Кремль. Ставка. Генштаб.

Подвергать специальному анализу книги В. Резуна я не буду. На основании документов, которые я привожу в своей книге, любой непредвзятый читатель сам сумеет сделать правильные выводы. Скажу лишь, что делать из фашистской Германии невинную жертву коварства Сталина не только нелепо, но и глупо, поскольку Гитлер сам неоднократно и предельно откровенно говорил о своих планах в отношении Советского Союза, причем не верить ему у нас нет оснований. Эту точку зрения разделяют не только отечественные историки, но и подавляющее большинство ведущих историков зарубежных стран вне зависимости, нравится им сталинский режим или нет.

Разумеется, я далек от мысли рассматривать историю Великой Отечественной войны односторонне, считаю, объективно разобраться в деятельности Верховного Главного Командования накануне и в ходе войны просто необходимо. Хочу сделать это как можно точнее и подробнее на основании подлинных документов личных архивов И. В. Сталина, маршалов Г. К. Жукова и А. М. Василевского. Особо отмечу, что эти документы впервые вводятся в научный оборот в моей книге.

Совершенно особое значение имеет в этой связи уникальный, бесценный источник — журнал регистрации лиц, посетивших И. В. Сталина в его кремлевском служебном кабинете, хранящийся ныне в архиве Президента Российской Федерации (бывший архив Политбюро ЦК КПСС). На первый взгляд, его сухие протокольные строки — часы и минуты приема, фамилии посетителей — не представляют ничего особенного. На самом деле за скупыми, казалось бы, сведениями кроется сложнейший механизм деятельности государственных органов управления. Именно к его работе как нельзя лучше применим афоризм великого русского полководца А. В. Суворова: «Одна минута решает исход баталии, час — успех кампании, день — судьбу империи».

Вокруг имени И. В. Сталина за минувшие несколько десятилетий наросло множество сплетен, слухов, домыслов и откровенно лживых утверждений. Я далек от мысли оправдывать этого жестокого и страшного человека, совершившего в своей жизни множество преступлений. Однако надо отдать ему должное: как политика его отличали гибкость, целеустремленность, работоспособность и глубокие разносторонние знания, поражавшие многих знавших его лично людей. Не случайно иные из его современников любым способом, доходя порой до откровенной лжи, пытаются связать свое имя с именем Сталина. Таких попыток можно насчитать сотни, и вот здесь без журнала регистрации, публикуемого мной в открытой печати также впервые, не обойтись.

В предлагаемой вниманию читателей книге впервые приводится немало и других уникальных документов, связанных непосредственно с деятельностью Верховного Главнокомандования Вооруженными Силами страны, Наркомата обороны и Генерального штаба в период с 1935 по 1945 годы. Книга содержит три части: «Главное Командование Вооруженными Силами СССР в условиях угрозы безопасности (1935–1941 гг.)», «Суровые будни Ставки ВГК (1941–1945 гг.)», «Военно-дипломатическая деятельность Ставки в годы Великой Отечественной войны».

В первой главе первой части приводятся основные составляющие военно-политической обстановки, сложившейся накануне войны. Важное место отводится взаимоотношениям политического и военного руководства по вопросам военной политики с опорой на журнал посещений И. В. Сталина, а также на документы Центрального архива Министерства обороны России.

Что же следует из этих документов? За рассматриваемый в главе период Нарком обороны СССР К. Е. Ворошилов побывал в кабинете И. В. Сталина 561 раз. Казалось бы, это свидетельствует о самом пристальном внимании руководителя партии к военным вопросам. Однако К. Е. Ворошилова к высшему военному руководству можно отнести лишь условно, по должности. В то же время начальник Генерального штаба РККА Маршал СССР А. И. Егоров удостоился посещения сталинского кабинета только девять раз. И. В. Сталин приглашал его по вопросам оперативных и мобилизационных планов. Сменивший А. И. Егорова Б. М. Шапошников во время советско-финляндской войны посещал И. В. Сталина практически ежедневно, так как был просто необходим Генсеку как наиболее подготовленный военачальник. Вывод отсюда следует однозначный: примерно до конца 1938 года И. В Сталин демонстративно дистанцировался от высшего военного руководства, которому он не верил и которого явно боялся.

