Тайны подводных катастроф

В течение сорока минут в горящий VII отсек поступил без малого весь корабельный запас ВВД, оставшийся от продувания ЦГБ при всплытии лодки в надводное положение, сохранился только запас ВВД в командирской группе.

Пожар в VII отсеке, бушевавший с неослабевающей силой до полудня и создавший в двух кормовых отсеках давление, превышающее на 3 кг/см2 расчетную прочность кормовой поперечной переборки VI отсека, подготовил развитие и трансформацию аварийной ситуации в другой вид аварии: поступление забортной воды в VII и VI отсеки и кормовые ЦГБ.

Термодинамические расчеты убедительно говорят о том, что в случае перекрытия трубопроводов, соединявших носовые группы ВВД с VII отсеком, параметры поражающих факторов пожара были бы значительно ниже и гарантированно недостаточны для разгерметизации прочного и легкого корпусов АПЛ. Так что «основной вклад» в развитие пожара внес не ВВД, находившийся в кормовой группе, а воздух, несанкционированно поступавший в очаг пожара из носовых отсеков [46].

Расчеты и анализ убеждают, что, при условии выполнения экипажем предусмотренных правилами подводной службы действий по локализации и тушению пожара в течение первых 30 минут аварии роковая цепь событий была бы прервана. Прочный корпус корабля не получил бы повреждений, приведших к возможности поступления забортной воды внутрь ПЛ.

В этом состоит главный урок второго этапа аварии.

Основные события этапа таковы:

— пожар в аварийных отсеках перешел в стадию затухания, т. к. прекратилось поступление свежего воздуха и «выгорел» находившийся там кислород;

— давление в отсеках снизилось с 13 кг/см² до атмосферного:

— прекратилось продувание кормовой ЦГБ газообразными продуктами пожара, поступавшими из VII отсека;

— охладились воздушные подушки в ЦГБ, прилегающих к VI отсеку, и началось их заполнение забортной водой.

Давление из аварийных отсеков снималось через прогоревшие кабельные вводы, потерявшие герметичность уплотнения крышек входного люка и дейдвудного сальника, сальники приводов рулевых устройств и др., а также за счет стравливания в неаварийные отсеки ПЛ (кроме 1 отсека) по различным не загерметизированным при пожаре трубопроводам.

Угарный газ высокой концентрации в большом количестве поступал в трюм III отсека, в V и II отсеки, в стационарные дыхательные системы II, III и V отсеков. Не загазованным в течение всего времени аварии оставался только тщательно загерметизированный личным составом I отсек (командир отсека — капитан-лейтенант Сперанский).

Внимание ГКП с 12.00 до 13.30 было, в основном, сосредоточено на том, чтобы выяснить обстановку в кормовых отсеках, где находилось 12 человек, в т. ч. девять ушедших туда по аварийной тревоге. Громкоговорящая связь с кормовыми отсеками вышла из строя, ни один из них не имел связи с ГКП и по безбатарейному телефону. ГКП не имел сведений о месте и действиях личного состава и о состоянии этих отсеков, кроме сведений о том, что в VII и VI отсеках продолжается пожар и дааление в них повышено.

В 12.06 ГКП направляет в кормовые отсеки для разведки двух офицеров — капитана 3-го ранга Вячеслава Юдина и лейтенанта Анатолия Третьякова. В VI отсеке они нашли в аппаратной выгородке и вывели из нее лейтенанта Андрея Махоту и мичмана Михаила Валявина.

Позже лейтенант Махота рассказал (магнитофонная запись доклада лейтенанта А. Махоты правительственной комиссии):

«Мы прибыли в IV отсек по аварийной тревоге. Находясь на связи с ЦП по безбатарейному телефону, я слышал, как пытались из ЦП вызвать V отсек, но безуспешно. Со стороны отсека повернулась кремальера: мичман Валявин, исполняя требования правил подводной службы, не допустил ее несанкционированного открытия. В тот же момент из пусковой станции циркуляционного насоса вырвался сноп искр и повалил густой дым. Пожар прекратился, но отсек был сильно задымлен. Тогда я дал команду готовить отсек к покиданию и перейти в III отсек.

