж их нуждался в съестных припасах. Нужда дошла наконец до того, что они ели только раз в двое суток. Притом у них не было воды. Последнее несчастье отвратил, впрочем, обильный дождь, иначе они скоро умерли бы от жажды. Потом они приехали в место, где море наполнено рыбой и морскими волками. Наконец они прибыли в Текоантепекуанский залив.

Большой, богатый город Текоантепекуа манил их жадность и, несмотря на то что их было только 180 человек, а город защищал трехтысячный отряд, совершенный недостаток в съестных припасах заставил их отбросить всякую нерешительность. Они подступили к хорошо укрепленному городу, и, стоя по пояс в воде в разделявшей их реке, дрались целый час, потом бросились на укрепления и в несколько часов овладели всем городом, за исключением одного укрепленного аббатства, в котором укрылись храбрейшие испанцы. Вероятно, и оно было бы взято, если бы не случилось весьма невыгодное для пиратов происшествие: большая река, протекавшая у самого города, разлилась до того, что грозила запереть флибустьеров, и потому они были принуждены немедленно оставить город, не разграбив его. Наконец корабли и суда флибустьеров собрались опять в Квеаквилле.

Дэвид снова разлучился со своими старыми союзниками, чтобы ехать домой через Магелланов пролив. В продолжение разлуки он и товарищи его были очень деятельны: они взяли множество испанских кораблей, но, ограбив их, отпускали, сделали несколько высадок, между прочим в Санья-Арике и Писке, и набрали огромную добычу, так что при дележе ее самому последнему флибустьеру досталось по 5000 пиастров.