Следы на дне

На дне водолаз пребывал не более четверти часа. Необходимые сигналы он подавал, дергая за веревку, привязанную к колоколу.

По мере того как колокол погружался, вода поднималась, но она никогда не заполняла колокол полностью: под давлением воды в его верхней части всегда оставался воздух. Именно это и было необходимо водолазам.

Опасность заключалась в том, чтобы при опускании на дно колокол не накренился -- уйдет воздух, именно поэтому колокол делали из свинца.

...Трейлебену и его компаньону в конце концов изменило счастье. Проработав два года подряд впустую, они прекратили поиски.

8. Прошло триста с лишним лет. Закончилась очередная опустошительная и несправедливая война, в нее оказались втянутыми чуть ли не вся Европа, Соединенные Штаты, Австралия, Япония, Канада и множество других государств. Она вошла в историю под именем первой мировой войны.

Швеция в войне не участвовала, Швеция с 1815 года придерживалась нейтралитета. Именно поэтому в 1920 году она жила более или менее благополучно. И если те или иные жители Стокгольма и сидели с удочками возле моря, то главным образом ради собственного удовольствия: моцион, спорт.

Не то у рыбаков. Для них рыба -- это нелегкий труд. Это "хлеб наш насущный даждь нам днесь", это соленый пот и соленая волна, это источник пропитания. И потому, когда летом 1920 года некий рыбак убедился, что его якорь словно прирос ко дну, он, естественно, не очень обрадовался.

К счастью, неподалеку находился спасательный катер и один из ныряльщиков согласился за бутылку водки высвободить якорь.

С этого, собственно, все и началось. Выяснилось, что внизу остатки какого-то корабля и даже бронзовые пушки.

Происходило то, о чем мы рассказываем, возле островка Ландсорт, что в начале Стокгольмского архипелага. Стали доискиваться, что это могло быть за судно. И тогда вспомнили, что в 1628 году здесь сентябрьской ночью наткнулся на подводную скалу фрегат "Рихсникельн".

Пушки с "Рихсникельна" оказались немецкими, польскими и шведскими. Попали они после того, как их очистили, в Национальный морской музей в Стокгольме.

В общем все были довольны: моряк, который мог теперь безбоязненно опускать якорь в облюбованном месте; водолаз, получивший обещанную бутылку; музейные работники, заполучившие пушки начала XVII века, да еще из трех стран сразу.

И вот тут-то вспомнили о "Вазе". Пушки, правда, с нее в основном сняли давно. Но ведь не худо было разыскать само судно или хотя бы его остатки. Очень много интересных вещей можно, если повезет, разыскать на старом корабле. Если его не разметало в щепы, конечно, если оно, паче чаяния, как-то сохранилось.

Судя по тому, что писал Трейлебен, "Вазу" еще в его время начало заносить илом. Но может быть, это способствовало консервации судна?

Работы было начались (следовало прежде всего разыскать место, где потерпел крушение "Ваза"), но доведены до конца не были. Требовалось много денег, а будет ли толк -- неизвестно. Все-таки столько лет прошло. Может, кроме нескольких пушек да гнилых досок ничего и не добудешь? Стоит ли заниматься этим?

Все же кое-какие документы, относящиеся к гибели "Вазы", разыскали. И эти документы впоследствии сыграют свою роль, в особенности когда за дело возьмется Андерс Францен, сын архивариуса и сам по призванию ученый.

9. С юношеских лет увлекается Андерс Францен подводной археологией, проводит все свободное время в архивах, собирая сведения о затонувших на Балтике шведских военных фрегатах XVI и XVII веков. Ему хочется поднять такой фрегат.

Затея Францена вызывает улыбки. Находятся и такие, кто без обиняков говорит ему: "Несерьезно. Расстаньтесь со своей мечтой. Ничего путного не получится".

Но Францен -- человек упорный.

На одном из первых мест в его списке "Ваза".

К 1953 году Францен, как он сам потом расскажет, собрал вполне достаточную информацию. Можно было приступать к поискам.

Трудно сказать, вспоминал ли он в ту пору слова французского исследователя морских глубин и писателя Филиппа Диоле о том, что "затонувший корабль -- это целый мир, давно ушедший в небытие, это кусок застывшей жизни. На небольшом пространстве здесь собрано, сконцентрировано все, чем богата та или иная эпоха". Но впоследствии он поставит эти слова эпиграфом к изданному им фотоальбому.

В 1953 году до фотоальбома было еще далеко. Нужно было сначала разыскать "Вазу". Разыскать, ибо ни одна живая душа не знала, да и не могла знать, где же именно затонул корабль. Долгое время Францену не удавалось найти никаких данных в архивах, кроме самых общих упоминаний, что-де затонул корабль, едва отойдя от берега.

Представьте же себе радость исследователя, когда ему в руки попалось датированное 12 августа 1628 года официальное донесение шведского парламента королю о происшествии с "Вазой", в коем упоминалось, что корабль затонул у Бекхолемзуддена и находится на глубине тридцати с лишком метров!

Это было уже кое-что.

10. С помощью тралов и щупа собственной конструкции Андерс Францен на своей моторной лодке принимается, придерживаясь заданных квадратов, за обследование дна Стокгольмской бухты.

Немало потешались портовые острословы над упорным инженером, вылавливавшим всякую рухлядь (банки, склянки, сломанные кровати, ржавые велосипеды -- чего там только не было!).

Францена это не обескураживает.

Проходит одно лето. Второе. Третье.

В августе 1956 года примелькавшийся уже портовикам молодой человек в очередной раз курсирует на своей моторке по заливу. Время от времени он, словно заправский рыболов, забрасывает в море длинную леску с крючком на конце.

И уже собирается возвращаться домой -- опять тщетны его поиски, -когда внезапно леска приходит назад с кусочком дерева. Это кусочек дубовой доски или, может быть, дубовой обшивки и явно давнего происхождения.

Неужели удалось разыскать место гибели "Вазы"?

Похоже, что так.

11. Это, однако, надо доказать. А доказать можно только одним путем: нужно разыскать судно.

Не известно, чем бы окончилось дело, если бы среди друзей Францена не было Пэра Эдвина Фальтинга.

Он, бесспорно, лучший водолаз Швеции.