«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.
«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг. читать книгу онлайн
В коллективной монографии, написанной историками Пермского государственного технического университета совместно с архивными работниками, сделана попытка детально реконструировать массовые операции 1937–1938 гг. на территории Прикамья. На основании архивных источников показано, что на локальном уровне различий между репрессивными кампаниями практически не существовало. Сотрудники НКВД на местах действовали по единому алгоритму, выкорчевывая «вражеские гнезда» в райкомах и заводских конторах и нанося превентивный удар по «контрреволюционному кулачеству» и «инобазе» буржуазных разведок. Это позволяет уточнить представления о большом терроре и переосмыслить устоявшиеся исследовательские подходы к его изучению.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Во взаимоотношениях партийных комитетов с отделами НКВД наблюдается резкое падение авторитета бывшей партийной элиты. Формально начальник отдела НКВД находился под партийным контролем. Так, например, в 1937 г. начальник городского отдела НКВД г. Перми входил в номенклатуру горкома ВКП(б) [254]. В номенклатуре Молотовского горкома ВКП(б) за 1940 г. этой должностной единицы уже нет, она перешла в номенклатуру обкома ВКП(б). Однако фактически дело обстояло прямо противоположным образом: с начала 1937 г. каждый партийный руководитель являлся объектом неослабного контроля и манипулирования со стороны органов внутренних дел. Была узаконена практика обязательного получения партийными комитетами справок из НКВД на всех назначаемых руководящих работников. Все материалы следствия находились исключительно в руках органов НКВД, а партийным секретарям оставалось только визировать представления на аресты и подписывать приговоры. Так, в течение некоторого времени после ареста первого секретаря Ворошиловского горкома ВКП(б) Павловского подписывал протоколы заседаний пленумов и вел сами заседания начальник городского отдела НКВД Шейнкман.
Основным источником анализа стала переписка партийных органов (горкомов, райкомов ВКП(б)) и соответствующих отделов НКВД. Особенное внимание было обращено на разнообразные списки, отправляемые горкомами и райкомами в отделы НКВД.
Переписка велась по следующим направлениям: исходящие из ГК и РК: отсылка сообщений, содержащих компрометирующие сведения на членов партии, запросы о проверке на наличие компромата, ответы на запросы из НКВД по исключению из ВКП(б) — отправка выписок из протоколов с соответствующим решением, отправка списков исключенных из партии с указанием причины и даты исключения; входящая документация в городские и районные партийные комитеты из органов НКВД, запросы на документацию о членах партии, сообщения об арестованных членах ВКП(б), сведения о намечаемых [курсив мой. — А. К.] к аресту лицах, прочие сведения (сводки о движении преступности, о заболеваемости, о состоянии хлебной торговли, об авариях и др.). Кроме того, в материалах Ворошиловского горкома ВКП(б) с отделом НКВД была найдена служебная переписка между отделениями городского отдела НКВД.
Наиболее активную переписку партийные органы и отделы НКВД вели в Перми и Молотове, Ворошиловском районе, Коми-Пермяцком округе. Прослеживается четкая зависимость: чем интенсивнее аресты — тем обширнее переписка.
Однако с началом массовой операции переписка местных партийных органов с отделом НКВД по вопросам оперативной работы НКВД была прекращена. В корреспонденции отделов НКВД с соответствующими партийными органами было найдено всего несколько документов, характеризующих деятельность НКВД в борьбе с «контрреволюционными элементами»: докладная записка об оперативном ударе по контрреволюционным шпионско-диверсионным и троцкистским элементам за 1935–1936 гг. и 1937 гг. (от 22.04.1937 г.) [255], докладная записка о контрреволюционных проявлениях со стороны троцкистских, фашистских, церковных, сектантских и кулацких элементов в Ворошиловском районе (от 25.04.1937 г.) [256], спецсообщение о контрреволюционных проявлениях со стороны духовенства Ворошиловского района (от 19.05.1937 г.) [257], докладная записка по делу ликвидированной контрреволюционной организации в Кочевском районе (от 21.05.1937 г.) [258].
С начала августа 1937 г. мы находим лишь требования начальника горотдела НКВД выслать выписки из протоколов соответствующих партийных организаций об исключении арестованных из партии и ответы на них [259].
