Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны

У власти в Будапеште теперь стояло «правительство» фанатиков-юдофобов из движения «Скрещенные стрелы». Но на дворе стоял ноябрь 1944 г. Все еще могли отдаваться распоряжения о депортации, отправке транспортом в Освенцим. Но транспорта не было. Представители «Скрещенных стрел» по требованию немецких властей (тотчас после 15 октября на территории Венгрии объявился Эйхман со своими подручными) сразу же распорядились, чтобы евреи, независимо от пола и возраста, были отправлены пешком на запад, в сторону границы с Австрией и Германией. Но формирование большинства таких пеших конвоев вскоре было приостановлено, так как выполнение этого указания оказалось невозможным. К началу декабря, фактическому времени начала осады Будапешта, положение евреев в столице было следующим. 1) Распоряжением правительства было создано гетто в наиболее плотно заселенных еврейским населением кварталах города, куда была вынуждена переселиться большая часть еврейского населения. Никому не разрешалось проникать на его территорию через высокие деревянные заборы. В гетто жили примерно 72 тысячи евреев. Большинству из них удалось пережить осаду города. 16–17 января первые советские части вошли в эту часть города. 2) Еще примерно 25–30 тысяч евреев селились в разбросанных в других частях города многоквартирных домах. Эти «еврейские» здания (с апреля 1944 г. они были отмечены большой желтой звездой на входе) по капризному стечению обстоятельств пользовались чем-то вроде статуса «международной защиты». Шведское правительство (и храбрый Рауль Валленберг, находившийся в Будапеште во время осады), представительства Швейцарии, Португалии, Испании и Ватикана провозгласили, что временно венгерские евреи, проживавшие в этих домах, находятся под их защитой. Ради того, чтобы продолжать поддерживать дипломатические отношения с оставшимися немногими государствами, министерство иностранных дел правительства «Скрещенных стрел» пошло на это. Но преступное сообщество не согласилось с таким решением. Было зафиксировано много случаев, банды нападали на дома, где в обстановке общей скученности ютилось множество еврейских семей. Они выгоняли евреев на холодные улицы и вели их к нижним причалам на Дунай, где убивали, а тела бросали в ледяную воду. И все же большинство евреев в домах, находившихся под «международной защитой», также сумели пережить осаду. (В дальнейшем их храбрый защитник Валленберг исчез.) Сумели выжить и примерно 50 тысяч евреев, которых, зачастую с фальшивыми документами, прятали неевреи — соседи, друзья, знакомые в монастырях, домах священников, церквях и других религиозных учреждениях вплоть до окончания осады. А теперь подведем небольшой итог нашему наблюдению: внутри битвы за Будапешт, боев, побед и поражений советской и немецкой армий, внутри гражданской войны, затронувшей и поделившей население города, среди всех тех, кто надеялся, что в результате окончания осады им принесет освобождение либо возвращение немецких войск, либо наступление Красной армии, происходила еще и смертельная борьба, часто в умах мужчин и женщин города, между теми, кому была безразлична судьба евреев Будапешта, и теми, кому нет. Только это делает историю битвы за Будапешт настолько сложной, что она выделяется этим среди всех остальных глав общей истории Второй мировой войны и еврейского холокоста.

Но исход битвы за Будапешт определяло не его население, и даже не те массы солдат, что сталкивались и сражались на улицах города. Многое решали главные хозяева воюющих армий, Сталин и Гитлер.

