Тайны Иисуса и Марии Магдалины

Вместо этого я сосредоточусь на исторических основаниях этой книги: историческом Христе, исторической Марии, развитии раннехристианской Церкви, свидетельствах ранних христианских евангелий и роли, которую сыграл Константин в формировании того, что стало для нас содержанием и Священным Писанием христианской религии. Насколько то, что составляет исторический фон в этой книге, соответствует фактам и насколько является вымыслом? Насколько правдив «Код да Винчи»?

Отчасти этот вопрос затронут в самом «Коде да Винчи», в начале книги (с. 7, перед Прологом), где приведен список того, что обозначено как факты, в том числе утверждения о Приорате Сиона, Опус Деи и др.; он содержит также следующее заявление: «В книге представлены точные описания произведений искусства, архитектуры, документов и тайных ритуалов».

Но так ли это? Я не буду затрагивать искусство, архитектуру или ритуалы. Но я буду рассматривать документы. И, как мы увидим, даже когда Дэн Браун старается представить факты, он играет ими, — многие из них в действительности лишь часть его вымысла. Цель моей работы — отделить факты от вымысла, исторические реалии от плодов фантазии для тех, кому интересно узнать об исторических началах христианства и в особенности о жизни Христа и писаниях, составляющих Новый Завет.

Прежде чем начать это исследование, я хотел бы вкратце сказать о том, как я намерен действовать. Существуют разнообразные подходы к прошлому, включая древнее прошлое, представленное в художественных произведениях вроде «Кода да Винчи». Некоторые пытаются проникнуть в это прошлое с помощью творческого воображения, не подкрепляя свои представления никакими фактическими источниками информации (или используя лишь немногие). Другие принимают на веру любые дожившие до наших дней источники и пытаются слепить из них нечто целостное. Оба эти подхода некритичны, поскольку не взвешивают и не оценивают сохранившиеся свидетельства. Составить суждение о прошлом мы можем только на основе источников, которые о нем рассказывают, однако мы не должны принимать наши источники безоговорочно, поскольку они часто противоречат друг другу и всегда отражают позиции, заблуждения и мировоззрение своего автора. И поэтому наилучший способ попытаться реконструировать прошлое — это подойти к нашим источникам критически, то есть создавать критическую историю. Основная трудность для критических историков (да и для кого угодно) заключается в том, что историческое событие не может быть доказано.Поскольку то, что случилось в прошлом, уже не воскресить и не повторить. Со своими студентами я иногда сравниваю метод критических историков с тем, что делают ученые-эмпирики. Чтобы доказать требуемое, эмпирические ученые повторяют эксперимент. Попросту говоря, если я хочу доказать, что куски железа тонут в теплой воде, а куски мыла плавают, мне достаточно найти сотню ванн с теплой водой и начать бросать в них куски железа и куски мыла. И каждый раз железо будет тонуть, а мыло плавать. Здесь мы имеем дело с предсказуемой вероятностью, которую рассматриваем как доказательство, то есть, повторяя те же действия, получаем тот же результат.

С историей дело обстоит иначе, поскольку события прошлого повторить нельзя. И поэтому для того, чтобы установить степень вероятности, требуются не контролируемые повторные эксперименты, а «доказательства» иного рода. Как и наука, вся история — это вопрос вероятности. Некоторые вещи практически несомненны (союзники действительно победили во Второй мировой войне). Другие в высшей степени вероятны, но не безусловны (у Джорджа Вашингтона были вставные зубы). Третьи еще менее несомненны, но все же вероятны (Цезарь перешел Рубикон). В то время как о четвертых мы можем только гадать (была ли Мария Магдалина близкой спутницей Иисуса?). Почему одни вещи более несомненны (или, во всяком случае, более вероятны), чем другие? В каждом случае это зависит от характера свидетельств. Миллионы очевидцев могут подтвердить, что во Второй мировой войне победили союзники. Сколько свидетельств очевидцев есть у нас о состоянии зубов Вашингтона или о военных действиях Цезаря? Очень мало. А о Марии Магдалине и Иисусе?

