Николай Губенко - Режиссер и актер

***

Однако нам пора предметно заняться "Подранками" (1976 г.). Безусловно, этот фильм можно смело назвать авторским. И не только потому, что Губенко, как бы подражая Шукшину, выступил здесь в качестве и сценариста, и режиссера, и исполнителя ведущей роли "Подранки" - произведение во многом автобиографическое. В нем художественно преломились трудное детство самого Николая с его сиротством, лишениями, детдомом. Вероятно, отсюда особо искренняя, доверительная интонация фильма.

Предваряет его эпиграф из А. Твардовского: "дети и война - нет более ужасного сближения вещей на свете". То есть сразу автор картины обозначает концептуальную направленность своего произведения. И она, на первый взгляд, общеизвестна, самоочевидна по исходной мысли. Однако вскоре зритель убедится, что режиссер найдет своеобразный поворот в художественном ее раскрытии и интерпретации.

Столь же сразу заявлено, что это фильм - воспоминание. В начальных кадрах мы видим красивого сорокалетнего мужчину (актер Юозас Будрайтис), который неторопливо ходит по старому парку. Он задумчиво курит, присаживается на заросшую зеленью запущенную лестницу. В мягких тонах кинокамера оператора А. Княжинского показывает чуть в отдалении фронтон большого, обветшалого дома, тоже красивого, но - увядшей красотой.

Вскоре зритель узнает, что сюда приехал известный писатель, Алексей Бартеньев. Когда-то в этом старом парке был детский дом, где прошло детство и отрочество Алексея. Но им движет не только ностальгическое желание вновь увидеть родные пенаты. Он разыскивает своих братьев, которых потерял в военное лихолетье. Да, они наверняка совсем чужие ему люди. Но как-никак своя кровь. Эту палитру чувств с прибалтийской сдержанностью, однако, выразительно и достоверно, передает Будрайтис.

Очевидно, что Бартеньев - alter ego Губенко. Симптоматично, что он сам озвучивал эту роль, чем подчеркнул ее автобиографический оттенок. Но почему тогда Николай сам не стал Бартеньевым? Казалось бы, тут ему все карты в руки. Видимо, автор "Подранков" стремился и типизировать этот образ, придать ему наряду с автобиографическими измерениями и более обобщенный смысл. Это - рассказ не только о судьбе одного ребенка, одного человека, но и целого поколения, к которому тот принадлежит. Само оно не воевало, но формировалось под непосредственным воздействием великой войны, которая порою безжалостно его опалила, лишив многих детей родителей и нормального детства. Как опалила она, и еще в большей степени, старшего сверстника Алеши Бартеньева, - Ивана из фильма "А. Тарковского "Иваново детство". Фильма, этапного для послевоенного советского кинематографа.

Однако юный разведчик Иван состоит, фигурально говоря, при деле, хотя и совершенно противоестественном его возрасту. Он выполняет важные и опасные боевые задания. В отличие от юного Алеши Бартеньева, Иван не предоставлен самому себе, о нем постоянно кто-то думает, его любят и хотят помочь устроиться в жизни. Он вправе выбирать: либо остаться фронтовым разведчиком, либо поступить в суворовское училище. Объект беспощадной ненависти мальчика строго определенный и до печенок понятный: проклятые фашисты. Иван яростно мстит им за погибших родителей, за поруганную отчую землю. Мстит. Мщение противоречит христианской морали, Новому Завету, но кто присвоит себе право осуждать мальчика?

Беспризорник Алеша из "Подранков" тоже потерял родителей во время войны, и тоже прошел скорбную науку ненависти. Однако она обращена не только к фашистам. И Алеша, и его сестра, и друзья страдают непосредственно от циничного равнодушия "своих" - тех взрослых, которые относительно благополучно устроились в жизни и знать не хотят о разных там сиротах, об их полной обездоленности и жуткой нищете. Удивительно даже, что цензура допустила эпизоды, показывающих наших - советских! - граждан в столь невыгодном свете.

Защиты порою, что во сто крат обиднее, не найти вроде бы и у хороших людей. Боевой товарищ отца Алеши, демобилизованный солдат Николай Степанович решил усыновить мальчика. Благое желание, но не ими ли умащена дорога в ад?