В августе 1944 г. советские армии вышли к пригородам Варшавы. Но после этого Сталин остановил дальнейшее наступление на запад. Он принял решение продвигаться на Балканы, в Румынию, Болгарию, Сербию, а затем и в Венгрию. Этот ход был логичен не только с точки зрения стратегии и географии, но и с политической точки зрения. Немцы уже собирались уходить из Юго-Восточной Европы (но не из Венгрии). Сюда нельзя было допускать британские или американские войска, которые сразу же помогли бы заполнить военный и политический вакуум. Черчилль знал это. Это было одной из двух главных причин (второй была судьба Польши), что заставили его в октябре 1944 г. вылететь в Москву для того, чтобы постараться достичь соглашения со Сталиным. Так и получилось. В рамках соглашения (как тогда казалось, лишь временного), регулировавшего англо-американскую и советскую зоны влияния на Балканах и в Венгрии, Сталин согласился оставить Великобритании Грецию. В отношении Венгрии первоначально Сталин согласился с Черчиллем поделить страну пополам, но через несколько дней по настоянию Молотова Иден согласился, что советская доля должна вырасти до 75 процентов. К тому моменту русские уже успели захватить значительные территории на юге и востоке страны и теперь уверенно продвигались к Будапешту. (Здесь сказалась еще одна причина, по которой Черчилль одобрил эту поправку: неудачная попытка Венгрии заключить перемирие именно в тот момент, когда Черчилль находился в Москве.) В конце октября Сталин вызвал маршала Р.Я. Малиновского, командующего одним из двух советских фронтов, действовавших на территории Венгрии, и приказал ему как можно скорее занять столицу страны. Через несколько дней передовые части советских войск вышли к окраинам города. Но в тот момент маршал Малиновский не имел возможности войти в город и захватить его. Настоящая осада венгерской столицы началась не ранее чем в рождественские дни, когда другой советский фронт под командованием маршала Ф.И. Толбухина завершил окружение города с юго-запада. Здесь мне придется отметить небольшое, почти незаметное расхождение во мнениях с моим блестящим коллегой Унгвари. Разумеется, Сталин хотел, чтобы наступление на запад осуществлялось как можно более высокими темпами. Но я не думаю, что в то время это было его главной заботой. Конечно, он был разочарован задержкой в захвате Будапешта, долгой осадой. Но пусть он и был раздосадован этим обстоятельством, оно его не слишком огорчало. Одним из косвенных доказательств этого являются относительно низкие темпы захвата Будапешта советскими войсками. Ибо тогда русские наступали очень осторожно. А это значит, что при любом развитии событий Сталин хотел, чтобы Венгрия и Будапешт оказались под его контролем. И его подчиненные представляли себе это вполне отчетливо. Одним из примеров их политической воли является то, что они арестовали Рауля Валленберга и переправили его в Москву уже на следующий день после того, как был занят Пешт.

Цели Гитлера, возможно, заслуживают еще более пристального внимания. Его общие стремления были понятны. Они заключались в том, чтобы остановить и как можно дольше задержать наступление советских войск на Вену. Если в результате будет разрушен Будапешт, что ж, пусть будет так. И в этом ему удалось преуспеть: осада Будапешта стоила советской стороне многих солдат и значительного времени. Она продолжалась довольно долго. Именно поэтому Гитлер запретил идти на прорыв гарнизону Буды даже тогда, когда две деблокирующие группировки немецких войск были уже у самого города и когда такой прорыв, возможно, мог бы увенчаться успехом. Пусть Будапешт (или хотя бы Буда), считал фюрер, будет подобен шипу в теле русских, мешая их наступлению на Вену. И еще примечательным является тот факт, что самый крупный контрудар в Западной Венгрии немцы нанесли уже после того, как Будапешт пал. После нескольких успешных прорывов последнее немецкое наступление на Восточном фронте и даже во всей войне тоже провалилось. Но его значение состоит в том, что оно помогает нам понять логику Гитлера. Его главная (и единственная) надежда, как мы сейчас знаем, состояла в том, чтобы рассорить между собой противников. Достичь этого политическими или дипломатическими шагами оказалось невозможно. Но может быть, этого можно было добиться, одержав неожиданно крупную победу на поле боя на том или ином фронте. Именно это, а не что-то вроде отвоевания Парижа заставило Гитлера пойти на наступление в Арденнах (Битва на выступе); в этом состояла отчаянная попытка нанести сокрушительное поражение русским в Западной Венгрии в марте 1945 г. И если даже цели не были достигнуты, они помогли задержать наступление победоносных армий его противников.