Энциклопедия заблуждений. Война

В ходе знакомства с жизнью и деятельностью Антона Ивановича Деникина невольно обращаешь внимание на две черты личности генерала, которые неизменно влияли на содержание его мыслей и поступков, — честность и патриотизм. Даже в своих заблуждениях и ошибках Деникин был честен и руководствовался интересами Родины (конечно же, в том виде, в котором он эти интересы понимал). По этой причине честность и патриотизм будут находиться в центре нашего короткого повествования.

Родился Антон Иванович Деникин в семье военного, майора. Его отец начинал службу солдатом и только перед выходом в отставку получил звание майора. Мать Антона Ивановича происходила из бедной польской семьи, благодаря чему Деникин свободно владел польским языком, что сослужило ему хорошую службу во время революции, но об этом несколько позже. Деникин-старший не имел сколько-нибудь влиятельных друзей, а значит, серьезную протекцию сыну составить не мог. Поэтому военная карьера Антона Деникина стала типичной для офицера способного, но не имеющего связей: только в возрасте 38 лет (в 1910 году) Деникин вступил в командование полком, и это несмотря на участие в русско-японской войне. Первую мировую он встретил уже генерал-майором, командующим бригадой, а Февральская революция застала Деникина возглавляющим корпус. Затем генерала неожиданно вызывают в Петроград, где в конце марта 1917 года он получает назначение на должность начальника штаба Верховного главнокомандующего, которым к этому времени стал Алексеев М. В.

К моменту этого назначения, можно сказать, произошло практически все главное, что определило дальнейший жизненный путь генерала: мировая война познакомила его с генералом Корниловым, революция свела его с генералом Алексеевым, а наблюдаемые ежедневно картины развала государства и армии сделали непримиримым врагом революционных экспериментов. Хотя затем менялись как главнокомандующие, так и должности самого Деникина, круг высокопоставленных военных, не только осознававших, куда катится страна, но и готовых действовать, в основном сложился. Неудивительно, что генерал принял участие в так называемом «корниловском мятеже» и вместе с другими его руководителями оказался в тюрьме.

Перевод генералов-участников мятежа из числа командования Юго-Западного фронта в тюрьму Быхов, в ставку главнокомандующего, из тюрьмы в Бердичеве спас их от у грожавшей стихийной расправы со стороны революционно настроенной солдатской массы. Из Быхова Деникину удалось уйти на Дон. Как раз теперь и пригодилось ему свободное владение польским языком: на Дон генерал пробирается под видом поляка — помощника начальника перевязочного отряда Александра Домбровского. Туда же, на Дон, прибывают генералы Корнилов, Алексеев, Романовский, Марков. После нелепой смерти 31 марта 1918 года генерала Корнилова Деникин становится во главе Добровольческой армии. К концу года ему удалось сломить сопротивление атаманов донского и кубанского казачества Краснова и Быча, проявлявших сепаратизм, и объединить под своим командованием все антибольшевистские силы. К этому времени умер Алексеев, и Деникин как самый авторитетный из генералов и старший по должности занимает вновь созданный пост главнокомандующего Вооруженными силами Юга России (ВСЮР).

Он рассматривает единство и «чистоту» белого движения в качестве важнейших условий победы. Уже в начале белого движения на Дону ему пришлось играть сдерживающую роль в довольно сложных отношениях Корнилова и Алексеева. В написанных в эмиграции воспоминаниях «Очерки русской смуты» Антон Иванович с горечью рассказывает о раздорах внутри руководства ВСЮР, в частности об интригах против него генерала Врангеля. К чести самого Деникина, надо отметить его последовательность в отстаивании принципа единства и единоначалия. Осенью 1918 года лидеры казачества на время Гражданской войны провозгласили самостоятельность Кубанского края. Кубанской раде предъявили ультиматум — подчиниться и выдать главарей сепаратистов. Раде пришлось подчиниться, ее председатель скрылся, а вот другой руководитель, Калабухов, был повешен по приговору военно-полевого суда. Летом 1919 года к власти в Сибири пришел адмирал Колчак, объявивший себя Верховным правителем России. Деникин признает его верховенство. Трудно сказать, насколько тяжело далось главнокомандующему ВСЮР это решение, но факт остается фактом.

