Русская армия и флот в XIX веке

Милютину помогла записка П. А. Валуева, вернувшегося из Европы после франко-прусской войны 1870–1871 гг. Он наблюдал мобилизацию и развертывание прусской армии. По согласованию с Милютиным Валуев представил царю докладную записку, в которой обосновал необходимость перехода от рекрутской повинности к новым буржуазным способам комплектования; заключая доклад, он подчеркнул, что «безопасность России требует, чтобы ее военное устройство не отставало от уровня вооруженных сил ее соседей» [234]. «Мысли невоенного о наших военных силах» Валуева произвели большое впечатление на Александра II. Царь разрешил Милютину составить соображения о введении всесословной воинской повинности. Доклад был представлен Милютиным в ноябре 1870 г. и по утверждении опубликован [235].

Отмечая важность предстоящей работы и справедливо усматривая, что с введением новых оснований комплектования армии будет завершена перестройка ее на буржуазной основе, Милютин писал в 1870 г. царю: «Ныне наступает новый период еще более коренных реформ, с целью наибольшего развития вооруженных сил наших, ввиду громадных вооружений всей Европы и практических указаний настоящей войны Пруссии с Францией» [236]. В том же году Милютин. представил царю еще одну записку о введении воинской повинности.

На предстоящую реформу Милютин возлагал огромные надежды. Он видел в ней способ решения не только военных, но и сословных, а также национальных противоречий, обострившихся после крестьянской реформы 60-х годов. «Соединение под одним знаменем лиц всех сословий и из всех частей России послужит могущественным средством к ослаблению в народе сословной и племенной розни, к правильному соединению всех сил государства и направлению их к одной общей цели» [237], - докладывал Милютин. Милютин предложил ввести воинскую повинность для всех сословий. Если ранее освобождение привилегированных сословий определялось крепостным правом, то после его отмены, писал он, «ничто, по-видимому, не препятствует справедливому распространению военной повинности на все сословия, в чем ныне более, чем когда-либо, представляется необходимость, едва ли не всеми сознаваемая». Предлагая всесословный принцип отбывания повинности, Милютин в то же время считал необходимым сохранить ряд сословных преимуществ: «Необходимо допустить многие и существенные льготы, — указывал он, — не столько в видах сохранения привилегированного положения высших классов населения, сколько в интересах самого государства и общества» [238].

Наконец, в ноябре 1870 г. были сформированы Комиссия о воинской повинности [239] и Комиссия по разработке «Положения о запасных, местных и резервных войсках и государственном ополчении». Обе комиссии возглавил начальник Главного штаба генерал-адъютант Гейден.

Комиссии приступили к работе в январе 1871 г. Но пока шла их работа, призывы проходили на основании прежних узаконений. С 1856 по 1862 г. наборы вообще не производились. Естественную убыль в войсках пополняли путем призывов отпускных. В период с 1859 по 1861 г. было призвано из бессрочного отпуска 60 тыс. и временных отпусков — 172 258 чел. В 1862 г. вместо общего набора собрали отпущенных в отпуск и другие категории, что составило 49 364 чел., из которых направили в гвардию 42 чел., в полевые войска — 47 755 чел., на пополнение кавказских войск — 1 472 чел. и оставили при губернских командах 95 чел.

Начались наборы с 1863 г. и велись по Положению 1862 г. по стране в целом и отдельно в Царстве Польском. Данные об этих наборах приведены в табл. 26.

Нужно отметить, что предполагаемые наметки наборов были выполнены с превышением только в 1863 и 1865 гг., в остальные же годы отмечается значительный недобор. В 1871 г. — 12 076 чел. в 1872 г. — 7 385 чел. и в 1873 г. — 7 317 чел. Любопытно также, что, когда в 1861 г. перед крестьянами был поставлен вопрос о переходе на жеребьевую систему, они просили сохранить очередной порядок призывов.

В работе комиссии встретились серьезные затруднения. Разнообразные предложения, поступившие от ее членов, вынуждали «отступать от прежних оснований, указанных комиссии при ее учреждении». Но главное было даже не в этом. В ходе работы «обнаружилась полная связь организационных вопросов с вопросами высшего государственного порядка — политическими и финансовыми» [240]. В связи с этим выявилась необходимость созыва Особого совещания. На совещании, состоявшемся в начале 1873 г., были «установлены основания новой организации армии» [241].

Таблица 26 [242]

Одним из пунктов решений было указание, что реформу следует проводить «по мере денежных средств». В связи с этим Милютин высказал опасение, «что означенная постепенность на деле окажется слишком медленною» и реформа в конце концов будет сорвана [243].

Комиссии завершили работу, и 19 января 1873 г. Милютин сделал соответствующее представление Государственному совету, к которому прилагались проект Устава о воинской повинности и Положение о государственном ополчении [244].

Проекты были направлены членам Государственного совета и министрам для получения их мнений. Представленный проект был встречен далеко не всеми положительно. Особенно резко отзывались о нем реакционно настроенные члены совета и министры. В связи с этим было принято решение образовать Особое присутствие о воинской повинности на правах департамента Государственного совета под председательством вел. кн. Константина и провести там постатейное обсуждение обоих проектов.

Споры возникли по коренным проблемам Устава — по вопросу о личной и всеобщей повинности, о льготах и о производстве в офицерские чины. Точку зрения реакционного дворянства наиболее четко выразил министр просвещения гр. Д. А. Толстой. Он выступил за перенесение прусской системы комплектования на русскую почву. Толстой возражал против льгот вольноопределяющимся, поскольку следствием этого могло быть «засорение» офицерского корпуса выходцами из мещан и купцов. Наконец, он предлагал уравнять сроки службы для лиц, получивших низшее, среднее и высшее образование [245].