Штурмовые бригады Красной Армии в бою

Бой начался 14 ноября в 7 часов 45 минут пятнадцатиминутным огневым налетом артиллерии. Однако он не обеспечил успеха ударной группе Штрафников, и их атака захлебнулась. Последовавшая вынужденная артподготовка вызвала ответный огонь артиллерии и минометов противника, что привело к довольно большим потерям саперов-штурмовиков еще на исходном положении. По сигналу «атака» саперы обогнали подразделения штрафников. Они стремительно преодолели проволочные заграждения, противотанковый ров, все три траншеи, и к 12 часам левофланговый штурмовой инженерно-саперный батальон, сломив упорное сопротивление пехоты из дивизии СС, овладел высотой 191, 6. К этому же часу правофланговый батальон занял западные скаты безымянной высоты южнее селения Пушай.

Танки не смогли преодолеть противотанковый ров, в связи с этим пехота залегла, и атака осуществлялась лишь саперами-штурмовиками. Нарушение плана боя сразу же отразилось на вводе танкового корпуса, который не пошел в образовавшийся прорыв.

Штурмовые инженерно-саперные батальоны самостоятельно, без пехоты и танков, преодолевали сопротивление противника и к 13 часам вышли на рубеж деревни Лобаны.

Их стремительный бросок так и не был поддержан ни с тыла, ни, особенно, с флангов. Это привело к тому, что, вырвавшись вперед, саперы-штурмовики попали под мощный огонь минометов и артиллерии противника и подверглись его охватывающим контратакам. Так, к моменту выхода штурмовых инженерно-саперных батальонов к деревне Лобаны противник бросил в лобовую контратаку со стороны деревни свыше батальона пехоты с шестью танками и двумя самоходными пушками «Фердинанд». Готовившийся удар по флангу левофлангового батальона со стороны деревни Киреево, оставшейся в руках противника, создал угрозу полного окружения, так как пехота отошла в 1-ю траншею противника у противотанкового рва, а сосед слева не поднялся вовсе.

Саперы-штурмовики потеряли 236 человек и отошли к рубежу высота 191, 6 – Пушай, а затем в траншеи противника западнее противотанкового рва. Там они закрепились совместно с. пехотой и продолжали отражать контратаки противника. На этом рубеже батальоны оставались до их вывода из боя в 23 часа 15 ноября. При этом в одном батальоне осталось 11 боеспособных саперов-штурмовиков, а в другом – 25.

Аналогичным было отношение и некоторых танковых командиров к использованию саперов-штурмовиков. Саперов, сопровождавших танки, размещали на их броне. Командир одной механизированной бригады заявил, что «саперы – это смертники», и послал роту штурмовиков-саперов 14-й шисбр в качестве танкового десанта [102].

Саперы-штурмовики использовались даже в качестве связных командирами танковых частей. В отзыве командира танкового полка о выполнении боевого задания одним из подразделений 11-й шисбр говорилось, что саперы все время под огнем противника держали связь с командиром танкового полка и передавали его приказания командирам танков. Нередко бывали случаи использования частей шисбр как стрелковых подразделений уже после выполнения ими своих задач по инженерному обеспечению наступления. Причем так делали не только командиры соединений, а даже командиры батальонов. Например, 18 июля 1943 г. командиры трех батальонов одного гвардейского полка после выполнения саперами-штурмовиками 11-й шисбр задач по разграждению приказали им идти в наступление как стрелкам, а затем занять оборону.

В другом полку саперы-штурмовики этой же бригады после выполнения своих задач по приказанию действовали как панцирная пехота впереди стрелковых подразделений [103].

Все это довольно часто приводило к большим потерям в шисбр, напрямую не связанных с выполнением саперами задач инженерного обеспечения штурма.

Кроме названных выше причин, такому использованию шисбр способствовал чисто механический подход к распределению подразделений саперов-штурмовиков по стрелковым и другим частям. Зачастую саперы просто распылялись, растворяясь в общей массе наступающих, и уже не могли в полном объеме выполнять задачи инженерного обеспечения штурма [104].

Характерно в этом отношении применение 11-й шисбр [105]. 11 июля 1943 г. бригада поступила в распоряжение начальника инженерных войск Юго-Западного фронта. Приказанием Военного совета фронта от 13 июля 51, 53, 54-й ошисб были приданы 8-й гвардейской армии, а 52-й и 55-й ошисб – 1-й гвардейской армии. Батальоны получили задачу инженерного обеспечения наступления частей этих армий на укрепления противника по правому берегу реки Северский Донец в районе Красный Оскол и Лобаневка, что южнее г. Изюм.

С 14 по 24 июля батальоны бригады, разбитые по стрелковым ротам, были прикреплены к 13 полкам семи дивизий двух армий. Саперы-штурмовики производили инженерную разведку переднего края противника, осуществляли устройство проходов в минных полях и проволочных заграждениях, участвовали в форсировании реки Северский Донец, блокировали доты и дзоты противника, двумя взводами входили в состав танковой десантной группы и очень часто использовались как стрелки, причем впереди пехоты.

За пять июльских дней, с 17-го по 21-е число, бригада потеряла более 500 человек. Только за один день при использовании саперов-штурмовиков в качестве танкового десанта из 63 назад вернулось 23 человека.

Общевойсковые командиры зачастую не представляли задачи шисбр при прорыве обороны противника, и в силу этого личный состав батальонов бригады был разбит на мелкие группы, распределенные на фронте двух армий. Штурмовики довольно часто использовались как панцирная пехота или входили в состав десантных групп и сажались на броню танков. Это приводило к затруднению связи штаба бригады с батальонами и большим потерям в живой силе и инженерном вооружении.

Несмотря на трудности и первое участие личного состава бригады в боевой операции, по отзывам общевойсковых командиров, бойцы, сержанты, старшины и командный состав показали исключительную стойкость, храбрость и смелость.

После настоятельного требования командира бригады ее батальоны были сконцентрированы и действовали с 24 июля по 4 августа в 8-й гвардейской армии, обеспечивая 39, 74, 79, 88-ю и 50-ю гвардейские стрелковые дивизии. С 4 по 8 августа батальоны бригады обеспечивали в инженерном отношении действия частей 6-й армии, а с 9 по 20 августа – в 12-й армии.

Частая переброска бригады из одной армии в Другую не давала возможности батальонам подробно ознакомиться с обороной и заграждениями обороны противника, требовала максимального напряжения автомобильного и гужевого транспорта. Такие обстоятельства часто требовали дробления штаба для создания нескольких оперативных групп.

В этих условиях табельные средства связи не могли обеспечить нормальное управление батальонами, своевременное получение донесений от них и представление отчетов и донесений дивизионным и корпусным инженерам, а также начальникам инженерных войск армий.

Подводя итоги такого применения, командование бригады пришло к выводам [106]: