Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

Флот стал теперь новой путеводной звездой, показателем растущего благополучия Германии. Для простых людей он был камнем преткновения, а для настоящих мечтателей святой целью. В 1889 году в рейхстаге были рассмотрены первые планы относительно морского флота. Командование флота не подчинялось имперскому морскому министерству. Император создал собственный военно-морской кабинет, который вместе с военным кабинетом образовал имперский штаб под началом генерала фон Виттича. В течение какого-то времени шли разговоры о штабе Верховного главнокомандующего, имелось в виду что-то вроде высшего штаба или имперского Генерального штаба, и, хотя эти разговоры ничем не кончились, Вальдерзе понял, что столкнулся с новой проблемой, идущей вразрез с его собственными планами. При всех недостатках Вальдерзе в большинстве случаев трезво оценивал ситуацию. Германия, по сути, была континентальной державой. Перевооружение флота могло отразиться на сухопутной армии, являвшейся традиционным источником прусской мощи.

В августе 1888 года, как только всерьез встал этот вопрос, между императором и Вальдерзе появились первые признаки расхождения во взглядах. Вальдерзе прекрасно понимал, что империя не может позволить себе роскошь вдобавок к перевооружению сухопутной армии содержать еще и мощный флот. Кроме того, Вальдерзе считал, что флот не сможет иметь решающего значения в войне с Францией или Россией. Вальдерзе впервые понял, что начинает разочаровываться в императоре. Он постепенно приходил к мысли, что если раньше ему казалось, что все ясно, то теперь он столкнулся с проблемами, в которых ничего не понимает.

Гаммерштейн укреплял уверенность Вальдерзе, что он станет канцлером, которому отводится лидирующая роль в переводе империи на новую стадию развития (примерно в это время издатель «Kreuzzeitung» получил от Вальдерзе сто тысяч марок), но, когда оппозиционная пресса открыто упомянула о его честолюбивых планах, Вальдерзе превзошел сам себя в изображении праведного негодования. Он задавал себе вопрос, не слишком ли он запутался в собственных происках, сможет ли он уловить психологический момент, чтобы в открытую попытаться прийти к власти. Сомнений добавлял и тот факт, что Бисмарк имел огромное влияние и дома, и за рубежом. Официально Бисмарк и Вальдерзе обменивались взаимными заверениями в том, что они ни в коем случае не являются соперниками, однако Вальдерзе по-прежнему атаковал Бисмарка, правда, делал это чужими руками. Для подобных дел у него были Стокер и Гаммерштейн.

Все было отнюдь не просто. Новые люди угрожали отнять у него расположение императора. Особенно усердствовал граф Филипп Эленбург, прусский посол в Мюнхене, мягкий, мечтательный человек, игравший на фортепьяно, сочинявший песни и стихи. У Вальдерзе хватило ума искать расположения Эленбурга. Еще один член большого восточнопрусского клана Эленбургов, граф Август Эленбург, был церемониймейстером, а граф Бозо Эленбург, бывший министр внутренних дел Пруссии, играл важную роль в качестве консервативного политика. Эта семья постепенно выдвинулась на передний план. Император стал частым гостем у родственников по боковой линии, с которыми любил поохотиться.

15 апреля 1889 года Вальдерзе доверяет дневнику следующее соображение: репутацию и мастерство Бисмарка следует использовать до завершения перевооружения Германии. По окончании этого процесса следует развязать войну с Францией и Россией. «До тех пор с канцлером, а когда положение осложнится, без него – или даже против него». Когда Россия обратилась с просьбой одолжить вооружение, Вальдерзе уговорил императора отказать России. Бисмарк вел себя более чем осмотрительно. Через прессу он подверг критике действия Вальдерзе, хотя понятно, что на самом деле объектом атаки был император. Вальдерзе открыто обвинили в желании вести войну ради войны. Он в сердцах отмел все разговоры о «военной партии». Прусская армия, заявил Вальдерзе, не знает никаких партий. Однако это прозвучало неубедительно.

Вальдерзе стал продумывать, как найти подходы к другим партиям, к «свободным консерваторам» и национал-либеральной партии. Но тут случилось непредвиденное. Стало очевидно, что император избрал примиренческую тактику в отношении социальных проблем, а в таком случае антагонизм между императором и канцлером мог перерасти в открытое противостояние. Вальдерзе сам был разочарован позицией императора. Борьба с рабочим классом была именно тем, чего он всегда хотел. Он хотел этого и теперь. К концу 1889 года появилась причина поверить, что Бисмарк подумывал о государственном перевороте. Рейхстаг был его детищем, но дети зачастую разочаровывают своих родителей. Суть государственного переворота заключалась в следующем. Всеобщее избирательное право заменить реакционной выборной системой. Трудно поверить, что социалисты согласятся с подобной заменой, и, следовательно, у армии появится возможность решить проблему с помощью силы. По мнению Бисмарка, такая политика силового принуждения принесет дивиденды не только дома, но и за границей. Бисмарк чувствовал, что русский царь, которого нигилисты со своими бомбами привели в состояние хронического ужаса, будет очень доволен таким поворотом событий.

Вальдерзе мог только предполагать, что творится в голове Бисмарка, но он одобрительно относился к мысли о государственном перевороте и целиком поддерживал диагноз Бисмарка относительно всеобщего избирательного права. Конечно же это была злокачественная опухоль. Но как бы то ни было, а государственный переворот должен был стать делом его рук, а никак не Бисмарка.

Но ни один из этих планов не воплотился в жизнь. В марте 1890 года произошел кризис, который привел к падению Бисмарка. «Произошел жуткий скандал», – поведал Вальдерзе 15 марта дневнику. В присутствии императора Вальдерзе яростно атаковал канцлера, обвинив его в полном провале внешней политики. Интриган, по всей видимости, решил, что наступил час его триумфа. Увы, триумф не состоялся. Отставка канцлера, по всей видимости, подействовала на Вальдерзе сильнее, чем он мог предположить. «Я действительно не жажду удовлетворить тщеславие с помощью звания канцлера», – пишет он в дневнике и добавляет, что если император прикажет ему, то, как солдат, он будет обязан подчиниться. Когда Вальдерзе, льстивый придворный, каким он оставался до конца, сказал императору, что молился, чтобы Господь позволил ему выбрать нужного преемника, император ответил: «О, я полагаю, мы справимся. Удачных поисков!»

Вальдерзе и Эленбург вбивали императору в голову мысль, что в данный момент самым подходящим преемником Бисмарка может быть только генерал. Говорили они одно, но цели у них были разные. В результате преемником Бисмарка стал Каприви, пехотный генерал, служивший в 60-х годах под началом Мольтке в Генеральном штабе. Он был действительно хорошим офицером, и Бисмарк сожалел, что такой хороший офицер должен идти в политику. Каприви отказался от политики, проводимой Бисмарком, заявив, что не владеет подобным искусством жонглирования. Какая ерунда! Он просто ничего не понимал в дипломатии.

Последствия допущенной ошибки не замедлили сказаться. В 1890 году заместитель начальника французского Генерального штаба генерал Буадефре присутствовал на маневрах русских. В 1891 году на свет появилось франко-русское соглашение. Частично оно было направлено против Англии, чьи колониальные захваты в Африке и на Ближнем Востоке вызывали определенное беспокойство, но в основном против Германии. Какое-то время Вальдерзе одобрял мобилизацию Англии против России, но теперь Голыитейн направлял политику министерства иностранных дел и не хотел поддерживать крепкие отношения с этой страной. Навязчивая идея, что Англия может использовать Германию в качестве континентального меча против России, преследовала его до конца жизни. В результате Россия стала союзником Англии, тем самым признав явную несостоятельность тезиса Голыитейна: лев и медведь непримиримые враги и всегда будут находиться в оппозиции друг к другу. Таким образом, не возникло англо-германского понимания, хотя это было бы очевидным ответом на франко-русское соглашение.