Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941-1944 гг.

Забегая вперед, следует сказать, что все эти указания соблюдались неукоснительно.

К осени 1944 года Кырымал остался единственным более или менее авторитетным крымско-татарским деятелем, признанным Германией. Но фактически он уже никого не представлял: Крым снова находился под советской властью, а численность крымско-татарских добровольцев в германских вооруженных силах и «восточных рабочих» на территории Рейха измерялась несколькими тысячами. Тем не менее как этот деятель писал в своей книге «Национальная борьба крымских тюрок», «ключевым пунктом его позиции в этот период была полная независимость Крыма». Еще одним моментом, который команда Кырымала не раз обсуждала в прессе, была идея так называемого «тюркского единства». То есть крымские татары не только должны были получить свободу и независимость, но еще и ощутить себя частью «единого тюркского мира». Поэтому в противоположность немецкой прессе, которая продолжала называть крымских татар крымскими татарами, Кырымал и его сотрудники стали употреблять термин «крымские тюрки». С этими идеями они неоднократно выступали на страницах новой крымско-татарской газеты «Kirim» («Крым»), первый номер которой вышел в Берлине 25 ноября 1944 года. В принципе эти пантюркистские идеи были далеко не новы, хоть Кырымал и писал, что только сейчас он и его люди могли свободно их высказывать. [192]

И надо сказать, что эти свои позиции они отстаивали даже в ущерб созданию единой антисоветской организации. Как известно, 14 ноября 1944 года на торжественном заседании в Праге было провозглашено создание Комитета освобождения народов России (КОНР). По замыслу его создателя — бывшего советского генерала А. Власова — эта организация должна была представлять собой «широкий антисталинский фронт», объединяющий в своих рядах различные слои советского общества и все национальности СССР. Фактически комитет планировался как «российское правительство в изгнании». В случае же поражения большевиков он мог стать «временным правительством новой России». Чтобы придать комитету действительно общероссийский характер, в состав его президиума было предложено войти лидерам всех национальных организаций, которые к тому времени находились на территории Германии. Однако, несмотря на его поддержку, процесс создания многонационального антисталинского фронта неожиданно зашел в тупик. Дело в том, что лидеры большинства национальных организаций усмотрели уже в самой идее КОНР всего лишь «очередную русскую затею». Следует сказать, что эти события приняли такой оборот не без участия А. Розенберга, который на правах министра по делам оккупированных восточных областей курировал большинство национальных представительств. Как известно, краеугольным камнем всех его теорий и действий на этом посту было стремление уничтожить многонациональную Россию (неважно, коммунистическую или буржуазную) путем ее расчленения на отдельные государственно-национальные образования. В этом направлении Розенберг и стал действовать, когда возникла идея по созданию КОНР. В результате большинство лидеров национальных организаций посчитали, что основной принцип Пражского манифеста, согласно которому устанавливалось «равенство всех народов России и действительное их право на национальное развитие, самоопределение и государственную самостоятельность», является всего лишь тактическим ходом и при первом же удобном случае будет забыт. [193] На этом основании многие из них отказались от своей кооптации в комитет еще на стадии переговоров с Власовым. [194]

В итоге уже 18 ноября 1944 года в Берлине состоялось заседание так называемых «представителей порабощенных Россией народов». В этом мероприятии, за кулисами которого стоял Розенбергом, приняли участие следующие организации: Боевой союз волжских татар «Идель-Урал», Армянский, Азербайджанский, Грузинский и Северо-Кавказский комитеты, Туркестанский национальный комитет, ряд украинских политических групп. Белорусская центральная рада, а также Крымско-татарский национальный центр в лице своего председателя Кырымала. Политики, которые участвовали в этом заседании, ставили перед собой следующую цель: продемонстрировать единую волю национальных организаций «к борьбе за свободу своих народов и своей земли от русской оккупации, которая должна была привести к возрождению их национальных государств». Практическим результатом встречи стало подписание соглашения, по которому они обязались совместно работать над указанными вопросами и везде взаимно поддерживать друг друга. Для воплощения в жизнь решений заседания лидеры националистов избрали специальную комиссию.

А чтобы сообщить властям Германии о своей политической линии, они в тот же день обратились с совместным меморандумом к Розенбергу, в котором заявили следующее:

«Генерал Власов, как русский, должен ограничиться в своей деятельности территорией России в этнографическом смысле этого понятия. Он ни в коем случае не должен пытаться возглавлять наши нерусские народы, так как стремления этих народов отнюдь не совпадают с целями генерала Власова. Генерал Власов говорит о свержении советской власти, желая установить в пределах ее теперешней территории новый режим. Наши народы ведут долголетнюю ожесточенную борьбу против Москвы, чтобы совершенно отделиться от России и образовать новые независимые национальные государства. Эти народы не доверяют обещаниям генерала Власова. Его Пражский Манифест не может поэтому встретить поддержки с их стороны.

Уже сейчас можно сказать, что дело генерала Власова не будет пользоваться успехом среди наших соотечественников — добровольцев, рабочих и беженцев, находящихся в пределах Германии, — потому что они, на основании имеющегося опыта, вынуждены относиться с величайшей осторожностью ко всякой исходящих от русских инициативе.

На основании вышеизложенного мы полагаем, что Пражский Манифест не соответствует интересам наших народов — поскольку генерал Власов сохраняет за собой право на их представительство и поскольку он намерен их вести и выступать от их имени. Желая сохранить существующие взаимоотношения, мы вынуждены в интересах наших народов обратиться к правительству Рейха с нижеследующей просьбой:

1. Не допускать каких-либо притязаний со стороны генерала Власова на возглавление наших народов;

2. Немедленно признать права наших народов на образование самостоятельных государств и признать, наконец, наши национальные представительства.

3. Разрешить нашим народам формировать войсковые соединения под командованием наших представителей при условии, что эти соединения в оперативном отношении будут подчиняться германской армии, а в политическом — нашим национальным представителям.

В заключение мы считаем своим долгом самым решительным образом заявить, что ни одно из национальных представительств наших народов не может взять на себя ответственность за последствия, которые могут произойти в результате действий генерала Власова — если его притязания на возглавление наших народов не будут отвергнуты с достаточной ясностью».

Наконец, 17 марта 1945 года, уже на пороге краха Германии, Розенберг сделал от имени правительства Рейха официальное заявление, в котором Крымско-татарский национальный центр признавался «единственным представителем (политическим и дипломатическим) крымско-татарского народа». Его председателем по-прежнему оставался Кырымал, а вот состав центра полностью обновлялся: все его 12 членов должны были представлять все общественные слои своего народа. Обновленный центр начал свою официальную деятельность в апреле 1945 года. Первым его шагом было заявление о том, что главной политической целью этой организации является борьба за национальное и политическое освобождение крымских татар. Но как признает даже сам Кырымал, в условиях военного поражения Германии «перспективы этой борьбы были весьма сомнительны». А само признание оказалось обычной фикцией.