Атаманская памятка

Полуэскадрон подходил к узкому мостику; внизу в обрыве шумела река. Всех казаков неминуемо бы уничтожили черкесы, но пехота и другой полуэскадрон сдерживали неприятеля огнем.

За мостом доктор Чемезов перевязывал раненых. Гранаты то и дело лопались то вправо, то влево, то спереди, то сзади перевязочного пункта. Но Чемезов не обращал на них внимания. Одна граната чуть не убила повара 1-го эскадрона казака Кобылина. Потому не убила, что не разорвалась. Испуганная падением гранаты лошадь Кобылина бросилась в сторону. Кобылин вместе с седлом очутился у ней под брюхом.

— Нет, Кобылин, — шутили казаки, — с баранами-то лучше воевать! Пехота покидала Садино и отступала к Карагасанкиою. Казаки следовали за нею. Перевязочный пункт был спешно покинут. Уже раздетый для ампутации казак Пономарев в окровавленном белье был посажен на лошадь и ехал сзади всех с доктором Чемезовым до самой д. Абланова…

А под прикрытием этого боя начальник Рущукского отряда Государь Наследник Цесаревич со штабом, сопровождаемый взводом атаманцев и унтер-офицером Кудиновым с отрадным значком, осматривал под огнем турецких батарей позицию турок.

В Карагасанкиойском деле мы потеряли ранеными поручика Лазарева, в мягкие части левого предплечья, пулею навылет, рядовых Картушина, Пономарева, Матвеева и Похлебина. Убито 2 лошади и ранено 4. Из числа раненых казак Карту шин вскоре умер.

За это дело командующий 1-м дивизионом полковник Сазонов (Вонифатий) получил орден св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, штабс-ротмистры Усачев и Семенченков — ордена св. Станислава 3 степ. с мечами и бантом, штабс-ротмистр Черкесов (Виктор), поручики Лазарев, Греков (Петр — ныне командир 11-го Донского казачьего полка) и Веденин — ордена св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», вахмистр 1-го эскадрона Стецков, унтер-офицер Горпеников, казаки Молдаванов, Татаров и Исаев — знаки отличия Военного Ордена 4-й степени.

После этого дела пошла опять передовая служба. В разъезде жутко приходилось иной раз казакам. 24 августа убит был казак 1-го эскадрона Пушкарев и почти ни один день не проходил без перестрелки.

Полковой праздник в 1877 году дивизион провел на аванпостах у Дольнего Монастыря.

3-го сентября полк был сменен с аванпостов, где простоял подряд 34 суток, и отошел в деревню Брестовец.

27-го сентября, во время мирной и тихой стоянки в Брестовце, к нашему первому дивизиону прибыл с Дона 2-й дивизион, и полк начал свою боевую службу в четырех эскадронном составе под командой флигель-адъютанта полковника Мартынова.

ГЛАВА XXVII. Л.-Гв. Атаманский полк в полном составе в Турции

Сборы льготных дивизионов. — Отправление в Петербург. — Мобилизация в Петербурге. — Присоединение 2-го дивизиона к 1-му в Брестовце. — Ночная атака 4-го эскадрона. — Усиленная рекогносцировка 18–22 ноября у дер. Соленик. — Зимовка в Брестовце. — Отъезд Наследника Цесаревича в Петербург. — На демаркационной линии. — Пожалование правами старой гвардии. — Путь домой. — Полковой праздник в Измаиле.

2-й и 3-й дивизионы нашего полка 3-го мая собрались в слободу Тарасовку на майское ученье.

10 мая они прочли в приказе, что 1-й и 2-й эскадроны отправлены в действующую армию и что второму дивизиону нужно идти в Петербург.

…«Вероятно, и нам придется идти на Бухарест, — было сказано в приказе, — я надеюсь, что каждый поймет важность этого положения. Да! Станичники, великая честь выпадает на долю нашу! Да и велико доверие Государя Императора к казакам; покажемся же достойными этого высокого доверия и достойными наших знаменитых предков, стяжавших великую и громкую славу нашему Тихому Дону. А для этого казаку необходимо, кроме природных его качеств — сметливости, зоркости, расторопности, — иметь и доброго коня на прочных ногах и с крепкою спиною!..»

