ДНЕВНИКИ 1973-1983

самая страшная из всех. Трудность же борьбы с гордыней в том, что, в отличие от плоти, она принимает бесконечное множество образов, и легче всего образ "ангела света". И еще потому, что в смирении видят плод знания человеком своих недостатков и недостоинства, тогда как оно самое божественное из всех Божиих свойств. Мы делаемся смиренными не потому, что созерцаем себя (это всегда ведет к гордыне, в той или иной форме, ибо лжесмирение всего лишь вид гордыни, может быть – самый непоправимый из всех), а только если созерцаем Бога и Его смирение.

Понедельник, 26 февраля 1973

Малая и бессмысленная ложь. В субботу вечером М.М. (бедненькая, чуть-чуть свихнувшаяся американка, приезжающая ко мне каждые две недели "беседовать" и исповедоваться) уличила меня в такой лжи. На ее вопрос, успел ли я прочитать ее письмо (а в промежутках между посещениями она пишет нескончаемые письма…), я ответил – почему? сам не знаю: "Только наспех и поверхностно…" Через минуту она нашла это письмо на моем столе – случайно! – нераспечатанным. Записываю, потому что сам не могу себе объяснить, зачем я это сказал. Ни малейшей нужды, никакой причины. Какая-то странная боязнь "отрезать", боязнь правды в малом, тогда как в "большом", мне кажется, я не лгу и даже ненавижу всякую ложь. Однако сказано: "в малом был еси верен…"1.

Вторник, 27 февраля 1973

Вчера днем в Trinity Church2 на Wall Street3 о молитве. И сразу же заявление вроде: "А не важнее ли кормить голодных…" Надоевшая американская дешевая жвачка и скука.

Удовольствие попасть в этот удивительный квартал с его суетой, шумом, толпой.

Сегодня утром пакет из Финляндии – финский перевод моего "Великого Поста".

Суббота, 3 марта 1973

Все эти дни давление бесконечного количества малых дел и забот: дело Эванса, дела студентов, звонки из церковной канцелярии, поездка в Тихоновский монастырь к арх. Киприану и т.д., и т.д., и т.д. Душа устает и высыхает от всей этой действительно суеты. Один просвет: два часа поездки в South Canaan вчера, удивительным, солнечным, "предвесенним днем". Так как приехал туда заранее, то целый час ходил по "проселочным" дорогам, среди прозрачных лесов. Тающий снег, вода, солнце, тишина. Так же и обратно. Кроме того, раздробленное время, пустая голова, нервная усталость, "мир сей" в его мелочности и скуке.

1 Мф.25:21.

2 Церковь св. Троицы (англ.).

3 Уолл-стрит, финансовый район города Нью-Йорка.

Вторник, 6 марта 1973

В субботу исповедь М.Т. Мучительные раздумья: что правильно, что нет. И о том также, как любые схемы разбиваются о действительную уникальность каждой жизни. "Аз же свидетель есмь"1.

В воскресенье – служба в Paramus2.

Вчера все утро и до четырех часов дома за статьей о литургическом семинаре. Еще раз – убеждение в ложности исключительно "академического" богословия. Голос вопиющего в пустыне.

Ужин у Андерсонов. Диктовка Анне3 (молитвы в первый, восьмой и сороковой день). Разговор с В., который, как всегда, обезоруживает меня своей логикой, хотя логика эта способна доказать всегда лишь часть настоящей правды, и даже и ее извратить. Ужас логики, ужасавшей Шестова. Ее жизненное бесплодие. Разумный и логичный человек вряд ли способен к раскаянию. Он способен лишь к анализу.

Трагедия в Хартуме (убийство террористами дипломатов). Ненависть ко всем идеологиям. Отсюда, наверняка, моя постыдная симпатия к Leautaud, commissaire Maigret4 и… Талейрану. Безвыходный тупик человеческих "убеждений". И подумать только, что они и веру считают "убеждениями", направленными на "ценности". Вред богословия: сведение веры к идейкам и убеждениям, да еще научно (дюжиной немцев) "обоснованным"… (Это тоже думал, слушая в субботу лекцию L. Bouyer об "Apostolic Ministry"5 . Если эта последняя доказывается так, то грош ей цена…)

Только что разговор по телефону с N. Как легко люди падают духом, унывают! И как все тогда кажется безнадежным. Божественная сила терпения. Больше всего для борьбы с дьяволом нужно терпение, а его-то меньше всего в человеке, особенно молодом. Главная опасность молодости – нетерпение. Почему Бог терпит? Потому что Он знает и любит.

