Тысячелетия, погребенные пустыней

Начался сбор находок и фиксация их на планшетах. Каждое кремневое изделие, каждый черепок, украшение из раковины, кусок затвердевшего пепла из очага и обожженный камень, скопление углей и темная углистая полоса — след сгоревшего дерева — наносились на план. Не забыты были и находки, скрытые в песке. Самое важное и интересное обнаружилось, когда археологи, очистив песок, подошли к краю такыра. Оказалось, что слой с находками уходил под толщу суглинка, надежно прикрывавшего эту часть стоянки от разрушения. Работа стала еще более тщательной и кропотливой.

В некоторых местах слой такыра-суглинка достигал 40 см толщины. Сразу же под ним, в песке, начинались находки. Продолжались они на глубину до полутора метров. Квадрат за квадратом, метр за метром снимали археологи слой суглинка, обнажая и тщательно разбирая слой с находками. Кроме предметов, встречавшихся уже на поверхности песка, один за другим попадались небольшие очаги — неглубокие корытообразные ямки с углями и золой. Обнаружилось множество очень маленьких, но более глубоких ямок, также заполненных темной золистой массой; здесь некогда стояли деревянные столбы. Из квадрата в квадрат прослеживались и наносились на план темные линии — следы сгоревших тонких и длинных жердей. На планшетах они образовали непонятную систему переплетений.

Наконец были расчищены остатки очень большого очага, круглого, более метра в диаметре. Но не размерами удивил он археологов. В десятках мелких очагов очажную ямку заполняла черная и серая зола с углями. Здесь же был только толстый слой плотного белого пепла: топливо сгорало полностью. Полуметровый слой подстилавшего очаг песка был прокален докрасна, И самое любопытное — вокруг очага почти совсем не нашли бытовых находок: ни костей, ни обломков посуды. А вокруг мелких очагов таких находок было множество. И это вполне естественно, ведь на них готовили пищу, у их пламени обогревались, проводили много времени.

Результаты многолетней кропотливой работы полностью оправдали ожидания. Самым интересным, пожалуй, оказался план раскопок. Листы миллиметровки, теперь уже с обтрепанными краями, испачканные глиной и золой, оказались заполненными выгоревшими на солнце карандашными пометками. Данные отдельных планшетов постепенно, еще в ходе раскопок, переносились на сводный план. Когда он вобрал в себя тысячи условных значков всех планшетов, то оказалось, что представление о беспорядочности или загадочности расположения кострищ-очагов и столбовых ямок было лишь кажущимся. Необходимо было охватить взглядом всю картину раскопок (а это возможно лишь с помощью сводного плана), чтобы заметить строгий порядок в их расположении.

Расчищенные ямки для столбов располагались тремя концентрическими фигурами: одна многогранная, близкая к овалу, образовывала внешний контур; другая, неправильно квадратная, располагалась в центре; третья находилась между ними. Большой очаг с толстым слоем пепла попал как раз в центр меньшей фигуры. Малые очаги расположились цепочкой с внутренней стороны большого овала.

Перед исследователями предстала картина большого (26x17 м) овального в плане наземного жилища кельтеминарцев, построенного из дерева и камыша. Обычно дерево — не толстые столбы и тем более тонкая обрешетка крыши — в столь древних археологических памятниках почти не сохраняется. На этот раз археологам повезло: древнее кельтеминарское жилище, построенное прямо на песке, между двумя невысокими грядами, сгорело. Сгорели поддерживавшие кровлю столбы, рухнула на землю, образовав то непонятное на первый взгляд переплетение черных линий, обуглившаяся деревянная обрешетка камышовой крыши. Ветер и песок уже начали развевать остатки сгоревшего дома, но археологов снова выручил счастливый случай: вскоре после пожара стоянка была затоплена мутными водами Аму-Дарьи. Откладывавшиеся ежегодно осадки укрыли остатки дома прочным панцирем такыра. И когда много столетий спустя началось разрушение такыров, край жилища снова открылся и снова началось разрушение остатков дома. Это и были те самые находки на песке, на которые натолкнулись любознательные студенты.

