Мученики науки

Новый типографъ-издатель сдержалъ свое обѣщаніе. Онъ пустилъ въ обращеніе массу прекрасныхъ и полезныхъ книгъ: Хирургію Павла Эгина (La chirurgie de Paul Egine), мелкія произведенія Галіена (Les opuscules de Galien), сочиненія Климента Mapo (Les oeuvres de Clément Marot), Діалоги Платона (Les dialogues de Platon), въ которыхъ предисловіе издателя начинается стихомъ:

Всѣ эти книги имѣютъ изображеніе топора или сѣкиры въ рукѣ, выходящей изъ облаковъ и грозящей стволу суковатаго дерева. Этотъ эмблематическій рисунокъ на французскихъ изданіяхъ дополняется еще такимъ эпиграфомъ: «Господи, спаси меня, отъ людской клеветы». (Préservez moi, Seigneur, de la calomnie des hommes).

Долэ всецѣло отдался своей типографіи; но враги его не дремали. Въ 1642 году, онъ былъ снова лишенъ свободы подъ предлогомъ, что печаталъ еретическія книги; послѣ пятнадцати мѣсяцевъ заключенія въ Консьержери, его выпустили изъ тюрьмы, снова благодаря заступничеству короля.

14 февраля 1543 года, новый указъ парижскаго парламента приговорилъ къ сожженію тринадцать сочиненій, написанныхъ и изданныхъ Долэ, «какъ содержащихъ въ себѣ вредное, гибельное и еретическое ученіе». Благоразуміе заставило Долэ бѣжать и оставить Францію подобно тому, какъ это сдѣлалъ Робертъ Этьеннъ, однако любовь къ родинѣ и сознаніе своей правоты удержали его. Терпя постоянныя преслѣдованія, Этьеннъ Долэ защищался помощью насмѣшки. Современникъ Рабле (Rabelais) умѣлъ владѣть этимъ орудіемъ: писатель въ немъ мстилъ за издателя. Королю и королевѣ Наварскимъ онъ писалъ письма, въ которыхъ осыпалъ насмѣшками своихъ преслѣдователей. Наконецъ, злоба, возбуждаемая противъ этаго пылкаго человѣка, дошла до послѣднихъ предѣловъ. Въ переводѣ «Axioshus’а» Платона мы находимъ слѣдующія слова, вложенныя имъ въ уста Сократа: «Послѣ смерти, ты станешь ничѣмъ».

4 ноября 1544 года, совѣтъ парижскаго богословскаго факультета подвергъ эту выходку, признанную еретической и сходной съ духомъ ученія Саддукеевъ и Эпикурейцевъ, строгой цензурѣ, объявивъ переводъ книги неправильнымъ и противнымъ ученію Платона. Этьеннъ Долэ былъ признанъ атеистомъ и еретикомъ, подвергнутъ обыкновенной и чрезвычайной пыткѣ съ цѣлью вынудитъ у него указаніе единомышленниковъ, какъ значится въ обвинительномъ приговорѣ; затѣмъ, онъ былъ повѣшенъ, а тѣло его сожжено на площади Моберта 3 августа 1546 года [62].

Этьеннъ Долэ умеръ съ твердостью, 37 лѣтъ отъ роду оставивъ послѣ себя въ крайней бѣдности любимую имъ жену и ребенка.

Гутенбергъ страдалъ всю жизнь, Этьеннъ Долэ былъ казненъ, но свѣтъ, разлитый книгопечатаніемъ, поборолъ тѣмъ не менѣе боровшуюся съ нимъ тьму…

Глава шестая

Научный методъ

Наука не всегда занимала должное мѣсто въ области знанія; авторитетомъ ея долго пренебрегали, ея выводы оспаривали, ея принциповъ не признавали; въ теченіе многихъ вѣковъ успѣхи ея были медленны и трудны, потому что умъ человѣческій не всегда владѣлъ искусствомъ наблюдать природу и изучать ее при помощи опыта. До эпохи «Возрожденія» наука была подчинена педантическому авторитету схоластики и, порываясь къ жизни, изнемогала подъ тяжестью гоненій. Коперникъ, отрѣшаясь отъ ходячихъ мнѣній и проповѣдуя вопреки ученію римской церкви и учителей его времени, что земля вращается вокругъ солнца; Галилей, открывая передъ человѣчествомъ поразительное зрѣлище истиннаго движенія свѣтилъ, — подготовили важный переворотъ въ исторіи философіи. Тогда впервые было замѣчено, что человѣкъ сбивается съ пути, если ожидаетъ найти истину у другихъ людей, которымъ, какъ и ему, она также неизвѣстна, вмѣсто того, чтобы искать истину въ природѣ, открывающей ее терпѣливому изслѣдователю. Галилей, направляющій зрительную трубу на небо, — вотъ важное событіе въ исторіи прогресса. Это — ученый, отказывающійся разбирать тарабарщину устарѣвшихъ учителей; это — новая философія, начинающая новую эру — наблюденій; это — умъ, самъ себя освобождающій отъ путъ.

