История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Граждан

В конце 1922 г. последние Белые части покинули Приморье, но Гражданская война не окончилась – восстания не прекращались. Зимой 1923/24 г. вспыхнуло Амурское крестьянское восстание, часть участников которого по льду ушла в Маньчжурию. Повстанческие отряды были в 1921/22 г. активны на Украине и до середины 1920-х гг. действовали в Белоруссии, на Северном Кавказе, в Карелии.

Особую группу не желавших служить большевикам представляли «зеленые». Это были преимущественно люди, которые скрывались от мобилизации в Красную армию или дезертировали из нее. В отличие от крестьян-повстанцев они избегали активных действий, старались прятаться в лесах (отсюда их название) и привлекать к себе поменьше внимания. Число их было огромно. За 7 месяцев с октября 1918 по апрель 1919 г. 2,7 млн. человек было призвано в Красную армию, а около 0,9 млн. уклонилось от призыва. Кроме того, в 1919 г. ежемесячно дезертировало в среднем 173 тысячи. Эта цифра дает 1,2 млн. дезертиров за 7 месяцев и означает, что 45 % призванных в армию из нее разбегались. Особые отряды ловили дезертиров по деревням, возвращали в части, некоторых для устрашения расстреливали. В каждой из губерний центральной России в 1919 г. коммунисты ежемесячно отлавливали по 2–5 тысяч дезертиров. Уже к августу 1919 г. их было поймано 0,5 млн. Число непойманных было выше. Конечно, и из Белой армии мобилизованные солдаты нередко подавались в «зеленые», но эти случаи не сравнимы с положением, когда почти половина призванных разбегалась.

Жестокое подавление восстаний 1920–1922 гг., поднятых крестьянами, рабочими, красноармейцами и Красными матросами, с полной ясностью показало сущность большевицкого режима – это была не власть рабочих и крестьян, и даже не власть фанатиков, считавших, что они выражают волю простого народа, – воля народа, его жизнь и благополучие большевиков совершенно не интересовали. Они жили одним – безудержной жаждой власти над миром любой ценой. Все остальное было только идеологическим прикрытием, чистой ложью для обмана людей, а те, кто не хотели обманываться и сопротивлялись – беспощадно уничтожались большевицкой верхушкой и ее подкупленными приспешниками. Большевизм проявил себя как крайний антисолидаризм, как предельный эгоизм преступного сообщества, готового убить любого из внешних и любого из своих соратников, если они мешают твоей собственной власти. Никакие нравственные ограничения среди большевиков не действовали. Все попиралось и уничтожалось – и братья по классу, и товарищи по партии, и соратники во власти.

Литература

Антибольшевицкое повстанческое движение // Белая Гвардия. № 6. М., 2002.

М. С. Бернштам, ред. Независимое рабочее движение в 1918 году. Документы и материалы. Париж: YMCA Press, 1981.

В. Данилов, Т. Шанин. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919–1921 гг. Тамбов, 1994.

В. В. Самошкин. Антоновское восстание. М., 2005.

Сибирская Вандея 1920–1921 / В. И. Шишкин, сост. М., 2001.

V. N. Brovkin. The Mensheviks after October. L., Cornell u. p., 1987.

O. Radkey. The Unknown Civil War in Russia. A Study of the Green Movement in the Tambov Region. Stanford, 1976.

2.2.42. Расказачивание

Казачество было сословием, для которого большевицкие посулы звучали малопривлекательно. Землей они были наделены в изобилии, и землей плодородной, черноземной, крепостными и подневольными никогда не были и потому злобы на высшие сословия в сердце не таили. Напротив, казаки гордились, что они – от века свободные стражи России, умеющие постоять за себя, неплохо для простых россиян образованные и к тому же соединенные общинной солидарностью. Казачьи офицеры и генералы от простых станичников отличались чином, но отнюдь не происхождением. Отношений господина и раба, перешедших в Русскую армию из крепостной русской деревни, здесь не существовало. Бесчинства большевиков и гибель исторической России породили у казаков желание обособиться и устроить самостоятельную, независимую жизнь. Образованные казаки-ученые тут же предложили теорию, что казаки – это не русские и не украинцы, а особый православный народ. А так как все нации имеют право на самоопределение, то и казаки теперь могут самоопределиться и создать независимые государства – Дон, Кубань, Терек. Защищать попираемую большевиками Россию большинство казаков не желало, на вчерашних рабов – кацапов – смотрели они с пренебрежением, если не с презрением. В самих казачьих землях тоже жило немало пришлых, не казачьих людей – их называли иногородними и третировали как чужаков, ни в земле, ни в гражданских правах они с казаками не были равны. Казаки хотели сохранить свои привилегии и свою самобытность. Белые были готовы идти им на встречу и признали если не независимость, то широкую автономию казачьих областей. Большевики же рассматривали казаков как «социально враждебный элемент». Свободных, равнодушных к их льстивым посулам, спаянных войсковой солидарностью казаков большевики боялись и ненавидели. Казачьи области они называли «советской Вандеей» (по аналогии с областью устойчивой контрреволюции во Франции в конце XVIII века). Немало писем и документов большевицких вождей – Ленина, Троцкого, Свердлова, Орджоникидзе, Сокольникова, Рейнгольда – посвящены мерам по ее ликвидации.

Казачьи земли после Брестского мира находились под защитой Германии. На Дону управляло правительство генерала Краснова, союзное Берлину. После поражения Четверного Союза большевики решились покончить со свободным казачеством. На словах казакам обещали большевики все – сохранение земель, дедовских обычаев, внутреннего самоуправления – только признайте себя гражданами новой России и пропустите Красные войска для борьбы с белогвардейцами Деникина. Генерал Краснов и сменивший его генерал Богаевский прекрасно понимали, что все эти посулы – чистая ложь. Но простые казаки поверили, слишком не хотели они воевать. Стоящие на севере Области войска Донского полки в январе 1919 г. открыли фронт. В прорыв хлынули части 8-й и 9-й Красных армий. Бесчинства, убийства офицеров и священников начались тут же, но когда фронт стабилизировался, когда юг области выступил за Деникина и не пустил к себе Красных, тогда в занятой большевиками северной части Донской области началось планомерное, давно подготовлявшееся большевиками в Москве «уничтожение казачества как класса». Всех казаков молодого и среднего возраста немедленно мобилизовали в Красную армию. Те, кто являлись на призывные пункты, отправлялись на фронт против Колчака или на Украину, подальше от Дона. Те, кто не являлись, вылавливались и убивались. Когда на Дону остались почти одни женщины, старики и дети – начался планомерный геноцид.

24 января 1919 г. Оргбюро ЦК РКП (б) приняло циркулярное письмо, написанное Свердловым, в котором приказывалось: «Учитывая опыт гражданской войны против казачества, признать единственным правильным ходом массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принимать все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты… Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно. Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях. Провести полное разоружение, расстреливать каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних».

Эта директива на практике открывала двери для геноцида казачества. После армян в Турции казаки стали вторым сообществом, которое по замыслу правителей, на этот раз – советской России – подлежало полному физическому уничтожению и культурному искоренению. Местным ревкомам давалась директива: «Во всех станицах, хуторах немедленно арестовать всех видных представителей данной станицы или хутора, пользующихся каким-либо авторитетом, хотя и не замешанных в контрреволюционных действиях… и отправлять как заложников в революционный трибунал. Составлять по станицам списки всех бежавших казаков… и всякого без исключения арестовывать и направлять… в трибуналы, где должна быть применена высшая мера наказания».