Сарацины: от древнейших времен до падения Багдада

Армии сошлись, люди пророка чувствовали, что они произвели на врага надлежащее впечатление, и ослабили натиск; неприятель ободрился. Со стороны мусульман послышались крики: «Amit! Amit! — Смерть! Смерть! Да поможет нам Аллах! Победа будет нашей!» Враг на мгновение дрогнул, но тут брошенный камень выбил пророку передний зуб, стрела ранила щеку, был повержен Хамза — «Лев», а за скалой поднялся ропот — «Пророк убит! А как же слово Аллаха?» Мусульмане пустились в бегство, мекканцы кричали: «Настал наш черед! Ухуд одолеет Бадр!», «Аллах на нашей стороне, а не на вашей!»

Слишком поздно мусульмане узнали, что их лидер жив; они воодушевились, но битва была проиграна, и им оставалось только перевязывать раненых и хоронить убитых.

Пророк, в своем бессильном гневе, кричал: «Пусть гнев Аллаха испепелит тех, кто обагрил лицо апостола его же кровью!» Дорога к Медине была запружена мужчинами и женщинами, спешившими разыскать своих раненых родственников, похоронить покойников; среди них была и сестра Хамзы, которая спросила у пророка, где ее брат. «Он среди людей», — ответил тот. Она разыскала изувеченный труп, села рядом и стала рыдать. Подошла Фатима и тоже заплакала, и тогда Мухаммед поклялся отомстить страшной местью. Когда над свежими могилами были прочитаны молитвы, народ, по двое и по трое, в скорбном молчании направился к покинутому, безлюдному городу.

Если победа при Бадре была знаком милости Аллаха, то чем стало поражение при Ухуде? Все ждали ответа из уст пророка. Народ роптал о потере престижа, иудеи осмелились высказать свои упреки. Правоверные были вне себя, однако уверения пророка были под стать случившемуся.

«Не слабейте же духом и не грустите, ваш будет верх, если вы уверовали в Писание. Если будете вы уязвлены оружием, то ведь те люди так же уязвлены. Мы попеременно даруем победу в сражениях людям… Умирает душа живая лишь с соизволения Аллаха по сроку записанному… Сдержал Аллах Свое обещание вам, когда убивали вы неверных с Его соизволения. А потом пали вы духом и стали спорить о приказаниях… Среди вас есть такие, что стремятся к благам земной жизни, а есть и такие, что стремятся к жизни загробной…А тех из вас, кто нас покинул в день, когда встретились два войска, заставил отступиться сатана из-за совершенных ими грехов…Но Аллах уже простил их, поистине, Аллах всепрощающ и терпелив» (Коран, 3: 139, 140, 145, 152, 155).

(Перевод Б. Шидфара)

Вообразите почитаемого всеми пророка, выступающего перед преданными ему людьми от имени великого Аллаха, с подобными заявлениями, которые он произносит среди глубокого молчания, воцарившегося тогда, когда они оставили свои дела, все свои поприща и стали молящимися вкруг святой мечети. С неукоснительностью бывалых воинов и торжественностью новобранцев они повторяют каждое движение своего вождя; коленопреклоненные, распростершиеся в пыли, в священном трепете, единодушно, они слышат ужасные слова, снизошедшие к их ушам от престола Аллаха. Здесь, внутри этой ограды, никто не решился бы насмехаться над происходящим, благоговейный страх воцарился в сердцах. Перед испуганными взорами бушуют языки адского пламени при звуке голоса пророка. Рай открывает свои чертоги, когда волшебный голос околдовывает их обещаниями неземных радостей. Вечность распахивает двери — и жизнь теряет всякий смысл. Мусульмане расходятся с места молитвы потрясенные, готовые вместе с апостолом на жизнь и на смерть. Ничто не важно теперь для них — удовольствия, богатство, рай, смерть, жизнь, — если не получено из его рук, ибо для них в этот миг он наместник самого Властителя Вселенной. Таинство красноречия и достигнутая власть над умами позволяют пророку и поражение обратить в победу.