Стало ясно, что и второй дивизион идет на войну. 4-го июня льготные дивизионы тремя эшелонами были приведены в Петербург. Разместившись в казармах, казаки стали нести разъездную службу по городу и исподволь готовиться к походу. В лагерь под Красное Село не пошли. Это были томительно скучные дни нетерпеливого ожидания, лихорадочных сборов. Телеграммы приносили радостные вести. Наши войска после упорного боя перешли через Дунай и вступили в турецкую землю, моряки на Дунае взорвали два больших корабля броненосца, 1-й эскадрон отличился при деревне Садино, второй на том же месте вел долгую перестрелку.

И в такие дни отбывать разъезды! Ходить на Семеновский плац на ученье! Заниматься выправкой, прикладкой, маршировкой! Все рвались в бой, стремились на войну.

Наконец, 17 августа началась посадка 2-го дивизиона в вагоны. Дивизионом командовал полковник Греков (Порфирий), эскадронами: 3-м — ротмистр Марков и 4-м — ротмистр Каюнчин. Несколько офицеров Кавалергардского и Кирасирского полков, не ходивших на войну, пожелали поехать с атаманцами и временно были прикомандированы ко второму дивизиону.

29 августа, не доезжая нескольких верст до г. Яссы, станция которого была занята санитарными поездами, на ст. Корнешты дивизион высадился и походом пошел к румынской границе. Полковой праздник встретили на биваке в окрестностях города Ясс.

12 сентября 2-й дивизион по понтонным мостам перешел у Зимницы через Дунай. 24-го ходили в Горный Студень, где представились на смотру Государю Императору. Государь остался весьма доволен молодецким видом казаков и сказал: «Надеюсь, что атаманцы покажутся достойными своих предков».

Через три дня после смотра Государя, 27-го сентября, дивизион на походе был осмотрен Наследником Цесаревичем, и в тот же день он соединился со своими товарищами в Брестовце.

2-го октября 1877 года Государь Наследник от Имени Государя Императора и от своего Имени поздравил полк с 50-тилетним юбилеем назначения Наследника Цесаревича, Государя Александра II Николаевича шефом Атаманского полка. В этот день были присланы пожалованные за дела 9-го и 18-го августа георгиевские кресты. Один из крестов был пожалован фельдшеру Бодендорфу, который не раз под неприятельским огнем помогал раненым.

3-го октября начальник Рущукского отряда Наследник Цесаревич отправился на рекогносцировку в сторону Дуная. Атаманцы сопровождали своего Шефа. Дойдя до Трестеника, расположились на ночлеге. Наследник занял один дом в деревне, полк стоял биваком. Выслали аванпосты. В три часа дня из передовой цепи прискакал гусар и донес, что турки наступают по всей линии, оттеснили наши посты и перешли через р. Лом.

Начальник отряда приказал генералу Косичу взять пехоту и артиллерию и оттеснить турок. 2-й дивизион пошел при этом отряде.

Прошли около 8 верст и стали в лощине за цепью Лубенских гусар. Осенний день склонялся к вечеру. Дали темнели. Внизу черной лентой, чуть отсвечивая, текла река, кругом были горы. Скоро вечерний мрак окутал кусты и балки, стало совсем темно.

В 7 1/2 часов вечера показалась луна, и ясно стали видимы посты наших гусар, а за ними на холме, за балкой, темными точками ползали турецкие черкесы. Генерал Косич приказал атаманцам сбить их цепь. Пошел четвертый эскадрон; тихо и молча развернулись, взяли пики «на бедро», спустились вниз и скрылись за тенью пристена. Потом быстро раскинули лаву и в карьер понеслись в гору. Черкесы стали стрелять — им отвечали мощным гиком. Стрельба становилась чаще, но атаманцы не стреляли, а только все громче и громче гичали. И страшен был этот воинственный казачий гик среди ночной мглы, при звуке ружейной трескотни. Черкесы отступили. Трубачи сыграли сбор, и эскадрон вернулся. Поверили людей: все были налицо. Бесцельная стрельба не приносит никакой пользы. И атаманцы могли в этом убедиться. Черкесы выпустили несколько сот патронов по скачущим атаманцам и никого не ранили и не убили. 4-й эскадрон хорошо сделал, что не стрелял, — разве можно стрелять, когда не видно ни прицела, ни мушки?!

5-го октября Наследник вернулся из объезда позиций, и полк снова стал в Брестовце.