Говорит Черный Лось

Вечером Черная Дорога и Медведь Поет велели мне прийти в разрисованное типи. Мы были там только втроем, и никто не осмелился приближаться и слушать. Они спросили - слышал ли я какие-нибудь песни в своем видении, и если да, то должен обучить их этим песням. Я спел все песни, которые слышал во время видения, и мы почти всю ночь просидели, разучивая их. Все время, пока мы сидели в типи, напевая, снаружи повсюду слышался глухой гром. Все понимали, что это такое. Громовые духи пришли к нам на помощь и выражали свою радость.

Отец с матерью тоже помогали - они добывали все то, что нужно для пляски. На следующее утро все было готово. Привели четырех черных коней, которые обозначали запад, и столько же белых, гнедых и желтых. Они означали север, восток и юг. Для каждого коня подобрали по всаднику. Нашли гнедого и для меня, похоже на того, который был со мной во время видения. Приготовились принять участие в пляске и четверо самых красивых девушек нашей деревни. Праотцами выбрали шесть глубоких стариков.

И вот пришло время раскрашиваться и одеваться для самой пляски. Четыре девушки и шестнадцать всадников обратились лицом к священному типи. Черная Дорога и Медведь Поет затянули песню, а другие подхватили:

Отец, начертай на мне землю.

Отец, начертай на мне землю.

Отец, начертай на мне землю.

Народ дано мне избавить

Племя двуногих возвысить.

Отец, начертай на мне землю.

После этого закончили раскраску. Четырех юношей, что сидели на черных лошадях, выкрасили в черный цвет, на ногах изобразили голубые зигзаги молний, на руках нарисовали такие же голубые линии, а бедра покрыли белыми точками, обозначавшими град. Тех, что должны были сесть на белых лошадей, выкрасили в белый цвет, а на волосах и руках изобразили красные зигзаги молний; на ногах лошадей тоже были нарисованы красные молнии. Вдобавок на головах у них были надеты шапки из конского волоса, которые обозначали гусей. Тела других, сидевших на лошадях востока, были покрыты красной краской, а на руках, ногах и груди были проведены прямые черные линии молний. На ногах и груди лошадей также изобразили черные молнии. Тела всадников на желтых лошадях покрыли желтым цветом. Ноги лошадей ниже колен целиком выкрасили в черный цвет, а выше и на груди нанесли черные зигзаги молний.

Ноги моего гнедого были покрыты красными полосами, которые тоже обозначали молнии. А на спине, где я сидел, нарисовали пятнистого орла с распростертыми крыльями. Меня самого с головы до пят выкрасили в красный цвет, а на руки и ноги нанесли черные молнии. На лицо я надел черную маску, а в волосы воткнул орлиное перо, свешивавшееся на лоб. Когда наконец, раскрасили и людей и лошадей, то со стороны они казались одновременно страшными и прекрасными. Все мужчины, сидевшие верхом, были обнажены, они были в одних набедренных повязках. Четыре девушки надели алые платья из оленьей кожи, лица свои они также покрыли алой краской, а волосы заплели в косы. У каждой на шее был венок из душистого священного шалфея, с воткнутым в него орлиным пером. Девушки выглядели настоящими красавицами. Они были очень хороши. Все это время я находился в священном типи вместе с шестью старцами, изображавшими праотцев. Тут же с нами внутри были и четыре девушки. Никто другой не должен был меня видеть до начала пляски.

В самом центре типи праотцы начертили круг и провели через него две дороги: красную - с юга на север, и черную - с востока на запад. На западной стороне круга они поставили чашу с водой и положили на нее небольшой лук и стрелу. Там, где был восток, они нарисовали утреннюю звезду. Затем девушке, что должна была обозначать собой север, они вручили целительную траву и белое гусиное крыло - очищающий ветер. Другой, представлявшей восток, они дали священную трубку. Третьей (юг) - сложили в руки живой побег, четвертой (запад) - обруч, означавший священный круг жизни. Теперь все девушки, добрые и прекрасные, держали в руках символы жизни народа.

У меня в руках был только красный прут, обозначавший священную стрелу, мощь громовых духов запада.

