Расстрелянные герои Советского Союза

Представляя П.В. Рычагова к награде, командование отмечало: «Командуя эскадрильей И-15, руководил многочисленными воздушными боями и участвовал в них. Летчики его эскадрильи сбили около 40 вражеских самолетов, 6 из которых (пять истребителей, один бомбардировщик) сбиты им лично. П.В. Рычагов всегда всюду проявлял исключительное бесстрашие, выдержку и умение руководить боем, являясь замечательным примером для своих подчиненных»{11}.

31 декабря 1936 года Постановлением Центрального Исполнительного Комитета СССР 17 летчикам и танкистам Рабоче-Крестьянской Красной Армии за образцовое выполнение специальных и труднейших заданий Правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и проявленный в этом деле героизм было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина. На следующий день, 1 января 1937 года, список военнослужащих был опубликован в газете «Правда». Под номером 5 в нем значился старший лейтенант Рычагов Павел Васильевич — командир авиационного звена Н-ской эскадрильи.

По состоянию на 7 января 1937 года в эскадрилье И-15 под командованием П.В. Рычагова осталось 15 самолетов из 25, имевшихся в начале ноября, и 16 летчиков, в т.ч. 5 испанцев.

6 февраля 1937 года Павел Рычагов был отозван в Советский Союз. К этому моменту на его личном счету (по неподтвержденным данным) числилось 15 сбитых самолетов. В испанском небе он успел налетать в общей сложности 105 часов.

17 февраля 1937 года Рычагов готовит на имя наркома обороны СССР 16-страничный доклад «Выводы из командировки». Он предлагает произвести модернизацию истребителя И-15: сделать убирающееся шасси, довести скорость до 420—430 км/ч, заменить «чайку» центропланом и вместо двух пулеметов винтовочного калибра поставить два крупнокалиберных пулемета. В результате этого, по мнению Рычагова, И-15 на ближайшие 3—5 лет «будет идеальным фронтовым истребителем». Начавшееся применение на самолетах радиостанций (на И-15 в Испании их не было) Рычаговым не рассматривается как существенная помощь пилоту во время воздушного боя. Он предлагает снять с самолета «лишние» приборы, чтобы они не мешали пилоту, оставив лишь набор, соответствующий истребителям Первой мировой войны.

Касаясь вопросов тактики, Рычагов указывает, что огромное значение имеет первый бой, — если его провести удачно, то и дальше все пойдет хорошо. В психологическом плане действительно так. Но это не означает, что в дальнейшем у летчика все будет только прекрасно. Это же мог понять и сам Рычагов, если бы вспомнил не первый воздушный бой 13 ноября 1936 года, когда погибли 2 советских летчика (Петр Пуртов и Карп Ковтун).

Про атаки бомбардировщиков указывается, что первая атака проходит группой, а вторую каждый ведет самостоятельно. При этом Рычагов не упоминает о том, что его самого сбили во время таких действий, когда он в одиночку атаковал строй «юнкерсов». Не лучше в докладе и с информацией о прикрытии объектов. Рычагов отмечает, что дежурство в воздухе не оправдало себя, так как противник бомбит после того, как истребители покидают зону патрулирования. В данном случае эффективно можно было использовать радиосвязь, но, как отмечалось выше, Рычагов предлагал убрать с самолета все «лишние» приборы.

На Родину Павел Рычагов вернулся окруженный славой и почетом: ему присваивают внеочередное воинское звание «майор», назначают и.о. командира 65-й истребительной эскадрильи и зачисляют на учебу в Военно-воздушную академию имени Н.Е. Жуковского. В 1937 году Павел Рычагов в составе советской военной делегации участвует в Хиндонском авиационном параде в Англии, а в декабре его избирают депутатом Верховного Совета СССР 1 -го созыва.

В ноябре 1937 года, под псевдонимом «генерал Баталии», майор Рычагов был направлен в Китай на должность советника по истребительной авиации. Ему поручалось формировать авиационные группы и возглавить боевую деятельность советских летчиков-истребителей в боях с японскими захватчиками. Испанский боевой опыт П.В. Рычагова очень пригодился в начальный период, так как первые группы советских летчиков такового не имели, что негативно сказывалось в воздушных боях.

