История Петра Великого

К счастью для России, были и государства, довольные успехом Петра. Бранденбургский курфюрст сочувствовал царю. Когда позже Петр был в гостях у Фридриха III в Кенигсберге, для него устраивались празднества; особенно ему понравился фейерверк, представлявший великолепную картину русского флота пред Азовом, искусно придуманную наставником Петра, инженером Штейтнером фон Штернфельдом [198]. В Голландии и в Италии сочинялись стихи, восхвалявшие славу русского оружия при взятии Азова [199].

Успех царя обещал многое в будущем. Он стал твердой ногой на берегах Азовского моря и положил начало флоту. То было лишь начало других подвигов.

Но пока нужно было продолжать учение. Для этого приходилось отправиться на Запад. Путешествием 1697 года обусловливался целый ряд преобразований, долженствовавших создать новую Россию.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА I

Путешествие за границу (1694—1698)

Знаменитый английский историк Маколей, говоря о пребывании Петра за границей, замечает: «Это путешествие составляет эпоху в истории, не только России, но и в истории Англии и во всемирной истории» [200].

Путешествие Петра было необходимым следствием многолетнего пребывания юного царя в Немецкой слободе. В свою очередь, оно повело к непосредственному сближению России с Западной Европой. Внешним поводом к этому путешествию служило желание подготовить все способы к усиленной борьбе с турками и татарами. На возвратном пути из-за границы созрела мысль и о нападении на Швецию. Таким образом, это путешествие занимает видное место в истории восточного вопроса и в то же время служит как бы введением в историю Северной войны.

Мы не знаем, каким образом появилась первоначальная мысль о поездке за границу.

В Венском архиве было найдено относящееся к тому времени письмо неизвестного лица, в котором рассказано, что царь однажды на пиру, в присутствии бояр, сообщил о своем намерении отправиться в Рим для того, чтобы там поклониться мощам св. апостолов Петра и Павла. Поводом к этому намерению царя, сказано далее, служило чудесное спасение жизни Петра во время ужасной бури на Белом море, в 1694 году. Бояре были недовольны таким намерением царя и подозревали, что мысль о поездке за границу была внушена ему Шереметевым [201].

Однако предположение, будто путешествие Петра имело главным образом религиозную цель, нисколько не подтверждается другими данными и оказывается лишенным всякого основания.

Австрийский дипломатический агент Плейер писал императору Леопольду, что Петр поехал за границу для развлечения и что отправление посольства, в свите которого находился царь, было лишь предлогом для замаскирования «прогулки» царя [202]. И этот отзыв свидетельствует о полнейшем непонимании значения и целей путешествия Петра.

Зато нельзя не признать существования тесной связи между путешествием и турецкой войной. Для дальнейшего успеха в борьбе с турками было необходимо развитие сил и средств России на море. Сам царь во введении к Морскому регламенту объясняет причины своего путешествия следующим образом: «Дабы то новое дело (т.е. строение флота) вечно утвердилось в России, государь умыслил искусство дела того ввесть в народ свой и того ради многое число людей благородных послал в Голландию и иные государства учиться архитектуры и управления корабельного. И что дивнейше, аки бы устыдился монарх остаться от подданных своих в оном искусстве, и сам восприял марш в Голландию» и проч. [203]

Петр находился за границей полтора года. Большую часть этого времени, а именно девять месяцев, он посвятил работам на верфях Голландии и Англии.

Одной из важнейших задач посольства, в свите которого находился Петр, было: приглашение в русскую службу искусных мастеров для кораблестроения, капитанов, матросов и проч. и покупка пушек для новых судов, разных предметов, необходимых для строения и оснастки кораблей [204].

Сам царь собирался работать и учиться. Царские письма, присылаемые из-за границы, были обыкновенно за сургучной печатью, которая представляла молодого плотника, окруженного корабельными инструментами и военными орудиями, с надписью: «Аз бо в чину учимых, и учащих мя требую» [205].

Довольно часто впоследствии высказывалось предположение, что Петр решился отправиться за границу, «чтобы научиться лучше царствовать». Мы, однако, не думаем, чтобы эта мысль стояла на первом плане. В 1697 году Петр был отчасти уже специалистом в морском деле, между тем как вопросы, относящиеся к управлению государством, тогда его почти совсем не интересовали. Но, разумеется, во время самого путешествия он не только выучился морскому делу, но также собрал множество сведений о государственных учреждениях. Многостороннее политическое образование было не столько поводом и целью, сколько результатом путешествия Петра, которое, таким образом, сделалось исходной точкой для разных реформ и нововведений. Некоторые сторонники прогресса на Западе, как, например, философ Лейбниц и англичанин Ли, ранее самого Петра сознавали настоящее значение его путешествия и старались воспользоваться пребыванием царя за границей для внушения ему мыслей о всесторонних преобразованиях.

Судя по письмам Лефорта к родственникам в Женеве, решение отправиться за границу было принято не ранее как в конце 1696 года. Вероятно, Лефорту принадлежала влиятельная роль в этом намерении. В народе, по крайней мере, его считали внушителем мысли о путешествии. Он находился во главе посольства, в свите которого путешествовал царь, и руководил приготовлениями к путешествию.

6 декабря 1696 года думный дьяк Емельян Укщинцев объявил в Посольском Приказе, что царь намерен отправить в посольство к цезарю, к королям английскому и датскому, к папе римскому, к Голландским Штатам, к курфюрсту бранденбургскому и в Венецию «для подтверждения древней дружбы и любви, для общих всему христианству дел, к ослаблению врагов креста Господня, султана турецкого, хана крымского и всех басурманских орд, и к вящему приращению государей христианских» [206].

Как видно, цель посольства не была точно определена и задачей ему ставилось вообще поддержание дипломатических отношений с западноевропейскими государствами. Товарищами Лефорта по посольству были назначены сибирский наместник Федор Алексеевич Головин и думный дьяк Прокофий Богданович Возницын.

Посольская свита состояла более нежели из двух сотен лиц. Между ними находилось тридцать с чем-то «волонтеров», отправлявшихся исключительно с целью изучения морского дела и составлявших особый отряд, разделенный на три десятка. «Десятником» во втором десятке был Петр Михайлов, т.е. царь.

Участие царя в путешествии должно было оставаться тайной. Узнав об этом, Плейер донес императору Леопольду о такой новости не иначе как в шифрах. Даже купец Любе, которому было поручено сообщить в Риге о предстоящем прибытии посольства, как кажется, не знал, что сам царь находится в посольской свите. Он писал Лефорту из Риги: «Меня спрашивал майор Врангель, правда ли, что его царское величество намерен быть в Ригу? Я отвечал, что это более детское, чем правдивое, разглашение» [207].

Царь во время своего путешествия переписываясь с друзьями, употреблял «тайные чернила» и вставлял в свои письма обыкновенными чернилами условные выражения, значившие, что в письме есть приписка тайными чернилами. Надпись на обертке во всех письмах Виниуса к государю за границу была следующая: «Myn heer, myn heer Peter Michailowiz». He ранее как в сентябре 1697 года, следовательно после шестимесячного пребывания в дороге, Лефорт сообщил своим родственникам, что между его спутниками находится сам царь, прибавляя, что оказалось невозможным сохранить это в тайне.

Инкогнито Петра представляло собой большие выгоды. Этим он освобождался от стеснительных правил церемониала и этикета, мог свободнее наблюдать и учиться, знакомиться с частными лицами и в то же время самолично вести переговоры с коронованными лицами и государственными деятелями.