Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933

Осенью 1917 года в городе Быхове, в Белоруссии, в здании бывшей женской гимназии, превращенной в тюрьму, находились под арестом главные участники корниловского мятежа в августе 1917-го.

В их числе — генерал Корнилов, генерал Марков, генерал Романовский, генерал Деникин. Общение между арестованными постоянное. Обсуждают, что делать дальше. Принято решение разными путями двигаться в сторону Ростова и Новочеркасска.

Из тюрьмы вышли беспрепятственно. Это ведь осень 1917-го. Никто не понимает, кого надо держать под арестом. Переоделись, резко изменили внешний облик. Марков в образе солдата, имитирует манеру "сознательного товарища". Романовский сменил генеральские погоны на прапорщичьи. Деникин в соответствии с конспиративной легендой — польский помещик. Часть этой легенды — правда, но только часть.

Деникин родился в Варшавской губернии Российской империи. Мать Деникина — полька. Отец — из крепостной крестьянской семьи. Сдан был помещиком в солдаты. Вышел в отставку в чине майора. Нужда в семье большая. Кроме памяти о бедности, из детских воспоминаний генерала Деникина — рассказ отца об армейском наказании "прогнать сквозь строй": провинившегося гонят между двух шеренг солдат, которые бьют его ружейными шомполами. Часто забивали насмерть. Это Лев Николаевич Толстой хорошо описал.

Арестанты Быховской тюрьмы (в центре — А. И. Деникин и Л. Г. Корнилов)

Осенью 1917-го поезд, в котором Деникин ехал из Быхова в Ростов, был битком набит солдатами. Деникин лежал на верхней полке, на него не обращали внимания, он слушал, потом вспоминал:

"Во всех разговорах была разлита безбрежная ненависть. О большевиках говорили мало, но революционная истерия легла на душу. Ненависть даже к неодушевленным предметам, к любым признакам культуры. С одинаковой ненавистью рвут в клочья обивку вагонных скамеек, выбрасывают в окно вагона буржуя, разбивают череп начальнику станции на остановке.

Генерал-лейтенант А. И. Деникин. 1917 год

Царило одно желание — захватить и уничтожить. Не подняться, а принизить до себя все, что так или иначе выделялось. Враг — всякий, кто умственно и социально выше. Кто-то рассказал, что товарищ Ленин уже начал выплачивать крестьянам и рабочим их убытки за сто прошлых лет за счет буржуйских состояний. Все этому верили. Также верили и другому рассказу: говорят, на Аральском море водится птица, которая несет яйца в добрый арбуз, и оттого там никогда голода не бывает, потому что одного яйца довольно на большую крестьянскую семью".

На пересадке неожиданно Деникин сталкивается с генералами Марковым и Романовским. Марков изображает денщика Романовского, бегает за кипятком. Какой-то случайный поручик посылает Маркова за папиросами, потом нерешительно мнет бумажку в руке: дать на чай или обидится? Поручик неожиданно обращается к Деникину: "Ваше лицо мне очень знакомо. Вы не были во второй дивизии в 1916 году?" 2-я дивизия действительно входила в состав корпуса Деникина на Румынском фронте в 1916-м. Деникин смеется: "Что вы, что вы".

Наконец прибывают в Ростов. Деникин прощается с поручиком: "Во 2-й дивизии, милый поручик, мы с вами действительно виделись и вместе дрались. Прощайте, дай вам Бог счастья". Поручик немеет от изумления.

В это же самое время на станции Конотоп один из бывших корниловских офицеров идет в буфет за провизией. Его окликает хромой старик в стоптанных валенках: "Здорово, товарищ". — "Здравия… Здравствуйте". Старик исчез в толпе. Старик в стоптанных валенках был генерал Корнилов. Через три дня после этого генерал Корнилов встретится с генералом Деникиным уже в Новочеркасске.

27 декабря 1917 года в воззвании были обнародованы цели Добровольческой армии:

"Как 300 лет назад, как при Минине и Пожарском, вся Россия должна подняться всенародным ополчением на защиту своих оскверненных святынь. Добровольческая армия не может принять и никогда не примет партийной окраски.

Что касается будущего государственного устройства, необходимо избрать Учредительное собрание. Оно определит форму управления государством".

Потом в течение всего 1919 года военный человек, сын крепостного, генерал Деникин много раз будет повторять: "Русский народ сам выразит свою волю, когда закончится стихийное помешательство". И только в воспоминаниях гораздо позже с генштабовской четкостью он напишет: "Теория разошлась с практикой. Мы не учли элемента времени. Мы стремились к прозе, а народ все еще хотел "поэзии" демагогических лозунгов".

Трудно сказать, каких лозунгов хотелось русским офицерам.

Важнейшие центры России — Петроград, Москва, Киев, Одесса, Минеральные Воды, Владикавказ, Тифлис — были просто забиты офицерами. Они выжидали, их убивали, отправляли в ЧК или они покорно шли регистрироваться к большевикам или снимали форму и превращались в штатских. В первую психическую атаку под Новочеркасском пошли не офицеры, а мальчишки — батальон юнкеров. Это мальчишки шли во весь рост практически без оружия. Один взвод погиб полностью. Это они прикрывали Новочеркасск от большевиков за неделю до приезда Корнилова. Деникин пишет: "Когда напор большевиков сдерживали дети, кафе Новочеркасска были полны молодыми здоровыми офицерами, не поступившими в армию".

И так не только в Новочеркасске. В Ростове находилось до 18 тысяч офицеров, на призыв откликнулись 300 человек.

Генерал Алексеев, идеолог и фактический создатель Добровольческой армии, на похоронах кадетов, погибших в первых боях с красными, сказал: "Я вижу памятник, который Россия поставит этим детям. Нагорной скале — разоренное гнездо и убитые орлята. А где же были орлы?"

В начале 1918-го численность Добровольческой армии не превосходила 3–4 тысяч человек. Во время тяжелейших боев за Ростов она сокращалась вообще до ничтожных размеров. Армейская казна позволяла выплачивать только нищенские оклады. Иногда только паек. Как солдатам, так и офицерам. При этом в офицерских батальонах офицеры несут службу рядовых.

Генерал от инфантерии М. В. Алексеев, а марте-мае 1917 года Верховный главнокомандующий

В начале 1918 года в Добровольческой армии насчитывалось всего 235 рядовых. Нужда во всем: не хватает вооружения, боеприпасов, нет кухонь, теплых вещей, сапог, хотя на донских военных складах — огромные запасы. Но нет денег, чтобы платить казачьим комитетам, которые распродают все подряд на сторону по бешеным ценам. В начале 1918-го казачество вообще не поддерживает добровольцев. Казачьи полки, возвращающиеся с фронта, насквозь пропитаны большевистской агитацией.

"В Донском округе отмечены факты продажи казаками своих офицеров большевикам за денежное вознаграждение" — эти слова из обращения атамана Войска Донского генерала Каледина. Казачьи полки легко переходят на сторону красных, но воюют недолго. Рассеиваются по хуторам, бросают свою артиллерию и уносят полковые деньги.

29 января генерал Каледин заявил: "Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно. Сил у нас нет. Я не хочу лишних жертв, лишнего кровопролития. Свои полномочия войскового атамана я с себя слагаю". В тот же день генерал Каледин застрелился.

После этого ожидали массового подъема. Говорили, что на Дону объявлен "сполох" — призыв всех казаков от 17 до 55 лет. Ожидания не оправдались. Донской круг, то есть казачье правительство, в надежде на компромисс направил к большевикам делегацию. Делегация получила исчерпывающий ответ: "Казачество, как таковое, должно быть уничтожено".