Инквизиция

Такого рода расправы были проявлением страха, который испытывали папы римские перед теми, кто оспаривал их авторитет и подвергал их критике с позиций первоначального христианства.

В XII столетии становится обычной для церкви практикой расправляться со своими идеологическими противниками насильственными средствами — предавать их пыткам, поруганию, лишать жизни. Но такого рода расправы учиняются только над наиболее опасными для церкви противниками и еще не носят всеобщего характера, т. е. не применяются пока что ко всей массе еретиков. Однако бессилие церкви справиться с растущими оппозиционными антицерковными и антифеодальными движениями, ее нежелание пойти на компромисс со своими идейными противниками, модернизировать, как мы сказали бы теперь, церковную доктрину и практику, а также усиливающееся стремление папского престола возвыситься над светской властью, подчинить ее своему контролю, превратиться в верховного вершителя судеб христианского мира — все это, вместе взятое, породило идею «окончательного решения» еретического вопроса, а именно — физического истребления, уничтожения всех без исключения еретиков.

В последней четверти XII в. центром еретических движений становится Южная Франция, где города высвободились из-под феодальной зависимости еще в прошлом столетии.

«В Лангедоке, — указывает К. Маркс, — держались остатки римских городских прав и муниципального управления; как раз города, пострадавшие потом всего больше от жестокого преследования еретиков, {здесь} не были так разъединены, как немецкие и итальянские, и не так были отрезаны от деревни; они были также защищены от сеньеров… Даже в Тулузе, резиденции могущественного графа, управляли независимый магистрат и свободный комитет горожан… В таком цветущем состоянии была южная Франция от Альп до Пиренеев». [114]

Именно в городах этой «обетованной земли» получили наибольшее распространение различные еретические учения, в первую очередь учение катаров, на подавление которых официальная церковь мобилизовала все свои могущественные силы…

Термин «катары» появляется в первой половине XI в. Вскоре он становится синонимом еретика вообще. Об учении катаров с достоверностью нам мало что известно. Их писания были почти полностью уничтожены церковниками. Что же касается церковных источников, то в них больше клеветы и вымысла, чем достоверных фактов. Если судить только по ним, то приходится сделать вывод, что папство осуждало ереси, не имея точного представления о их содержании. Католический богослов Шэннон, изучавший папские источники, относящиеся к средневековым ересям, отмечает, что они дают только «крайне схематическое и неудовлетворительное» представление о еретических учениях этого периода. [115]

Судя по тем скудным данным, которыми мы располагаем, катары выступали против официальной церкви с позиций первоначального христианства. Некоторые черты их учения напоминали манихейство, поэтому церковники именовали катаров неоманихеями. Как и последние, катары считали, что добро (бог — творец невидимого, идеального справедливого мира) и зло (дьявол — создатель всего материального) являются извечными началами. Тело создано дьяволом, в нем, как в темнице, заключена душа, творение бога.

Катары считали, что все зло на земле — всякого рода притеснения, несправедливости, социальное неравенство — вызвано дьяволом, а так как церковь оправдывала господствующий несправедливый строй, то она являлась пособницей и соучастницей преступлений князя преисподней. Катары делились на наставников — «совершенных» и просто верующих. Первые должны были являть собой пример евангельских добродетелей. Они отрицали частную собственность, не признавали церковной обрядности, культа и иерархии, выступали за строгое соблюдение обета целомудрия.

Праведный образ жизни «совершенных», контрастирующий с разнузданными нравами, страстью к обогащению, свойственными церковникам, был лучшей формой наглядной агитации в пользу нового вероучения. Новая ересь, возрождавшая на практике идеалы первоначального христианства, привлекала городских плебеев и крестьян, искавших избавления от непосильных феодальных повинностей. Катары обязывались не убивать, не лгать, воздерживаться от клятв. При посвящении они давали еще одно важное обязательство: не отрекаться от своей веры «из страха воды, огня или любого другого вида наказания». Попав в руки своих противников, они мужественно отстаивали свои взгляды и спокойно всходили на костер. Рядовым катарам, «верующим», было дозволено пользоваться мирскими благами, сохранять семью и собственность, однако «спастись», обрести царство небесное они могли лишь, перейдя в разряд «совершенных». Для этого «совершенные» совершали обряд «утешения» (consolomentum) над «верующими».

«Совершенных» даже в период наибольшего влияния катаров насчитывалось всего около 4 тыс. человек, но это были подлинные вожаки, фанатики, оказывавшие огромное влияние на своих последователей.

Когда началась борьба с катарами, церковники с особым ожесточением преследовали «совершенных», уничтожение которых лишало рядовых катаров «утешения», а значит, и «спасения».

Наряду с катарами большое распространение во Франции, Швейцарии, Италии получило вальденское учение, основателем которого был лионский купец Пьер Вальдо, находившийся под влиянием Арнольда Брешианского. Первая вальденская община возникла в 1176 г., ее участники вначале были известны как «лионские бедные».

Церковь опасалась еретиков в первую очередь потому, что их учение привлекало народные низы. По свидетельству современников, Монеты из Кремоны, «среди бедняков было много таких, которые умирали с голода и которых приводили в ужас и возмущение несметные богатства церкви. С напряженным вниманием и с внутренним волнением слушали они «слово божье», исходившее из уст еретиков, требовавших отказа церкви от мирских наслаждений и возврата к временам, когда бедность считалась величайшей добродетелью. Что же удивительного в том, что городская голь шла в секту катаров и другие еретические секты и пополняла их ряды свежими силами». [116]