Когда был построен дом? Долго ли жили в нем люди? Как они жили? На эти вопросы и многие десятки других ответил полученный при раскопках материал.

Первый вопрос — когда? — перестал быть загадкой уже в самом начале исследований. Сравнение материалов раскопок с находками из других археологически более полно изученных в то время областей показало, что раскопанная стоянка относится к эпохе нового каменного века, или неолита. Древние люди построили свой дом и долгое время жили в нем во второй половине IV тысячелетия до н. э. Археологи нашли орудия, сделанные руками человека пять тысяч лет назад!

Памятники неолитической эпохи распространены чрезвычайно широко, значительно шире, чем предшествующего времени — древнего каменного века, палеолита. Неолит — период крупных изменений в хозяйстве, технике обработки камня, который все еще оставался единственным материалом для изготовления орудий, и в культуре древнего населения. Часто неолит определяют как эпоху шлифованных каменных орудий, но это не совсем верно. Техника предшествующих периодов, правда, значительно усовершенствованная, обогащенная многими новыми приемами, продолжает господствовать и в неолите. Пожалуй, вернее назвать неолит «веком керамики». Впервые в это время люди научились обжигать сделанные из глины сосуды, достигнув в этом к концу неолита большого совершенства. В неолитическую эпоху на некоторых территориях появляется земледелие и скотоводство, хотя для многих племен охота и рыболовство еще долго остаются основными хозяйственными занятиями. Появляются прядение и ткачество, расширяется обмен между отдельными территориями, способствующий широкому распространению новых технических достижений.

О жизни древних кельтеминарцев мы можем теперь рассказать очень многое. Жили они материнским родовым строем. Как форма организации общества он возник еще в предшествующую палеолитическую эпоху. В это время произошло уже довольно четкое разделение труда между мужчиной и женщиной. Первые занимались охотой, вторые — собирательством съедобных растений, кореньев, моллюсков. Охота в то время не могла быть устойчивым источником существования общины; успех зависел не только от искусства охотников, но и от времени года, степени освоенности территории человеком и многих других причин. В этих условиях роль собирательства все еще была достаточно велика. Женщина вела домашнее хозяйство; она была хозяйкой дома, в то время как мужчина был в нем лишь гостем. Счет наследования велся по женской линии, дети принадлежали матери. Все это усиливало роль женщины в хозяйственных и общественных делах родового коллектива.

Большое наземное жилище служило обиталищем матриархально-родовой общины, связанной кровным родством группы родственников по материнской линии, живших в условиях общественного домашнего хозяйства, коллективного производства и совместного потребления. По подсчетам С. П. Толстова, число обитателей дома достигало весьма внушительной цифры — 100–125 человек (вместе с детьми). Эти результаты были получены из сравнения размеров дома и числа бытовых очагов с соответствующими данными о жилище некоторых народов, живших еще сравнительно недавно при родовом строе американских индейцев-манданов и коренных жителей Андаманских островов. Судя по многочисленности и неустойчивости бытовых очагов кельтеминарского жилища, парная семья еще не обособилась окончательно.

О хозяйственных занятиях многое рассказали тысячи мелких обломков костей. Кельтеминарцы были рыболовами, охотниками и собирателями. Прежде всего, пожалуй, рыболовами. Они ловили щуку, сазана, сома, жереха, язя и многих других рыб. Интересно, что рыбьи кости и чешуя позволили специалистам-ихтиологам не только определить виды рыб, но сделать предположения и о способах их ловли, и о том, какими были тогдашние водоемы. Археологи не нашли орудий, о которых можно было бы безоговорочно сказать: «Вот этим приспособлением добывали рыбу». А ихтиологи, изучавшие кости, сообщили, что лов рыбы производился главным образом колющими орудиями типа гарпуна, а также, по-видимому, и крючками. Ведь в уловах преобладают щука и сазан! И еще: «Собственно речных видов рыб в материале нет. Большое количество щуки, язя, красноперки и окуня показывает, что водоем был озерного типа или, во всяком случае, содержал прозрачную воду». И, наконец: «Присутствие в уловах преимущественно мелкого, видимо камышового, сома показывает, что водоем этот был с обильной подводной растительностью».