Римляне

Андрей Николаевич. Я утром вспомнил, как мы в Брюсселе по крышам уходили от особистов из репатриационной комиссии. Как они подстрелили танкиста на пожарной лестнице, как он цеплялся за мокрые от дождя железные прутья, а потом все-таки оборвался и молча полетел вниз, на дно двора... Я видел все из чердачного окошка, слышал глухой удар тела об асфальт... А ведь человек всю войну прошел.

(Допивает кофе, коньяк, выколачивает трубку о перила, встает.) Прогуляюсь до телефонной станции, спрошу, что у нас с телефоном.

Проходит в холл, надевает кожаный пиджак.

Александра Николаевна. Возьми Дика.

Андрей Николаевич. Да, конечно...

Проходит через веранду, спускается в сад, кричит: "Дик!.. Дик!.. Ко мне!.." В ответ слышится заливистый радостный лай.

Александра Николаевна углубляется в газету, шевелит губами, покачивает головой.

Неподалеку слышится скрип калитки, шаги по садовой дорожке.

На веранду поднимается Татьяна.Она в трауре: строгое черное платье, тонкая кружевная шаль, один конец которой перекинут через плечо.

Устало опускается на ближайший стул.

Александра Николаевна откладывает газету, снимает очки, смотрит на Татьяну.

Александра Николаевна. Все?

Татьяна (глядя куда-то в пространство). Да, Саша, все. (Пауза.) По первому разряду... Митрополит, двенадцать архиереев, хор - как христианского мученика...

Александра Николаевна. Народу много было?

Татьяна. Много, полная церковь, и еще на паперти... Телевидение приехало.

Александра Николаевна. Покажут, наверное, в вечернем выпуске...

Татьяна. Наверное, покажут... Он был довольно известным в городе человеком.

Александра Николаевна. Пусть земля ему будет пухом.

Татьяна. Тридцать восемь лет... Вдова осталась с четырьмя детьми куда они пойдут? что с ними будет?!

Александра Николаевна. А церковь? неужели они не позаботятся?..

Татьяна. Церковь нищая. Они даже нормальное следствие оплатить не могут.

Александра Николаевна (крайне удивлена). Как это - оплатить?..

Татьяна. Очень просто... Как такси. Как вызов телемастера или водопроводчика.

Александра Николаевна. Подумать только!..

Татьяна. Нечего тут думать, Саша, нечего... Отпели, зарыли, поставили крест - и все, как не было человека... И даже если они вдруг - о, чудо! - найдут убийцу - что из этого?.. Ему заплатили сколько там у них положено платить за такие дела - он пошел и убил... Сволочи, подонки!.. (У нее на глазах появляются слезы, она вытирает их концом шали.) И ведь за что!.. За какую-то кирпичную двухэтажную коробку под дырявой крышей...

Александра Николаевна. Через год-полтора ее отремонтируют, откроют магазин, ресторан, гостиницу, казино; хозяин возведет особняк на берегу залива, личный причал, купит яхту...

Татьяна. Иногда мне так хочется взять ружье...

Александра Николаевна. Глупости все это.

Татьяна. Да, конечно... (Вытирает слезы. Встает.) Поднимусь наверх, переоденусь... Вся пропахла свечами, землей, хвоей, ладаном - ужасный запах.

Александра Николаевна (тянет носом воздух). Ничего не чувствую.

Татьяна. В нашем военном городке о покойнике в доме узнавали по разбросанному вокруг подъезда еловому лапнику... Любой мог войти в подъезд, подняться в квартиру и посмотреть, кто умер. Знакомый, незнакомый - не важно... Заходи и смотри, если тебе интересно... Некоторым это очень нравилось, особенно старухам...

Проходит через холл, стягивая на ходу шаль с головы. Поднимается по лестнице.

Александра Николаевна опять надевает очки и принимается за газету.

Из сада на веранду стремительно вбегает Антон.

Антон (не переводя дыхания). Отец дома?..

Александра Николаевна (глядя на него поверх очков). Пошел на телефонную станцию.

А что?

Антон. Мне машина нужна!..

Александра Николаевна. А что электричка? Опоздал?

Антон. Хуже. Ночью ветром на провода повалило сосну - все поезда отменили.