Открыв переборочную дверь, мы увидели через иллюминатор тамбур-шлюза, что в III отсеке тоже пожар. Мы вернулись в четвертый, и я дал команду зайти в аппаратную выгородку».

Циркуляционный насос первого контура IV отсека и его пусковая станция не горели, из строя не выходили, продолжая работать. Насос функционировал в прежнем режиме до гибели корабля. Сноп искр и шапка дыма, увиденные находящимися в отсеке моряками, объясняются тем, что в корпусе пусковой станции сгорел полупроводниковый выпрямительный мост. Процесс «пожара» в IV отсеке длился в течение нескольких секунд.

При включении автономного отсечного узла очистки воздуха на приведение атмосферы отсека в норму потребовалось бы 5–7 минут.

После короткой передышки лейтенант Махота и мичман Валявин были направлены командиром корабля в V отсек для оказания помощи находящимся в нем подводникам.

Дверь из тамбур-шлюза в V отсек не открывалась. Выбив ее ногами, они вошли в отсек и увидели своих товарищей, лежавших на верхней палубе. Шестеро были включены в ИДА, а двое — в ШДА.

Шесть человек вышли из отсека самостоятельно, двое (мичман Сергей Бондарь и матрос Владимир Кулапин) остались в отсеке. Они были включены в ШДА и находились без сознания. Вскоре за ними пришли и вынесли их в ограждение рубки. Меры, принятые врачом старшим лейтенантом медицинской службы Леонидом Зайцем, успеха не имели: спасти моряков не удалось.

Во II отсеке пожара не было, но в его воздухе появились токсичные газы из аварийных отсеков, попавшие туда по не полностью перекрытым трубопроводам, проходящим по всему кораблю. Поэтому находившиеся во II отсеке были вынуждены включиться в ШДА.

В 12.12 во II отсеке матросы Сергей Краснов и Алексей Грундуль, старшина 2-й статьи Сергей Головченко и мичман Сергей Черников потеряли сознание. Все они пользовались ШДА. После эвакуации в ограждение рубки корабельный врач сумел привести их в чувство.

После того как были потушены блоки рулевых указателей, III отсек провентилировали в атмосферу, но в его трюм по воздушным трубопроводам дифферентовочной системы из VII отсека продолжали поступать продукты горения. Эти трубопроводы имели запорные клапаны в кормовой части

III отсека, но перекрыты они не были.

Вскоре после полудня работавшие в III отсеке мичманы Василий Геращенко и Александр Краснобаев получили отравление окисью углерода средней тяжести; легкие отраале-ния получили мичман Александр Копейка и матрос Роман Филиппов — все, пользовавшиеся ШДА.

Почему же ШДА стационарной дыхательной системы, предназначенные для спасения жизни, оказались причиной гибели двух подводников и отравления еще нескольких? Ведь эти аппараты используются на многих кораблях.

Дело в том, что ШДА в отсеках получают основной воздух от коллекторов групп ВВД, а резервный — от трубопровода, проходящего вдоль ПЛ и имеющего несколько запорных клапанов.

После перекрытия подгрупповых клапанов в 12.00 давление в коллекторах групп ВВД и в трубопроводе резервного воздуха полностью стравилось. Токсичные продукты пожара под давлением заполнили разгруженный коллектор кормовой группы ВВД, расположенный в VII отсеке, и трубопровод резервного воздуха, запорные клапаны на котором не были перекрыты. Оттуда они попали в стационарные дыхательные системы V, III и II отсеков, а из них — в используемые личным составом ШДА.

В аварийной ситуации, сложившейся на корабле (пожар в VII и VI отсеках, тушение способом герметизации), когда все трубопроводы ВВД, проходящие в VII и VI отсеки, должны были быть перекрыты, использование ШДА в отсеках, получавших «основной воздух» из VII отсека, от коллектора кормовой группы ВВД, должно было быть исключено, в т. ч. и в V отсеке.