Как оказывается, при всем уважении к Марии Магдалине, некоторое количество наших источников основывается на Библии. В связи с этим возникает еще один вопрос, вопрос, который станет важным при рассмотрении исторических утверждений, содержащихся в «Коде да Винчи»: как тот факт, что древний источник (например. Евангелие от Марка) входит в состав Библии, влияет на его историческую надежность? С точки зрения критического историка, к входящим в Библию источникам следует относиться как к любому другому источнику информации о прошлом — их нужно критически исследовать, чтобы понять, надежны они или нет. В числе прочего следует учитывать, как они соотносятся с другими источниками того времени — например, не опровергают ли их эти источники. Если источники противоречат друг другу, историк должен решить, какому из них верить. А для принятия такого решения историку нужны основания.Было бы не совсем корректно утверждать, что если в Библии о чем-то говорится, то так оно и есть. Что если, пересказывая историю, библейский писатель изменил историческое событие по каким-то своим соображениям? Но с другой стороны — и я должен особо подчеркнуть это, — если источник, не связанный с Библией, рассказывает отличную от нее историю (например, Евангелие от Марии), то вовсе не обязательно этотисточник верен. Все источники необходимо оценивать с точки зрения их достоверности и надежности.

Я особо останавливаюсь на этом потому, что некоторые люди склонны безоговорочно доверять каноническим источникам (будь это записки Юлия Цезаря, Джорджа Вашингтона или Библия), в то время как другие с готовностью верят всему, что содержится в источниках, противоречащихканоническим. Последний подход особенно характерен для людей, которых привлекают теории заговоров, — но также для интеллектуально любопытных людей, которые верят максиме о том, что «историю пишут победители», и потому рады ухватиться за возможность обнаружить «оборотную сторону» истории. Для критических историков такой подход — автоматического предпочтения одной стороны другой — неприемлем. Напротив, каждый источник должен быть тщательно взвешен и оценен ими. И, как мы увидим в следующей главе, это справедливо даже для источников, затрагивающих такую значимую фигуру, как Иисус, чью историю рассказывают нам книги и вошедшие в Новый Завет, и не вошедшие в него (в том числе некоторые, например Евангелие от Филиппа, играющие важную роль в «Коде да Винчи»). Критический историк рассматривает всеэти источники, внимательно сравнивая их и определяя, на какой из них можно положиться как на достоверный, а какой следует принимать с изрядной долей скепсиса.

В связи с этим я должен отметить, что подавляющее большинство письменных свидетельств о прошлом — миллионы и миллионы свидетельств о каждом из периодов прошлого — уже не существует и остается потерянным для потомства. Это относится и к свидетельствам о жизни Иисуса и его учеников. К счастью, ныне в нашем распоряжении имеется больше источников об Иисусе (и Марии Магдалине, например), чем могли мечтать историки еще столетие назад. Но все равно, это лишь ничтожная толика того, что должно было когда-то существовать. Некоторые из не доживших до наших дней источников несомненно были уничтожены христианами, которым их содержание показалось оскорбительным или продиктованным заблуждениями. Но большая их часть утрачена просто потому, что в какой-то момент прошлого их перестали копировать.

На этой последней причине также стоит остановиться особо: из далекого прошлого (задолго до изобретения Гутенбергом печатного станка в пятнадцатом столетии) до нас дошли исключительно рукописные копии источников. И в древности совсем нетрудно было заставить документ исчезнуть; это достигалось тем, что его копию просто не заказывали. Вопреки намекам, возникающим то там, то здесь в литературе о раннем христианстве, вдохновляемой теориями заговоров, — или даже в исторических романах вроде «Кода да Винчи», — у нас мало свидетельств о массовых сожжениях «опасных» книг в древности. Если книга казалась сомнительной, ее просто не воспроизводили. К счастью, некоторые из таких «редких» книг были обнаружены в новое время — случайно или благодаря открытиям археологов.