Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания

Имя Апостола Петра, которое должен был носить город, заставило переосмыслить само понимание процесса времясчисления, осознать значение календаря в культуре человечества, этноса, народа.

Поворот циферблата на государственных, на национальных часах так, чтобы началом, точкой отсчета исторического времени стало Рождество Христово, говорит больше, чем что бы то ни было иное, о желании царя-реформатора ввести Россию и населяющие страну народы в цивилизованный мир, о стремлении исторически соизмерить свои действия с деяниями своих великих предшественников, ощутить временные связи с прошлым и будущим.

Только сверив свой календарь с общеевропейским, можно было надеяться создать условия для понимания друг другом России и западноевропейской христианской цивилизации, фактически господствовавшей над миром на рубеже XVII–XVIII веков.

Только приняв во внимание всю последовательность действий Петра I, можно объяснить, почему православный царь основал свою новую столицу в год и месяц 250-летия падения Константинополя, в День Святой Троицы.

Время очень важно.

Но для такого уровня геополитического мышления, до которого обязан был подниматься и безусловно поднялся молодой правитель России, определяющим является правильное определение географической точки, где многие столетия суждено находиться столице государства.

Царь думал и о выборе места рождения Санкт-Петербурга.

Город был основан, его начали невиданными до того темпами строить и даже провозгласили столицей на отвоеванной в боях территории, не дождавшись итогов продолжительной и кровавой войны (за 9 лет до дня заключения Ништатского мирного договора 1721 года), на периферии государства, в северном районе с плохим климатом, в болотистой местности, периодически затопляемой водой из-за ветрового нагона водной массы в восточную часть Финского залива и реку Нева, в месте с неблагоприятными для жизни и строительства условиями.

В середине XIX века писатель князь Владимир Одоевский в повести «Саламандра» так описывал муки строительства города: «Вокруг него (Петра) только песок морской, да голые камни, да топь, да болота.

Царь собрал своих вейнелейсов (так финны в старину называли русских) и говорит им: „Постройте мне город, где бы мне жить было можно, пока я корабль построю“.

И стали строить город, но что положат камень, то всосет болото; много уже камней навалили, скалу на скалу, бревно на бревно, но болото все в себя принимает и наверху земли одна топь остается.

Между тем царь состроил корабль, оглянулся: смотрит, нет еще города.

„Ничего вы не умеете делать“, — сказал он своим людям и с сим словом начал поднимать скалу за скалою и ковать на воздухе.

Так выстроил он целый город и опустил его на землю».

Возвести крепость для удержания завоеванной территории, обустроить гавань, удобную для размещения порта или кораблестроительных верфей, проложить дороги, перекинуть через реку мосты, построить склады, перенести ближе к фронту или будущей границе казармы, мастерские, даже заводы — это понятно.

Но основательно, по единому, хорошо продуманному градостроительному плану на века строить большой город — столицу — сразу, с самого начала вкладывая в дело все имеющиеся у государства, несущего бремя войны, ресурсы, — такое возможно только при абсолютной уверенности, что если не современники, то хотя бы потомки поймут, оценят и поблагодарят мудрого, далеко глядевшего в будущее правителя, поднявшего народ на такой подвиг.

Если при этом место для города выбрано не самое приспособленное для жизни, то определенно можно говорить, что царь Петр I руководствовался некими высшими соображениями, по сравнению с которыми любые даже весьма аргументированные, доказательные сомнения в разумности, целесообразности его замысла, от кого бы они ни поступали, отвергались как малозначимые.

Что это за высшие соображения?

Почему столицей стал северный город-порт, построенный в западной части Приневской низины, при впадении реки Невы в Финский залив, и на сорока двух островах разветвленной дельты Невы, рассеченный более сорока реками, рукавами, протоками и почти двадцатью искусственными каналами общей протяженностью свыше 160 километров?

Ответом на эти два фундаментальных для понимания всей прошлой, настоящей и будущей истории Санкт-Петербурга вопроса является следующее утверждение: выбор места для новой столицы России, где царь Петр I решил объявить о создании Российской империи и провозгласить себя императором, определился только географическими координатами столицы Византийской империи Константинополя.

Санкт-Петербург и Константинополь географически взаимосвязаны, что будет доказано в нашей книге. Но столица России обязана столице Византии не только временем и местом появления. Предопределенными были и сами обстоятельства рождения Санкт-Петербурга.

Будущий император Российской империи Петр I Великий повторил смелый, величественный акт императора Римской империи Константина I Великого. Император Константин I в 330 году перенес столицу своего могущественнейшего в древнем мире государства из благополучного и во всех отношениях прекрасного города Рима на периферию — в необустроенный и подвергавшийся опасности нападения находящихся на расстоянии нескольких переходов армии врагов город Византии.

На древних картах географическое название Византии появилось с 660 года до нашей эры. Но только переименованный в честь великого императора в Константинополь, отстроенный заново и удостоенный права наименоваться столицей империи, город расцвел и вписал в мировую историю ярчайшие страницы.

Константин I перенес в Константинополь свою императорскую резиденцию и государственные учреждения из Рима — города, где в Соборе Святого Петра покоится гробница первого из апостолов Иисуса Христа.

Петр I строил величественные здания для государственных и культурных учреждений преобразованной России, православные храмы в новой столице, названной именем Святого Петра.

Оба императора торжественно основали свои столицы в пятом месяце года — мае: Санкт-Петербург — 16 мая 1703 года, Константинополь — 11 мая 330 года.

Характерными чертами обоих великих людей были ум, воля, энергия, широта взглядов, прозорливость, целеустремленность, большая работоспособность, вера в свою особую историческую миссию. Христианская церковь называет Константина I равноапостольным и связывает с ним коренной поворот от преследования христианства к покровительству новой религии. Римский император помогал христианам, принял христианство, даже участвовал в Никейском Вселенском Соборе 325 года. Петр I также был неравнодушен к жизни церкви, взамен патриаршества учредил Духовную коллегию, или Синод, находившийся под контролем правительства.

Но Санкт-Петербург, основанный с мыслями о православном Царь-граде, своими архитектурными решениями повторяет архитектуру городов Западной Европы. Влияние культуры западноевропейской христианской цивилизации на столицу Российской империи значительно. Архитектурная тема Казанского собора (1801–1811 годы, архитектор А. Н. Воронихин), построенного для перенесения в него чудотворной иконы Казанской Божией Матери, навеяна архитектурой Собора Святого Петра в Риме.

Не говорит ли все это о желании Петра I и последователей его дела превратить Новый Царь-град в центр объединения всего христианского мира, в мировую столицу, способную в будущем преодолеть исторически сложившиеся разногласия между христианскими народами?

В истории человечества был период, когда Константинополь объединил вокруг себя империю, принявшую христианство в качестве государственной религии, и никаких разногласий между западными и восточными христианами не было. Только в VIII веке обозначились различия в путях религиозного и культурного развития западной и восточной частей бывшей Римской империи. Не все планы, надежды, мечты основателя Санкт-Петербурга осуществились. Но первоначальные замыслы Петра I отразились в облике северной столицы России, и сегодня город на Неве — самый понятный и близкий европейцам российский город.