XVIII

Битва у рва

Разрушить влияние в городе иудеев, о чем уже говорилось ранее, — в глазах Мухаммеда было настолько важной задачей, что он посвятил особую суру единственной победе, которую он одержал над Надиром, народом, чьи богатые владения располагались в трех милях от Медины. Прежде чем напасть на них, пророк послал экспедицию против племени Неджд, кочевавшего вдоль центрального тракта Аравии, и заставил его замолчать. Он вывел из строя еще одно племя, приказав умертвить его вождя. После этого он почувствовал, что готов идти на Надир, отрезав его от источников продовольствия и подвергнув главный город осаде (625 г. Р.Х.). Довольно скоро они были вынуждены уступить в пользу пророка свои земли. Когда условие было ими принято, они охотно эмигрировали в Сирию, унося с собой скарб, домашние пожитки, двери своих домов и даже притолоки дверей. Распевая песни под звон бубнов, они веселыми пилигримами двинулись по дороге на Иерихон. В свою очередь пророк тоже спел:

«Хвалит Аллаха то, что в небесах, и то, что на земле. Он — великий, мудрый. Он — тот, кто вывел тех из обитателей Писания; кто не веровал, из их обиталищ при первом собрании. Вы не думали, что они уйдут, и они не думали, что их защитят от Аллаха. Аллах пришел к ним оттуда, откуда они не рассчитывали, и вверг им в сердца страх. Они разрушают свои дома своими руками и руками верующих. Назидайтесь, обладающие зрением!.. Это за то, что они откололись от Аллаха и Его посланника, а кто откалывается от Аллаха… то ведь Аллах силен в наказании!» (Коран, 59: 1–4).

(Перевод И. Крачковского)

Вскоре после поражения при Ухуде Мухаммед взял еще одну жену, бывшую, как и большинство остальных, вдовой. У нее был сын, которому пророк обещал заменить отца. Не удовольствовавшись этим, он через некоторое время влюбился в Зенаб, очаровательную жену Зейда, своего приемного сына, и она оказалась настолько тщеславной, что приняла ухаживания пророка и перешла жить в его дом. Когда Зейд заподозрил, что Мухаммед возжелал его жену, он не впал в негодование, а очень охотно дал ей развод, как подобало сыну пророка, и новой супруге были отстроены специальные покои, а она присоединилась к Айше и прочим. Этот союз оскорблял чувство благопристойности жителей Медины, и не потому, что они видели, что гарем пророка разрастается слишком быстро, а потому, что все видели, какие отношения были у Зейнаб с первым и со вторым мужем. Чтобы успокоить эти чувства, Мухаммед «получил» очередное откровение, вошедшее в суру тридцать третью, где утверждается, что Аллах не считает приемных сыновей настоящими детьми и что никакого оскорбления общественной нравственности нет в том, чтобы взять жену Зейда после того, как он с ней добровольно развелся. Это «откровение», бывшее на самом деле актом узаконивания, видимо, стало шагом вперед, переменой в арабском представлении о родстве, от tube (приемный сын) к кровному сыну, самостоятельной личности.

Это откровение заставило любимицу Айшу вполне естественно волноваться, как бы Зейнаб, в чрезмерной гордыне, не воспользовалась тем, что она дана пророку непосредственно Аллахом, тогда как ни одна из прежних жен не могла похвастать подобной привилегией. Зейнаб в свою очередь напомнила о своем преимуществе. Стоит также заметить, что Зейд — единственное имя последователя пророка или вообще его современника, упомянутое в Коране.

За два или три года до этого брака (ок. 624 г.) Мухаммед отдал свою дочь Фатиму Али в жены, и этот брак упомянуть стоит, поскольку от него повела свое начало длинная ветвь, сыгравшая большую роль в истории. Али, о котором пророк имел обыкновение говорить: «Я — город мудрости, но Али — ворота этого города», был сыном Абу-Талйба. Но он вырос в доме у пророка и был, как мы знаем, первым из его учеников. Фатима была дочерью от возлюбленной жены Кадиджи, и была одной из «четырех совершенных женщин», упоминаемых пророком. [46]