Николай Степанович приводит Алешу к себе домой, угощает вкусным обедом. Но это совершенно не по нутру хозяйке. В ее броской роли снялась великолепная наша актриса Наталия Гундарева, - сейчас она тяжело больна, и, наверное, сотни тысяч зрителей молят Бога об ее выздоровлении.

Гротесковыми, резкими мазками создает она запоминающей образ красивой ведьмы, вульгарной мещанки и наглой стяжательницы до мозга костей. Со своим бессловесным Колей торгует она на рынке глиняными "кошками" и "свиньями" распространенным китчем тех далеких лет. Он охотно раскупался простыми людьми, задавленными горем и бедностью, но все равно тянувшимися к чему-то красивому, не зная, что оно такое. Довольствовались его базарным эрзацем, хотя иногда, помнится, среди него попадались и занятные вещицы в фольклорном духе.

Зачем такой бабе чужой мальчишка с улицы? Не замечая ее злобных взглядов, Алеша, может быть, впервые за долгие недели, ест суп, стараясь не показать, как он жутко изголодался. Добрейший Николай Степанович предлагает ему добавку. Ну, разве что капельку, говорит не потерявший своего достоинства полуголодный ребенок. И здоровая, откормленная хозяйка с кривой ухмылкой медленно сцеживает с половника именно одну капельку. Скупость, помноженная на хамство.

Потом, положенный спать в соседнюю каморку, Алексей услышит, как Николай Степанович униженно будет спорить с женой, убеждая ее взять мальчика, - дескать, он сирота, сын фронтового друга, да и дополнительную жилплощадь им будет легче получить. Все - пустое. Эту злющую бабу и пушкой не проймешь. Не хочет видеть у себя дома уличного мальчишку, и баста. Она давно подмяла под себя бывшего фронтовика.

Не говоря никому ни слова, Алеша тихо уходит восвояси. Когда смотришь этот эпизод, комок к горлу подкатывает.

В конечном счете, в те времена, в отличие, увы, от нынешних, государство возьмет на себя заботу о беспризорных детях. В детдом, и отнюдь не в самый худший, попадет и Алеша Бартеньев. Однако ощущение социальной несправедливости, своей вынужденной ущербности, надолго в нем останется. Может быть, и навсегда. И это ощущение, как мы увидим, отольется в разные, порою совершенно неожиданные формы.

Подранком является не только Алеша, но и гораздо более удачливый брат его Денис, усыновленный вполне обеспеченными и любящими его приемными родителями. Только и это усыновление таит в себе немалый психологический сбой, который, хотя и не сразу, скажется на его мировосприятии. От Дениса отринут его старшего брата, когда тот, в предельном отчаянии, придет за помощью к нему. Получается, как в Библии. Брат предает брата.

Разумеется, Алеша совсем не нужен новым родителям Дениса. Их даже трудно упрекнуть в бессердечии. Они не имеют материальной возможности воспитывать двоих детей, да и не без основания опасаются, что тот, второй, беспризорная шпана, испортит первого, к которому они успели привязаться, полюбить. Жестокость к одному во спасении другого? Но жестокость всегда остается жестокостью.

В фильмах, поставленных старшим поколением шестидесятников, Отечественная война трактовалась как величайший нравственный подвиг лучшей и большей части нашего народа. И это - правда. Но и не вся правда.

Андрей Тарковский акцентирует свое внимание уже на несколько иных моментах. Тема подвига присутствует в картине "Иваново детство". Но в ней жестко, без прикрас показывается и вся глобальная анормальность, античеловечность войны, делающей из ребенка беспощадного мстителя. И ответственность за это несут все взрослые, не одни немцы.

Тему подобной античеловечности продолжают развивать режиссеры новых генераций. Л. Шепитько - "Восхождение", А. Герман - "Двадцать дней без войны" и "Проверка на дорогах" и рассматриваемый сейчас фильм Н. Губенко "Подранки", хотя собственно война, боевые действия в нем не показывается. Речь идет об ее не однозначных нравственных последствиях.