Дорога на Скво-Спрингс (рассказы)

- Тебе хорошо заплатят за лошадей, - повернувшись к Даффи, продолжал Харт; он уже овладел собой. - Но чтобы никаких возражений, понял? - Затем исполненным презрения голосом процедил сквозь зубы: - Да и кто в этом городишке сможет потревожить нас?

Заметив, что Харт направился к салуну, человек Даффи снова появился на пороге.

- Вы собираетесь разрешить ему держать здесь лошадей?

- У меня нет выбора, парень. Я уже давно не держал в руках винтовку, а в городе осталось сейчас всего несколько мужчин, и все они - люди пожилые, даже трусоватые. В любом случае, жены им никогда не позволят вмешаться. Рано или поздно что-то подобное должно было произойти. - Он осторожно оглянулся и продолжал: - Ты недавно в этих местах, парень. Остерегайся его, это опасный человек, от него жди беды.

Ковбой пытливо взглянул на него, словно сомневаясь в этом.

- Да неужто?

Как ни в чем не бывало, он вернулся в конюшню, долго возился в стойлах, убирая и меняя подстилки, потом принес свежего сена и засыпал овес в кормушку возле пустующих стойл. Постоял немного, покачиваясь на каблуках и что-то обдумывая, а потом, пробормотав: "Я бы, пожалуй, съел чего-нибудь", закутался в пальто и вышел. На Даффи он больше не взглянул. Переходя через дорогу, бросил взгляд на трех оседланных лошадей, по-прежнему привязанных возле салуна, и вошел.

Аппетитный запах, говоривший о том, что Ма уже священнодействует на кухне, витал в столовой. За одним из двух деревянных столов не меньше восьми футов в длину спиной к стене сидел Клип Харт. Человек Даффи устроился напротив за другим.

Он родился на Западе, но мать увезла его отсюда десятилетним мальчишкой, и он вырос на улицах Нью-Йорка. К пятнадцати, успев почти два года проплавать на рыболовецком судне, уже считал себя бывалым моряком, поскольку обогнул мыс Горн. Сдавал карты в Барбери-Кост, участвовал в жесточайшей поножовщине и уцелел. Потом подружился с Джемом Мейсом, величайшим боксером своего времени, и тот многому научил его. К семнадцати годам он уже бороздил на паруснике Китайское море. Вернулся в Нью-Йорк и снова дрался с уличной шпаной.

Жизнь ничем его не радовала, но одну отдушину он все-таки нашел, осознав в какой-то момент, что уйти от действительности можно в мир книжных героев и их приключений. Бессознательно он искал в книгах идеал для себя или, вернее, человека, который бы мог им стать. Оставшись в один прекрасный день совершенно без денег, он нанялся кочегаром на железную дорогу и, наконец, без единого цента и совсем без сил оказался на перроне в Вествотере, небольшом городке, какие в то время росли как грибы на Западе, всего один ресторанчик, один салун, платная конюшня, скобяная лавка, небольшой магазинчик на перекрестке и почтовая станция.

Погрузившись в воспоминания, он пришел в себя, вздрогнув от неожиданности, когда сзади неслышно подошла Джули и поставила перед ним тарелку. Он поблагодарил ее и молча наблюдал, как она наливает ему суп, над которым еще поднимался пар. Со своими ирландскими голубыми глазами, черными, как вороново крыло волосами и веснушками на точеном носике Джули выглядела очень милой. Обслужив его, она принялась собирать со стола грязные кружки и тарелки.

- А ну-ка, девушка, плесни мне кофе. - Нагловато ухмыляясь, Харт поманил к себе Джули.

Она неохотно подошла, и вдруг, крепко обхватив за талию, он притянул к себе растерявшуюся от неожиданности девушку.

Придя в себя, она отпрянула в сторону, и это получилось настолько резко, что Харт на мгновение потерял равновесие, а затем его лицо побагровело от ярости.

- Поставь кофейник и иди ко мне! - зло скомандовал он.

- Держи свои руки при себе! - огрызнулась она в ответ, вспыхнув от обиды. - Если я прислуживаю тебе за столом, это совсем не значит, что ты можешь их распускать!

Клип уже приподнялся было, как вдруг ковбой Даффи, ухватившись за край стола, с силой толкнул его за Харта: того ударило в бок, и он, пошатнувшись, с трудом удержался на ногах. Харт не упал бы, но скамья под ним покачнулась, и он рухнул на пол с размаху так, что даже ноги в ковбойских сапогах взметнулись вверх.

Когда он смог наконец перевести дыхание, то увидел над собой человека Даффи.

- Оставь девушку в покое, - невозмутимо посоветовал тот, - человек твоей профессии не может позволить себе валять дурака и привлекать к себе внимание.

- Ты еще меня учить собираешься?! - возмутился Харт, но поскольку подняться с пола он еще не успел, то не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы проучить мальчишку.

К тому же в последний момент ему что-то сильно не понравилось в лице человека Даффи. В то же время он прекрасно отдавал себе отчет, что этот конюх в чем-то прав. Действительно, он находился в той ситуации, когда излишнее внимание совсем ни к чему. В конце концов, он же не юнец, может и подождать немного. Осторожно схватившись за угол стола, он встал, изобразив на лице кривую улыбку.

- Да ладно вам, ребята, шуток, что ли, не понимаете? Я ведь валял дурака. - Он еще раз попытался выдавить улыбку, но получалось у него плохо. - Подумаешь, недотрога какая! - фыркнул он.

Однако, немного передохнув, Клип снова почувствовал, как в нем закипает гнев.

- Ты ведь нарочно толкнул стол, парень? - рявкнул он.

- Быстро соображаешь, - хмыкнул человек Даффи, он казался совершенно спокойным, когда стоял вот так, заложив за пояс большие пальцы и глядя на Харта. А тот постепенно все больше разъярялся, хотя и отдавал себе отчет, что сейчас не имеет права рисковать. С мальчишкой он рассчитается позже.

Не сказав больше ни слова, бандит рывком поставил на место упавшую скамейку и уселся. Закончив есть, он швырнул на стол полдоллара и вышел, даже не обернувшись.

Джули подлила супу в тарелку молодому человеку.

- Он этого так не оставит, - испуганно прошептала она.

- Я знаю.

- Он убьет тебя. Он уже многих убил.

- Все может быть.

Человек Даффи молча и быстро покончил с едой, похоже, он вообще позабыл о девушке. Оставив на столе два доллара, он направился к выходу.

- Будь осторожен, - тихо сказала она ему вслед.

Переходя улицу, он заметил, что привязанные лошади, на которых в город приехали головорезы Харта, исчезли, и, увидев Даффи, все так же сидевшего в старом кресле у входа в конюшню, он поинтересовался, привели ли табун.