Теперь мы были готовы начать пляску. Шесть праотцев затянули песню, поочередно славя всадников всех четырех сторон света. Сначала они спели песнь в честь черных:

Они грядут - глядите, глядите.

Они грядут - глядите, глядите.

Вот они, лошадиный народ.

Вот они, племя духов громовых.

Глядите - они грядут.

Глядите - они грядут.

В ответ юноши оседлали черных коней и стали в ряд лицом туда, куда заходит солнце.

Вновь запели шесть праотцев:

Они грядут - глядите, глядите!

Вот, они, лошадиный народ, глядите!

Вот оно, гусиное племя, глядите!

И тогда четверо белых всадников вскочили на лошадей и выстроились в ряд лицом к стране Белого Великана.

Опять запели шестеро праотцев:

Они грядут, - обитатели края встающего солнца!

Грядет бизоний народ, глядите!

Грядет лошадиный народ, глядите!

Теперь красные всадники оседлали своих лошадей и выстроились лицом к востоку.

Наконец, праотцы запели в четвертый раз:

Грядет лосиный народ, из края, куда взоры мы обращаем!

Глядите!

Грядет лошадиный народ,

Глядите!

И тогда настала очередь желтых всадников. Они выстроились на своих лошадях лицом к югу.

Теперь я должен был выйти из священного типи - настала моя очередь. Выходя, под стук барабана праотцев, я запел:

Грядет он, глядите!

Грядет орел в орлиное племя.

Глядите!

Снаружи слышался храп и стук копыт моей лошади. Одна за другой вышли девушки, а я следом за ними. Оседлав своего гнедого, я стал позади девушек лицом к западу.

Потом появились шесть праотцев и, встав в ряд за моей спиной, под звуки барабана, они запели быструю, живую песню:

Пляшут они,

Они спешат узреть тебя,

Лошадиный народ запада пляшет

Они спешат узреть!

После этого они спели такие же песни о лошадях севера, востока и юга. И каждый раз названная группа разворачивалась и занимала свое место позади праотцев. Наконец все лошади - черные, белые, гнедые и желтые - по четыре выстроились в сторону запада, нетерпеливо перебирая копытами. И во все время священных песен мой гнедой становился на дыбы и громко ржал.

И вот все мы построились. Я взглянул вверх - на темную тучу, которая наплывала на небо с запада. Все люди и кони притихли. В наступившей тишине были слышны лишь глухие раскаты грома. И тогда, подняв правую руку ладонью наружу, я вскричал четыре раза, обращаясь к духам этой тучи:

Хей-я-хей! Хей-я-хей! Хей-я-хей! Хей-я-хей! И тут же праотцы запели другую священную песню из моего видения:

Глядите, четвероногих племя в центре земли.

Так они мне сказали!

И пока они пели, случилась странная вещь. Мой гнедой навострил уши, поднял хвост и, ударив копыто о землю, громко и протяжно заржал в сторону заходящего солнца. Четыре черных лошади ответили ему громким ржаньем, к ним присоединились белые, гнедые и желтые, а потом заржали все лошади, что находились в деревне. Даже те кони, что паслись в долине и на склонах холмов, подняли головы и отозвались дружным ржаньем. И тут вдруг на небе я увидел всю картину своего видения: типи из облаков, прошитое молниями, над входом - пылание радуги, а внутри - шестерых праотцев; по четырем сторонам света стояли лошади. И еще я увидел самого себя, сидевшего на гнедом перед типи. Я огляделся вокруг и понял - все, что мы делаем здесь на земле словно тень того яркого видения, что сияло там, на небесах. Мне было ясно, что настоящее - там, в небе, а тут внизу - лишь тусклый образ его. И пока я глядел, шесть праотцев там, на небе, а с ними всадники со всех четырех сторон света и даже я сам - все протянули ко мне ладони, и когда они сделали это, я понял, что должен молиться. И потому я воззвал:

Праотцы, узрите меня!

Услышьте меня, духи мира!

Здесь я повторю все, что вы мне показали!

Услышьте меня и помогите!