Мученики ленинградской блокады. На краю жизни
Мученики ленинградской блокады. На краю жизни читать книгу онлайн
Авторы книги перенесли блокаду в детском возрасте. В очерках С. В. Магаевой «На краю жизни» говорится о муках лютого голода и промозглой стужи, об ужасе воздушных тревог, страхе потери родных и близких. Приводятся примеры великой, жертвенной любви к ближнему. Показана возможность выжить, сохранить человеческое достоинство и способность к жертве в ситуации, запредельной по отношению к нормам жизни. В альбоме Е. О. Марттила «Лицо блокады» представлены рисунки, литографии и гравюры, выполненные по свежей памяти и по карандашным наброскам блокадных лет и правдиво отражающие суровое, изможденное голодом лицо блокады.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Я ПРИШЛА ПОМОЧЬ ВАМ
Февраль 1942. Рисунок. Карандаш
Мы ходили по домам и пытались помочь людям. Выкупали хлеб по карточкам, приносили воду, относили детей в детские дома, от остывших матерей
Я ПРИШЛА ПОМОЧЬ ВАМ
Февраль 1942. Рисунок. Карандаш
Мы ходили по домам и пытались помочь людям. Выкупали хлеб по карточкам, приносили воду, относили детей в детские дома, от остывших матерей
ДРУЖИННИЦА
1942. Набросок
Посвящается сандружинницам Гале Словиковской, Лиде Подрябинкиной, Гале Яхонтовой, Сарре Межековской, вчерашним школьницам. В августе — сентябре 1941 года мы вместе учились на курсах Красного Креста. Учились носить раненых на носилках, обрабатывать раны, накладывать жгуты и шины, обращаться с гранатой и противогазом
ЭВАКУАЦИЯ НА ЛАДОГЕ.
ОЛЬГА НАДПОРОЖСКАЯ С СЫНОМ КОЛЕЙ
Апрель 1942. Картон, уголь
ДЕТИ ПЕРЕД ЭВАКУАЦИЕЙ.
Зима 1942. Рисунок. Уголь
СТУДЕНТ.
Февраль 1942. Гравюра на картоне
Однажды в конце февраля, возвращаясь после очередного посещения художественного училища, где мы получали продовольственные карточки (на них давали там же суп дрожжевой — теплая, мутная водичка), я помогла идти одному из студентов, звали его Женя, он шел с большим трудом и все валился на спину. Мы все же дотащились до угла Кирочной улицы и Таврического сада, и здесь Женя рухнул на ступеньки крыльца одного парадного входа в дом и сказал, что ему сюда. Я просила его не садиться, а дойти до дома, до квартиры. Но он не послушался. Так он и остался сидеть на ступеньках, а я побрела к себе на Васильевский остров, задавая себе задачу дойти до определенного места и сесть, а затем — еще до другого и там сесть. А сесть было нельзя… В училище Женя больше не пришел. Образ Жени тревожил меня всегда — я как бы в долгу перед ним. Ему было 17 лет. Этот портрет теперь хранится в Русском музее. Жене бы это понравилось
ДЕСЯТЬ ШАГОВ ДО ЦЕХА
Февраль 1942. Бумага, соус
На Балтийском заводе погиб человек, не дойдя до цеха десять шагов… Отчим и тетя работали на Балтийском заводе. В 1941 году, когда моя тетя уже не могла ходить, рабочие завода каждый месяц приносили ее хлебную карточку! Сами голодные, с опухшими ногами, они плелись через замерзший город (минус 30 градусов!). Им я посвящаю эту работу. Только ленинградцы могли так поступать, и это считалось нормой поведения
ПОДВОРОТНЯ
1941— 1942. Автолитография
Вот такой был город. Никто нигде не убирал. Нечистоты выливали с лестницы и из окон. До второго или третьего этажа была замерзшая желтая глыба
НА КОНЦЕРТ
1942. Набросок
Везут виолончель и ребенка берут с собой. Если погибнуть, то вместе
ДОБЕГУ
Февраль 1942. Гравюра на картоне
Моей однокласснице Валентине Ермолаевой посвящается. Она погибла в апреле 1942 года
ВСТРЕЧА
Март 1942. Гравюра на картоне
Мой друг Михаил Лапшин, одноклассник. В марте 1942 года мы повстречались, но разговора не получилось. Мы были крайне истощены. Он только сказал, что бывает в своей квартире и что «часы-то тикают» (цеплялся за живое…). Погиб в 1944 году под Ленинградом
ЧЕРЕЗ НЕВУ НА РАБОТУ
Рисунок. Бумага, соус
Портрет Зайнаб Ахметовны Яфаровой, которая с двумя детьми жила с нами в коммунальной квартире на Васильевском острове (18-я линия, д. 21, кв. 73) до войны, и уже в войну жили мы все вместе в кухне, затем в нескольких местах (после бомбежек и обстрелов наших очередных пристанищ), а затем вместе жили у моего отчима на работе. Так ходила Зайнаб Ахметовна через бесконечно большую белую пустыню, по льду — через мост далеко, да и опасно (мост обстреливался)
ЧЕРЕЗ ЛАДОГУ
Апрель 1942. Автолитография
Съезжаем на лед — а это сплошная вода-река, и машина по борт уходит в нее. Водитель большой, надежный, суровый. Обе дверцы кабины настежь. Грузовик «плывет», как катер, вода у бортов гребнем идет. В воде же стоят регулировщики… По дороге много машин полузатонувших или заглохших. Люди с них бредут в воде чуть ли не по грудь. Тут же обстрел. И снег валит сырой, густой и крупный. Ни зги ни впереди, ни вокруг. Фары зажгли. Сигнальные огни. Но заблудиться и так невозможно — река ведет. Все молчат, дети тоже. Ревут моторы, и бушует вода. Кое-где взрывы. Ну, летчикам-то ни зги не видно, промахнутся. Никогда: ни до, ни после — не переживала я такого страха. Мне кажется, я не дышала всю дорогу и впервые в жизни молилась Богу…