«Спасение нашей Родины заключается в единой Верховной Власти и неразделимом с нею едином Верховном Командовании, — заявляет Деникин в приказе № 145 от 30 мая 1919 года. — Исходя из этого глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служению горячо любимой Родине и ставя превыше всего ее счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку как Верховному правителю Русского Государства и Верховному Главнокомандующему Русских Армий».

Не менее, если не более, беспокоили генерала Деникина негативные явления, которые разъедали белое движение изнутри: переходившие в откровенный грабеж «военные добычи» и «реквизиции», необоснованные репрессии против мирного населения, коррупция (см. ст. «Террор в годы Гражданской войны в России»). Несмотря на крутые, а подчас даже жестокие меры, побороть эти явления не удалось. В воспоминаниях главнокомандующий с болью называет их «оборотной стороной борьбы, ее трагедией».

В советское время, как вы помните, настойчиво подчеркивался монархический характер белогвардейского движения. В редком фильме белые офицеры в каком-нибудь ресторане, изрядно выпивши, не пели «Боже, царя храни». И здесь мы имеем дело с еще одним весьма распространенным заблуждением. Конечно, среди солдат, офицеров и генералов, боровшихся с большевиками, было немало монархистов, однако целый ряд обстоятельств не позволяет нам рассматривать белое движение в качестве исключительно монархического.

Во-первых, Первая мировая война серьезно подорвала авторитет если не монархии, то династии Романовых — точно. На страницах «Очерков русской смуты» мы неоднократно встречаемся с критикой царской семьи. Деникин откровенно признает, что расшатанными оказались все три главных устоя российского общества: монархия, церковь и Отечество. Во-вторых, обратим внимание на то, что генерал Алексеев имел прямое отношение к отречению Николая II, генерал Корнилов принимал участие в аресте императора. В-третьих, происхождение трех ключевых фигур Добровольческой армии — Алексеева, Корнилова и Деникина — также не способствовало чрезмерному укоренению монархических и сословных чувств. Все три названных генерала — признанные вожди белогвардейского движения — представляли новую элиту русской армии, формировавшуюся из офицеров невысокого социального происхождения. Неслучайно Деникин оценивает дореволюционные привилегии гвардейского офицерства, «комплектовавшегося исключительно лицами дворянского сословия, гвардейской кавалерии и плутократией», как несправедливые и вредные для армии.

Генерал Деникин нигде не говорит прямо о своих политических симпатиях. Тем не менее в своей официальной политике главнокомандующий ВСЮР четко придерживался принципа «непредопределения» государственного устройства России до созыва Всероссийского Учредительного собрания. В Особом совещании, политико-административном органе Добровольческой армии, были представлены как консерваторы, так и либералы (в основном представители партии кадетов). Начальник штаба генерал Романовский, ближайший друг Деникина из военных, являлся левым кадетом. Таким образом, что касается самого Антона Ивановича, то все попытки «сделать» из него монархиста надуманны.

Не такими простыми, как это чаще всего описывается советскими историками, были отношения генерала Деникина с западными союзниками. С одной стороны, он приветствовал высадку их войск на юге Украины, в Прибалтике, на Дальнем Востоке. Но, с другой стороны, главнокомандующего ВСЮР возмущала их бесцеремонность и корысть. Англичане откровенно вмешивались во внутренние (в представлении Деникина) российские дела, диктуя состав правительства, устанавливая пределы продвижения белых армий на Кавказе. Французов же генерал обвинял в заигрывании с украинской Директорией, в оскорбительном отношении к русским офицерам. С искренним негодованием Деникин пишет в «Очерках русской смуты» о порабощении Бессарабии румынами, об интригах и территориальных аппетитах поляков. Он с нескрываемой болью констатирует, что союзники хотят получить мир за счет России.