Въ теченіе всѣхъ среднихъ вѣковъ порабощенная наука подчиняется схоластикѣ, этой узкой философіи, которая почитаетъ истиннымъ только то, что признано католической церковью и преподано учителями, подчиненными ея догматамъ. Въ настоящее время наука совершенно свободно провозглашаетъ свои истины; новаторъ легко ниспровергаетъ зданіе признанной теоріи, если является вооруженный фактомъ, несовмѣстимымъ съ этой теоріей. Но не всегда такъ было; исторія мучениковъ астрономіи представила уже намъ примѣръ этого.

Бэконъ и Декартъ суть основатели научнаго метода, творцы здравой логики, которая учитъ насъ, по выраженію великаго французскаго философа, «такъ направлять свой разумъ, чтобы искать истину въ знаніи». Декартъ провозгласилъ независимость сужденія, объявивъ, что «не слѣдуетъ ничего признавать за истину, что не можетъ быть ясно и точно познаваемо, какъ истина».

На эту мысль, кажущуюся намъ теперь такой простой, раньше смотрѣли какъ на что-то чудовищное. Ссылаться на доводы чувства и разума, вопреки ученію Аристотеля или правиламъ, преподаваемымъ римской церковью, было преступленіемъ; такимъ образомъ заблужденіе и предразсудки переходили изъ поколѣнія въ поколѣніе.

Когда астрономъ осмѣлился сказать: «я видѣлъ пятна на солнцѣ такъ, какъ видишь чернильныя пятна на бумагѣ» [63], ему отвѣчали: «этого не можетъ быть, наши учители учатъ насъ, что солнце нетлѣнно, пятна же были бы признаками тлѣнности».

Великое философское движеніе эпохи «Возрожденія» имѣло въ XIII вѣкѣ предтечу, столь же замѣчательнаго по своему генію, какъ и по своимъ несчастіямъ. Мы говоримъ о Рожерѣ Бэконѣ. Знаменитый англійскій монахъ въ самомъ дѣлѣ былъ первый философъ, протестовавшій противъ заблужденій схаластики. «Я бы велѣлъ сжечь, говорилъ онъ, всѣ книги Аристотеля, еслибы онѣ мнѣ принадлежали, потому что, изучая ихъ, теряешь время; онѣ служатъ только къ умноженію заблужденій и распространенію невѣжества» [64]. Выражаясь такимъ образомъ, Бэконъ говорилъ не объ Аристотелѣ древности, но о томъ, что можетъ быть названо Аристотелизмомъ среднихъ вѣковъ.

Рожеръ Бэконъ, родившійся въ Ильчестрѣ, въ графствѣ Соммерсетъ, въ 1214 г., первоначально обучался въ Оксфордскомъ университетѣ, откуда вскорѣ прибылъ въ Парижскій университетъ, который пользовался тогда большой славой. Получивъ степень доктора богословія, онъ вступилъ въ орденъ Францинсканцевъ въ то время, какъ Людовикъ Святой боролся съ своими западными вассалами. Неизвѣстны въ точности обстоятельства его жизни въ эту эпоху; извѣстно только, что проявившаяся наклонность его къ естественнымъ наукамъ и къ изученію природы стоила ему многихъ мученій со стороны его фанатическихъ собратій. Рожеръ Бэконъ принялся сначала за изученіе латинскаго, греческаго, еврейскаго и арабскаго языковъ, чтобы имѣть возможность читать древнихъ въ оригиналѣ. Изученіе языковъ не мѣшало ему заниматься математикой, астрономіей, физикой, химіей и вести занятія всѣми этими науками одновременно. Онъ полагался прежде всего на свидѣтельство опыта и распространялъ свое здравое ученіе между многочисленными молодыми людьми, помогавшими ему въ его изслѣдованіяхъ. Его дѣятельность и умъ не замедлили сдѣлать его извѣстнымъ; въ Парижѣ Рожера Бэкона знали подъ именемъ удивительнаго доктора, — прозваніе, которое онъ заслужилъ многочисленностью и важностью своихъ открытій по всѣмъ отраслямъ наукъ. Бэконъ первый замѣтилъ неточность Юліанскаго календаря по отношенію къ солнечному году; онъ предложилъ папѣ Клименту IV исправить его. Эта работа была исполнена только спустя три вѣка послѣ его смерти. Онъ первый изучилъ свойства вогнутыхъ и выпуклыхъ стеколъ, сдѣлалъ первыя очки для дальнозоркихъ, первый далъ теорію телескопа. Если этотъ великій труженикъ и не открылъ, какъ это ошибочно утверждали, пороха, очень ясно описаннаго 50 лѣтъ назадъ Маркомъ Грекомъ (Marcus Groecus), тѣмъ не менѣе онъ содѣйствовалъ усовершенствованію производства этого вещества, указавъ способъ очищать селитру, которая, какъ извѣстно, есть одна изъ главныхъ составныхъ частей пороха.