Пятница, 9 марта 1973

Письмо от Никиты Струве с замечательной, по-моему, оценкой Платонова: "…Платонов, бесспорно, замечательный писатель, владеющий каким-то доселе неслыханным языком, но, на мой взгляд, писатель не гениальный, потому что "с сумасшедшинкой" и болезненным восприятием мира. Есть в нем и какая-то недосказанность: все в его мироощущении предполагает веру, а была ли у него вера в Бога – неясно. Он не верил в смерть, но тем самым снимал как бы с человеческой судьбы ее трагичность. По правде сказать, я "Чевенгур" недопонимаю. Чевенгурцы какие-то дети природы, обманутые революцией, но остальные все – от кузнеца до убитых буржуев – чем они жили?.. В чисто литературном плане Платонов совершенно лишен дара построения.

1 Слова священника в молитве перед исповедью.

2 Приход в городе Парамус, штат Нью-Джерси.

3 Секретарша о. Александра.

4 Комиссар Мегре, герой романов Жоржа Сименона.

5 Л.Буйе об "Апостольском служении" (англ.).

"Чевенгур" его единственная большая вещь, и какая-то непостроенная, недоделанная. Я признаю гений его языка, остроумие его сатиры, но чтение его меня не просветляет, от него становится на душе щемяще-неуютно. Это какой-то Достоевский без веры, из видения Версилова – расслабленно доброе, но безвольное человечество. Солженицын с его волевым упором, с его силой и здоровьем куда выше и, главное, куда нужнее…"

Вчера, в поезде и дома, чтение французских еженедельников (L'Express, Le Point). Хотя и совсем другое, но тоже болезненное восприятие мира. Кривляние, псевдоглубина, вошедшие в кровь. Подспудная ненависть к здоровью, к ясности, к смыслу. Удручающее уныние всего этого…

В среду вечером – "малый синод" в Syosset1 . Затем – встреча с группой из Sea Cliff. Разговоры, рассказы о борьбе с Белосельским, об участии Граббе и его клики в этом и т.д. Страшное гниение русской эмиграции… А подумать только, что люди этим всем буквально живут, в этом видят "деятельность", "борьбу" и "верность Церкви". "Так вот в какой постыдной луже…"2.

Трагическое известие о breakdown'е3 в Лос-Анжелесе о. N.N. Значит, признаки, поразившие меня три недели тому назад, были реальными. Боюсь, что причина все та же: "с головой ушел в свою деятельность". А вот этого-то и не нужно. Полная невозможность в какой-то момент увидеть все в перспективе, отрешиться, не дать суете и мелочности съесть душу. И в сущности все та же гордыня (не гордость): все зависит от меня, все отнесено ко мне. Тогда "я" заполняет собой реальность, и начинается распад. Страшная ошибка современного человека: отождествление жизни с действием, мыслью и т.д. и уже почти полная неспособность жить , то есть ощущать, воспринимать, "жить" жизнь как безостановочный дар. Идти на вокзал под мелким, уже весенним дождем, видеть, ощущать, осознавать передвижение солнечного луча по стене – это не только "тоже" событие, это и есть сама реальность жизни. Не условие для действия и для мысли, не их безразличный фон, а то, в сущности, ради чего (чтобы оно было, ощущалось, "жилось") и стоит действовать и мыслить. И это так потому, что только в этом дает нам Себя ощутить и Бог, а не в действии и не в мысли. И вот почему прав Julien Green: "Tout est ailleurs", "Il n'ya de vrai que le balancement des branches mis dans le ciel"4 и т.д. То же самое и в общении . Оно не в разговорах, обсуждениях. Чем глубже общение и радость от него, тем меньше зависит оно от слов. Наоборот, тогда почти боишься слов, они нарушат общение, прекратят радость. Это я с особой силой почувствовал в тот новогодний, декабрьский вечер, когда в Париже сидел в мансарде Адамовича. Все говорят, что он предпочитал говорить о пустяках. Верно, Но не потому, что не о чем было говорить, а потому, что таким явным было именно общение. Отсюда моя нелюбовь к "глубоким" и, в особенности, "духовным" беседам. Разговаривал ли Христос со Своими двенадцатью, идя