Миссия "Алсос"

1944 года ракеты Фау-2 были использованы против Лондона. С технической и научной точек зрения подобные изобретения — настоящее чудо. Но весьма сомнительно, чтобы они способны были изменить исход войны, даже если бы были введены в действие раньше. Ракета Фау-2 несла на себе сравнительно мало взрывчатого вещества; все ракеты этого типа, взятые вместе, по количеству несомой взрывчатки, нельзя сравнить даже с одним массированным воздушным налетом союзной авиации. Более того, это оружие было эффективно лишь против таких целей, как Лондон. В общем это было не более чем первой ступенью развития оружия, которое впоследствии должно было приобрести большое военное значение, но немцы воспользовались им поспешно и, следовательно, малоэффективно. Единственное реальное преимущество Фау-2 состояло в том, что их нельзя было сбить, как сбивались самолеты, и применение их не было связано с потерями такого высококвалифицированного персонала, как экипажи бомбардировщиков. Так что, может быть, выгнанные Гитлером через две минуты после начала беседы генералы были все‑таки правы. Они, вероятно, знали лучшие пути использования физической и умственной энергии, затраченной на создание этого фантастического «оружия возмездия».

Следует отметить, что в противоположность постановке исследовательской работы в армии, в военно-воздушных силах Германии дело это, находившееся под опекой Геринга, было организовано блестяще и приносило успех. Для этого, конечно, были определенные причины. Главная заключалась в том, что в авиации интересовались результатами исследований, а не политикой. Руководивший исследованиями военно воздушных сил комитет состоял из людей, подобран ных по способностям. За незначительным исключе нием, они не принадлежали к нацистской партии Члены этого комитета отлично видели крупные недо статки в работе остальных немецких исследователь ских организаций и по мере возможности избегали каких бы то ни было контактов с ними. Таким образом, исследования практически по всем проблемам военно — воздушные силы проводили самостоятельно. Они имели подразделения, специализированные по вопросам радиосвязи, радаров, самолетных двигателей, бортового самолетного оружия и т. д.

Среди руководителей исследовательской работы в этой организации движущей силой был Адольф Беумкер. С его именем связана организация различных исследовательских институтов. Он понимал, что для успешной разработки новых идей нужны хорошо оборудованные лаборатории, способный персонал, надлежащие бытовые условия, хорошая координация дея* тельности ученых и минимум административного вмешательства. Он частным образом опубликовал книгу о проблемах исследовательских работ, контролируемых правительством. Крикливая по тону, она тем не менее содержала хорошие мысли. Примечательно, что в этой книге, изданной в 1943 году, не содержится упоминаний о нацистских доктринах и политике.

Под руководством Беумкера укреплялась связь между исследованиями, разработкой и промышленным производством. Важное значение придавалось испытаниям аппаратуры. Некоторые проблемы передавались для разработки в заводские исследовательские и университетские лаборатории.

Для исследовательских работников университетов такое положение было идеальным: работа на военно-воздушные силы означала полную обеспеченность материалами, людьми и деньгами.

Немецкие исследования в области аэронавтики на определенных этапах значительно опережали то, что делалось у союзников. Стоит напомнить только об их реактивных истребителях, аэродинамических трубах, особенно для сверхзвуковых скоростей, управляемых снарядах Фау-1. В секретных исследовательских отчетах и протоколах секретных совещаний содержится много полезной информации. Все это отлично отпечатано и удобно классифицировано для пользования.’

Германские военно — морские силы также имели исследовательскую организацию. В целом она была организована неплохо. Моряки держались особняком от других исследовательских групп, но тоже передавали некоторые проблемы на разработку заводским и университетским лабораториям. В отношении оборудования и штатных возможностей моряки значительно уступали военно — воздушным силам, но они привлекли к себе на работу несколько весьма способных гражданских ученых. Уже к концу войны была завершена блестящая работа по коренному усовершенствованию подводных лодок и торпед: случись это раньше, положение могло бы оказаться роковым для судоходства союзников.

Среди германских морских офицеров находились, однако, такие, познания которых в науке и технике, по — видимому, были не очень высоки. Они отдавали предпочтение более таинственным, оккультным методам ведения войны. Вероятно, — их вдохновлял пример Гитлера, пользовавшегося услугами астрологов. Вместо того чтобы обнаруживать наши конвои с помощью радаров; они придумали куда более простую схему действий: брали карту Атлантики и на ней помещали миниатюрный металлический кораблик. Над ним на тонкой нити подвешивали маятник, и когда маятник сдвигался в каком‑либо направлении, то предполагалось, что этим он указывал местонахождение союзных конвоев.

Анонимные авторы в своих письмах негодовали по поводу такого способа ведения войны. Некоторые же офицеры, хорошо знавшие настоящую службу, злоупотребляли суеверием своего начальства для облегчения себе работы и высвобождения побольше времени для развлечений на приморских курортах. Адмирал, начальник морской разведки, отвечал на эти письма в Берлин в министерство, что такого рода «изыскания» были предприняты для объективной оценки эффективности данного «метода» и вскоре были прекращены.

Не одни только немцы подвержены суевериям. И у нас имеются бизнесмены, живущие по своим горо — скопам, и полковники, верящие в привидения. Такие суеверия значительно упрощают жизнь, так как устраняют необходимость принимать трудные решения и снимают ответственность. Гораздо проще свалить вину на оккультный маятник, если конвой не сумели разыскать, чем предъявить обвинение адмиралу, начальнику морской разведки. Во время войны в Англии и некоторых других странах газеты были сильно уменьшены в размерах, чуть ли не до формата брошюры, но как бы ни сокращались в них интересные и важные разделы, уголки астрологии никогда не урезались.

Исследовательской работе в гражданских организациях, где находились все великие умы германской науки, не придавалось большого значения, и организована она была плохо. Все университетские лаборатории и различные исследовательские институты находились в ведении Министерства образования. Его возглавлял бесхарактерный, малоавторитетный нацист Бернард Руст, не понимавший даже стоящих перед ним задач. На важные совещания он частенько являлся «под мухой», вел себя не так, как полагается воспитанному человеку, и вообще производил неприятное впечатление. Рассказывали, что во время первой мировой войны, когда ему пришлось находиться где‑то возле фронта, он подписывал свои письма к детям «Euer Heldenfater» — «ваш героический отец».

Это был тот самый Руст, который перед войной сделал своего приверженца Ментцеля — твердолобого нациста, обладателя многочисленных титулов — административным директором Имперского совета по исследованиям и, следовательно, шефом всех исследовательских работ. В гитлеровском правительстве Руст, вероятно, был одним из самых малоавторитетных людей. Он не понимал задач немецкой науки и неспособен был защитить ее интересы.

Нацистское правительство с самого начала относилось с подозрением к академической науке и с недоверием к ученым. Такое враждебное или по крайней мере отрицательное отношение пагубно сказалось на развитии науки и подготовке новых кадров исследовательских работников. Например, существовало силь ное предубеждение против теории относительности и против абстрактных теорий вообще. Понимая вред такого предубеждения, наиболее дальновидные и просвещенные физики затратили немало сил и времени, пытаясь переубедить своих пронацистски мыслящих коллег. В ноябре 1940 года в Мюнхене происходило совещание, на котором удалось прийти к официальному соглашению по следующим пунктам: