Женщины-воины: от амазонок до куноити

Этот же сюжет лег в основу «Саги о Вёльсунгах», записанной в тринадцатом веке. Здесь опальная валькирия Брюнхильд, дочь и сестра конунгов, — не только воительница, но и в рукоделии «она искуснее всех женщин». Ей были ведомы «руны и прочие знания на всякие случаи жизни». При этом она «носила шлем и броню и ходила в бой», имя ее происходит от слов «брюн» — «броня» и «хильд» — «битва». Она называла себя «девой шита» и так говорила о себе: «…ношу я шлем с конунгами ратей; им прихожу я на помощь, и мне не наскучили битвы… Сражалась я в битве вместе с русским конунгом, и окрасились доспехи наши людской кровью, и этого жаждем мы вновь».

«Песнь о нибелунгах», написанная на схожий сюжет в эпоху победившего христианства, уже не могла считать Брюнхильд (в русском переводе «Брюнхильда») валькирией. Ни Вальгаллы, ни Одина, собирающего воинов для последней битвы богов, к этому времени уже не было. Не было и валькирий, по небу же теперь летали только ангелы. Поэтому в «Песни о нибелунгах» Брюнхильда — вполне земная женщина. Но воинственность ее от этого не уменьшается, скорее наоборот. И валькирии, которые помимо прочего прислуживали эйнхериям, разливали пиво и охотно одаривали героев своей любовью, кажутся скромными девочками на фоне норовистой богатырши.

Король Гунтер, мечтавший о браке с воинственной королевой и готовый рискнуть головой, едва не отказался от поединка, когда увидел, как Брюнхильда снаряжается на битву:

Трудно сказать, что бы случилось в этой ситуации с чертом, но Гунтер, во всяком случае, не сносил бы головы, если бы не его друг Зигфрид, который, укрывшись плащом-невидимкой, принял участие в сражении. В результате бились двое против одной, да и применение волшебного плаща явно не служило к чести обоих героев. Но победа над воинственной королевой была одержана, и свадьбу сыграли. Однако в первую же ночь новобрачная обиделась на мужа, который во время свадебного пира не ответил на ее вопрос. Снести такого оскорбления «амазонка» не могла и решила отказать супругу в радостях брачной ночи.

Для того чтобы воспользоваться своими супружескими правами, королю вновь пришлось прибегнуть к помощи друга. Зигфрид пообещал, что смирит королеву в темноте, но лишать ее девственности не будет, предоставив это законному супругу. Но и такая упрощенная задача не сразу удалась «храбрейшему из мужей».

Впрочем, семейная жизнь германцев в результате урона не потерпела — в конце концов Зигфрид справился со своей противницей, после чего скромно удалился, предоставив мужу воспользоваться плодами чужой победы. Но обман не прошел даром: правда всплыла наружу, и ссора двух королев, Брюнхильды и жены Зигфрида, прекрасной Кримхильды, привела к самым печальным последствиям. Однако это были уже чисто женские интриги, хотя и обернувшиеся большой войной и гибелью королевства, но уже не имеющие отношения к теме «амазонок».

Похожую брачную ночь устроила своему супругу еще одна воинственная героиня скандинавского эпоса, королева Олёв, о которой рассказывает «Сага о Хрольве Жердинке и его воинах». Олёв была правительницей Саксланда. «Она вела себя как конунг-воитель, ходила со щитом и в кольчуге, подпоясанная мечом и со шлемом на голове. Нрав ее был таков: видом милая, а душою суровая и неприступная. В те времена люди говорили, что она была лучшей невестой в Северных Странах, о которой только знали люди, но она, однако, не хотела выходить замуж. Вот конунг Хельги прослышал об этой гордой королеве и посчитал, что его великая слава возрастет, если он женится на этой женщине, хотелось бы ей этого или нет».

Конунг отправился свататься, прихватив с собой целую армию, и застал королеву врасплох. Она поняла, что не успеет собрать войско и дать отпор настойчивому жениху. Свадьба была сыграна в тот же день. «Вечером тогда много пили, до самой ночи, и королева была очень весела, и никто не мог бы сказать, что она не рада этому браку». Но расчет Олёв оказался правильным: новобрачный на радостях хватил лишнего и оказался не способен ни к каким битвам — ни любовным, ни военным. «Королева же воспользовалась этим и уколола его сонным шипом». После чего «она сбрила ему все волосы и измазала дёгтем. Затем она взяла один кожаный мешок и положила туда немного одежды. После этого она затолкала конунга в этот мешок… и велела отнести его к кораблям. Тогда она разбудила его людей и сказала, что их конунг идет к кораблям и хочет отплывать, потому что сейчас хороший попутный ветер».

Пока похмельные соратники конунга выясняли, что за огромный кожаный мешок появился на борту их драккара и куда же делся сам конунг, пока они извлекали молодожена из мешка и смывали с него деготь, королева Олёв успела собрать многочисленное войско, «и конунг Хельги увидел, что теперь нет возможности напасть на нее. Они услышали с берега звуки труб и боевой сигнал. Конунг увидел, что наилучшим будет как можно быстрее убраться восвояси».

Саксон Грамматик, с упоминания о котором началась эта глава, приводит в своей обширнейшей хронике биографии нескольких «амазонок» из народа данов. И хотя реальность этих женщин историки ставят под сомнение, но по крайней мере в одном из пластов реальности — в мире саги и эпоса — «амазонки» знаменитого хрониста, уж во всяком случае, были ничуть не менее реальны, чем, например, преступная валькирия Сигрдрива. Поэтому авторы настоящей книги последуют за историком данов и перескажут с его слов замечательную биографию Алфхильды, принцессы, пиратки и королевы.