При этом начальник Ворошиловского ГО НКВД Шейнкман сетует, что его «не всегда понимают»:
«Иногда я посылаю записки т. Зубареву [секретарь Ворошиловского горкома ВКП(б) — А. К.], например, о детворе пишу, на нее не реагируют, пошлешь еще какую-нибудь записку о состоянии котельного хозяйства в городе — этот вопрос важный, также не реагируют, хотя в конце записки я пишу, что нужно данный вопрос поставить на бюро горкома. На что реагируют? Когда я пишу, что такого-то арестовали, нужно его исключить из партии, на это сразу реагируют» [260].
С другой стороны, от лица партийных работников высказывается недовольство работой органов НКВД:
«У нас имеется заявлений от членов и кандидатов партии десятка полтора, которые заявляют о том, что арестован брат, арестован тесть и всевозможные родственники. Запрашивали соответствующие органы, ни звука не отвечают» [261].
«Черные списки»
Особенное внимание автора было обращено на разнообразные списки, отправляемые горкомами и райкомами в отделы НКВД. Структура списка включает следующие персональные данные: фамилия, имя, отчество; год рождения; профессия или специальность; социальное происхождение и социальное положение; время вступления в ВКП(б) и время исключения из ВКП(б); причина исключения; состоял ли в других партиях; место службы и должность к моменту исключения из ВКП(б) и передвижение по службе после исключения из ВКП(б). Первый список датируется 15-м августа, последний, отправленный в Молотовский ГО НКВД, — 31-м октября 1937 г.
Верификация списков исключенных из партии дала следующие результаты. В список от 15 августа (71 фамилия) входят исключенные из партии, но работающие в цехах и учреждениях: Молотовском торге, совхозе сельскохозяйственного треста, жилкомхозе завода, автогараже, ковочном и электрическом цехе завода [262]. Из них было арестовано восемь человек (11 %): после ареста на двух человек дело было прекращено за недоказанностью вины, тройкой был осужден только один человек («мясниковец»), двойкой — один человек (эстонец по национальности), один арестованный умер, три человека были осуждены в 1940–1942 гг. Особым совещанием. Следующий список, отправленный в августе (84 человека), состоит из исключенных из партии работников электромонтажного, механического цеха №№ 2, 3, отдела технического контроля завода, а также сельскохозяйственного техникума, горздравотдела и горкомхоза [263]. Из этого списка было арестовано семнадцать человек (20 %): на тринадцать арестованных дело было прекращено (почти все они ранее состояли в партии эсеров), два человека, поляки по национальности, двойкой были приговорены к ВМН (осуждены в 1940–1942 гг.).
В более поздних списках исключенных из партии членов и кандидатов, арестованных органами НКВД, практически нет: в списке из сорока двух человек имеется один-два арестованных (чаще всего как белогвардейцы). В списках за 25 сентября 1937 г. нет ни одного арестованного [264], за 16 октября 1937 г. — один арестованный (дело прекращено) [265], 17 октября — два арестованных (один осужден тройкой на 10 лет лишения свободы, другой освобожден за недоказанностью вины) [266]. Подобная практика отправки списков существовала и в других регионах области [267].
Как видим, списки исключенных из партии (именно в качестве списка) не использовались. Сам факт отправки подобных списков был обычной практикой как до массовой операции, так и после нее.
Кроме списков исключенных из ВКП(б), в отделы НКВД отправлялись и сведения о людях, на которых имелись какие-либо компрометирующие материалы. Так, Ворошиловским горкомом ВКП(б) в ГО НКВД был отправлен список сотрудников госбанка с перечислением фамилий имевших арестованных родственников, «чуждое» социальное происхождение (дети священников, кулаков и т. д.), а также ранее судимых [268]. Отдельно составлялись списки на членов и кандидатов ВКП(б), прежде состоявших в других партиях; находившихся на территории, занятой белыми; служивших в царской армии и в белой армии и др. [269] Проверка списков показала, что шесть из семи человек, состоявших ранее в других партиях, было арестовано, однако осудили из них только двоих, причем один приговорен 13.08.1938 г. к высшей мере наказания Военной Коллегией Верховного суда СССР, а другой 27.07.1938 г. — Особым совещанием к 10 годам исправительно-трудовых работ. Проверка списков членов и кандидатов ВКП(б), находившихся на территории белых, служивших в царской армии и у белых, дала отрицательный результат — ни один человек из этих списков не был арестован.