Проиллюстрировать это заключение можно следующими фактами: заместители Наркома обороны СССР маршалы С. М. Буденный, М. Н. Тухачевский, Г. И. Кулик посещали И. В. Сталина в среднем пять — восемь раз в год; наркомы ВМФ (начальники Управления морских сил) В. М. Орлов, П. А. Смирнов, Н. Г. Кузнецов бывали в Кремле не более двух — трех раз ежегодно. Это говорит об отношении И. В. Сталина к флоту, как виду Вооруженных Сил, с его точки зрения, второстепенному. Последовательно сменявшие друг друга на посту начальника Главного управления ВВС А. И. Алкснис, А. Д. Локтионов, Я. В. Смушкевич, П. В. Рычагов приглашались в Кремль в среднем один раз в два месяца, ибо к авиации И. В. Сталин относился с уважением и интересом.

Начальники других Главных управлений Наркомата обороны на приемах практически не бывали, кроме редких случаев во время войны с финнами и в 1941 году, перед самой Великой Отечественной войной. Можно ли при такой интенсивности консультаций с главными военными руководителями говорить о какой-то специальной подготовке советских войск к широкомасштабной агрессии, которая уже сама по себе является чрезвычайно сложным делом, требующим, как показали дальнейшие события, предельного напряжения сил со стороны главы государства?

По возможности подробно о глобальных планах советского командования я говорю в главе, посвященной стратегическому планированию войны. На широком историческом фоне, начиная с 1924 года и кончая последними разработками Генштаба в мае — июне 1941 года, хорошо видны роковые просчеты и ошибки высшего политического руководства СССР, оказавшие серьезное влияние на исход начального периода войны и поставившие, наряду с другими причинами, нашу армию и страну перед катастрофой.

Важной составляющей первой части является анализ состояния боевой и мобилизационной готовности Красной Армии. Пристальное внимание уделяется положению дел в войсках западных приграничных военных округов. Подробно раскрывается содержание последнего предвоенного мобилизационного плана от 12 февраля 1941 года.

Особого внимания читателя требует третья глава, посвященная кадровой политике в армии и на флоте. В ходе так называемой «великой чистки» из рядов Красной Армии были уволены 48773 командира и политработника. Часть из них была посажена в тюрьмы, а часть расстреляна. Среди них три Маршала Советского Союза (В. К. Блюхер, А. И. Егоров и М. Н. Тухачевский), четыре командарма 1-го ранга, десять командармов 2-го ранга, шестьдесят комкоров, восемь флагманов 1-го и 2-го рангов. В числе репрессированных оказались три заместителя Наркома обороны, нарком ВМФ, шестнадцать командующих войсками военных округов, двадцать пять их заместителей, столько же начальников штабов округов, флотов и их заместителей. Дошло до того, что в Закавказье тремя дивизиями командовали капитаны, а Грузинской дивизией — майор. Войсками всего Сибирского военного округа длительное время командовал капитан!

Разумеется, дело было не в званиях, а в опыте командования войсками. И. В. Сталин прекрасно понимал, что расправа над основными командными кадрами подорвала боеспособность Вооруженных Сил. Военное руководство пыталось что-нибудь сделать, чтобы сгладить последствия террора против руководящих военных кадров. Например, были сформированы 49 пехотных училищ, 17 училищ родов войск и три военно-морских училища. В два раза увеличилось число слушателей военных академий (с 9189 в 1937 году до 20135 в 1940 году). В результате этих усилий формально к началу войны все клетки штатно-должно-стных книг были заполнены конкретными именами. Беда, однако, была в том, что почти все они имели командирский стаж от полугода до полутора-двух лет. Разумеется, с такими кадрами трудно не только воевать, но даже занять исходное положение для боя.