Вот как описывает в своих воспоминаниях то время Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Ф.П. Полынин: «На следующий день после прибытия в Ханькоу я был приглашен к военному атташе М.И. Дратвину. В его кабинете присутствовал главный советник по вопросам использования советских летчиков-добровольцев в Китае Павел Васильевич Рычагов, который руководил всей их деятельностью. Это был крепыш, невысокого роста, богатырского телосложения, со смелыми, немного навыкате глазами. Слава о нем пошла с тех времен, когда он сражался с фашистами в Испании. Этому человеку посвятил не один свой очерк журналист Михаил Кольцов. В декабре 1937 года его избрали депутатом Верховного Совета СССР. П.В. Рычагов одним из первых попросился воевать в Китай»{12}.

С появлением Рычагова жизнь на аэродроме Наньчана сразу же преобразилась. Он провел ряд мероприятий по улучшению боеготовности летных подразделений. Авиаотряд был разбит на звенья, реорганизована система наружного наблюдения и оповещения, улучшена маскировка самолетов и сооружений. Проведя смотр техники пилотирования, Рычагов ввел новый порядок взаимодействия в воздухе при отражении налетов японской авиации. По его указанию И-15 бис брали на себя истребителей сопровождения, а И-16 атаковали бомбардировщиков. Используя свой богатый испанский опыт, Рычагов проводит разборы боевых действий летчиков, разрабатывает тактику ведения боя.

Герой Советского Союза генерал-майор авиации Г.Н. Захаров, оказывавший в то время братскую помощь китайскому народу, вспоминает: «А Павел Васильевич в Китае уже не летал. Здесь от него требовалось умение другого рода, нежели способность водить группу в бой. От него требовалось понимание военной обстановки уже в ее масштабном, стратегическом проявлении. В Испании он был блестящим исполнителем замыслов республиканского командования. Здесь же должен был видеть войну глазами командира высокого ранга, против которого работают неприятельские штабы, сложившаяся военная школа. А школа японского милитаризма была не из слабых. И Рычагов проявил себя как командир, способный планировать и осуществлять неожиданные и очень ощутимые для врага удары»{13}.

Под руководством П.В. Рычагова был осуществлен целый ряд успешных операций. В начале января 1938 года ему стало известно, что на одном из аэродромов г. Нанкина сосредоточилось большое количество японских самолетов. Был спланирован и осуществлен налет 26 советских бомбардировщиков. В результате был полностью уничтожен аэродром и 48 самолетов противника.

Рычагов предупредил Ф.П. Полынина: «"Японцы наверняка попытаются расквитаться за поражение. Будьте готовы к отражению налета на аэродромы". Рычагов оказался прав. Дня через два с передовых постов воздушного наблюдения поступило сообщение: курсом на Ханькоу идет большая группа вражеских бомбардировщиков. Впереди и выше ее — истребители. Нам была знакома тактика японцев. Прежде всего они стремились втянуть в бой наших истребителей, чтобы обеспечить свободу действий своим бомбардировщикам. Рычагов, используя опыт боев в Испании, предложил контрмеры. Он разделил истребители на две группы. Одна из них вступила в схватку с вражескими истребителями, другая неожиданно для врага бросилась на бомбардировщиков. Оказавшись без прикрытия, бомбовозы сбрасывали свой груз куда попало и разворачивались назад. Но многим из них уйти не удалось. Советские истребители преследовали японцев до тех пор, пока у них хватало горючего. Сбитые японские самолеты местные жители находили потом в плавнях, болотах, на рисовых полях»{14}.

В результате успешных действий советских летчиков-добровольцев к концу января 1938 года японский самолетный парк оказался истощен. Япония срочно запросила помощи у своих союзников. Поставки новых самолетов осуществлялись фирмами Германии и Италии на главную базу Военно-воздушных сил Японии, расположенную на острове Тайвань. Техника прибывала в разобранном виде в контейнерах. Узнав об очередной партии прибывших самолетов, Павел Рычагов предлагает осуществить налет. Он участвует в разработке плана и подготовке операции, которая держалась в строжайшем секрете. Основная трудность заключалась в дальности цели — расстояние около 1 тысячи километров. К тому же вблизи моря отсутствовала удобная площадка для посадки скоростных бомбардировщиков и их заправки бензином.