Александра Николаевна. Догони Андрея, спроси... Он тебе никогда не отказывал.

Антон собирается убегать так же стремительно, как появился.

Александра Николаевна. Антон!

Антон. Да.

Александра Николаевна (чуть-чуть боясь отказа). А если я попрошу тебя взять меня с собой...

Антон. Ну, если очень надо...

Александра Николаевна (поспешно). Нет-нет, я не настаиваю... (меняет тон на просительный) Но на прошлой неделе фонд общественных инициатив обещал мне перевод, и я бы не хотела его упускать, потому что раз упустишь, два упустишь, а в третий раз не обратятся, как в той самой сказке про мальчика и волка...

Антон (чуть покровительственно). Ладно, тетушка, собирайтесь!

Убегает.

Александра Николаевна (вслед ему, негромко). Нам сейчас нельзя упускать возможности заработать... (Встает, отыскивает свою палку, идет к лестнице, бормочет.) Ни малейшей возможности нельзя упускать...

На верхней ступеньке появляется Татьяна.

Останавливается, прислушивается.

Александра Николаевна (продолжает сама с собой). Человек живет до тех пор, пока он в состоянии себя прокормить, да... А если он уже не может, тогда... разные, конечно, бывают случаи, нельзя всех одним аршином...

Татьяна начинает спускаться по лестнице с нарочитым шумом.

Она в вылинявшем от частых стирок сатиновом халате, с потрепанной канцелярской папкой в руках.

Татьяна (громко). Первый по-настоящему весенний день! Солнце светит прямо в окна... Наверху так душно, прямо сил нет!

Александра Николаевна. Поеду в город с Антоном. Фонд обещал перевод.

Расходятся у подножия лестницы. Легкая заминка.

Татьяна (удивленно). А разве он не уехал?..

Александра Николаевна (поднимается по лестнице). Всё отменили... Электричка упала на провода... Джей даст машину.

Уходит.

Татьяна освобождает угол стола, раскрывает папку, раскладывает какие-то бумаги. На глаза ей попадается повестка из военкомата.

Она бегло просматривает ее и откладывает в сторону.

Из сада на веранду поднимается Антон.

Он молча обходит стол и садится напротив самовара.

Антон. Порядок. А у тебя, мама?

Татьяна (продолжает просматривать бумаги). Я недавно пришла.

Антон. Ясно... Тетушка одевается?

Татьяна. Да. (Короткая пауза.) Ты в военкомат так и не ходил?

Антон (открывает банку кофе, накладывает в чашку, наливает воду из самовара). За каким чертом я туда попрусь?

Татьяна (показывает повестку). Ты вот это видел?.. Это уже третья.

Антон. Да брось ты, мать! Сейчас по повесткам являются только полные кретины...

Или психопаты, которым очень хочется показать, какие они герои: в камуфляже, в брониках, с автоматом, во рту дымится сигарета... Солдаты Киплинга!.. (Смеется, размешивает кофе в чашке.) А потом на тропинке к сортиру он задевает сапогом растяжку, и ему отрывает ноги по самые...

Татьяна (резко перебивает). Откуда ты знаешь? Ты там был?..

Антон. Еще чего не хватало!..

Встает, достает из буфета рюмку, наполняет ее коньяком.

Татьяна. Ты что, собираешься пить коньяк с утра?

Антон. Не коньяк, а кофе с коньяком.

Татьяна. А как же ты поедешь?

Антон. Как все. Молча.

Отпивает глоток из рюмки, запивает кофе.

Татьяна. Антон, прекрати!.. Это, в конце концов, начинает действовать мне на нервы!

Антон (искренне удивлен). О чем ты, мать? Доказано, что небольшая доза алкоголя растормаживает сдерживающие центры и улучшает реакцию водителя...

Татьяна. Ты никуда не поедешь!

Антон. Это еще почему?

Татьяна (жестко). Потому что я пока еще твоя мать, и я не хочу, чтобы мой сын садился за руль пьяный!

Антон (отодвигает от себя недопитую рюмку). Да ты с ума сошла!.. Кто пьяный?

Встает, шарит по карманам, достает смятую пачку сигарет, шарит в ней, высыпает в ладонь труху.

Татьяна (старается говорить предельно спокойно). Сядь.