Генералиссимус князь Суворов

Главная цель была достигнута: нравственная связь между войсками и предводителем скреплена и удостоверена на жизнь и смерть. Начались совещания о плане последующих действий. Великий князь говорил против движения к Швицу, находя, что оно отдалило бы Русских от соединения с союзными войсками, путь же на Гларис приближает и к Линкену, и к кое-каким средствам продовольствия. Совет согласился с великим князем, постановив выступить на Гларис и продолжать марш на Сарганс и дальше, по указанию обстоятельств, для соединения с войсками Корсакова и Готце; постановлено было также собрать о случившемся с ними вернейшие сведения. Относительно провианта совет решил довольствоваться по необходимости существующим его запасом, выдавая людям половинные рационы и дополняя недостающее сыром и мясом, чтобы продовольствия достало на 10 дней. Каким образом совет определил наличный запас провианта 5-дневной пропорцией, остается неизвестным, потому что вьюки еще не прибыли, да и много из них погибло; в постановлении о мясе и сыре тоже было много условного, так как военные действия происходили в очень разоренной стране. Хоть и доставались войскам кое-какие случайные запасы по пути от Сен-Готара, но все это немедленно съедалось; в деревне Муттен великий князь приказал скупить на его счет все, что только там было съестного, и раздать войскам, но и тут конечно могло быть собрано только ничтожное количество сравнительно с потребностью. Следовательно войскам предстояли усиленные боевые и походные труды, а продовольствие уменьшалось, - нелогичность печальная, но неизбежная.

Тут же, в военном совете, Суворов продиктовал диспозицию. В авангарде назначено идти Ауфенбергу, выступив в тот же день, 18 числа, а на другой день остальным войскам, кроме корпуса Розенберга и дивизии Ферстера, которые остаются в ариергарде и должны удерживать неприятеля из Швица, пока все вьюки перевалят чрез гору Брагель. Розенбергу приказано держаться упорно, отбивать неприятеля с напряжением всех сил, но отнюдь не преследовать его дальше Швица. Участвовавшие в военном совете откланялись Суворову и разошлись, унося в сердце своем небывалое доселе впечатление и сохраняя следы его в выражении лица; особенно гневно и грозно смотрели Дерфельден и Багратион.

Войска выступили, как назначено было диспозицией. Ауфенберг сбил с горы Брагель неприятельские посты, спустился в Кленталь и остановился на ночлеге, не доходя озера. На утро Молитор атаковал Австрийцев, потеснил их и потом сделал предложение - положить оружие. Ауфенберг вступил было в переговоры, испуганный ретирадой чрез Брагель и не надеясь на скорую помощь Русских, но как раз вовремя подоспел Багратион. Переход чрез Брагель был легче, чем чрез Росшток, но подъем все-таки сильно утомил войска, и русская колонна очень растянулась. Только в третьем часу после полудня Багратион спустился в Кленталь, болотистой местностью, между перелесками, и направился по дороге, огибавшей Кленское озеро с северной стороны. Два батальона наступали по дороге, два левее, один полк держался еще левее, карабкаясь по горам для обхода Французов, а сам Багратион взял вправо, дабы угрожать левому флангу неприятеля. Ауфенберг, извещенный о приближении Багратиона, прервал переговоры и стал отступать; Молитор, твердо убежденный, что Массена не выпустит Суворова из Муттенталя, преследовал Австрийцев горячо, считая их своей верной добычей. Внезапно появился на его левом фланге Багратион, скрытно пробравшийся болотистым лесом, и с криком ура бросился в штыки. Велико было изумление Французов, совсем не ожидавших нового врага; встреченные штыковою атакой и с фронта, и с фланга, они подались назад и хотя пытались удержаться, отстреливаясь, но Багратион не давал им опомниться, возобновляя постоянно атаки.

Молитор отступал по узкой дороге, усиливаясь подходившими от Глариса подкреплениями. Занята была сильная позиция у восточной оконечности озера, по гребню крутых гор, левым флангом к озеру; позиция эта, на расстоянии от берега до подошвы гор, усиливалась каменною оградой церкви. Русские наступали по той же узкой дороге, где могли проходить рядом только два человека; по временам движение затруднялось огромными камнями и сваленными деревьями. Шедший в голове австрийский батальон, по выходе из теснины был встречен залпом и подался назад; протиснувшийся вперед русский батальон бросился в атаку, но был тоже отбит. Багратион возобновлял атаку несколько раз, но безуспешно; спереди осыпал атакующего град пуль и картечи, с правого фланга производился живой огонь из-за каменьев противоположного берега, Спускалась ночь; войска, утомленные 20-верстным переходом по горным высям, чрез снеговой хребет, очень нуждались в отдыхе. Багратион отложил атаку до следующего дня; лишь перестрелка продолжалась, несмотря на ночную темноту. Ночью же подошла и дивизия Швейковского, потеряв на переходе много вьюков. Отдых предстоял не завидный в близком соседстве с неприятелем: приказано стоять в совершенной тишине; огни дозволено развести только в местах, скрытых от неприятеля горами. Ненастье продолжалось; крупные капли дождя перемежались с хлопьями снега; непроницаемый туман мешал разглядеть что-либо в десяти шагах. Войска провели ночь почти без сна; Суворов и великий князь ночевали в овечьем хлеву.

Неудача вечерних атак заставила князя Багратиона принять дополнительные меры к обеспечению успеха на утро. Пользуясь туманом и непроглядною темнотою, несколько батальонов взобрались на утесы влево и расположились на полугорье, в две линии, очень близко от Французов, а подполковник граф Цукато с 2 батальонами, 4 австрийскими ротами и 2 сотнями спешенных казаков пробрался еще дальше и занял почти отвесные утесы, командовавшие правым неприятельским флангом. Войска были голодны, многие люди несколько дней не видали сухарей; они были босы и почти голы, но все с нетерпением ждали встречи с Французами ². В результате боя лежала их надежда на лучшее, на выход из настоящего положения; смерти не боялись, о ней и не думали. Появился в отряде Багратиона Суворов, измокший, дрожавший в своем жиденьком плаще; он искал Багратиона и найдя его, стал говорить, что непременно надо пробиться на следующий день к Гларису, что употребить на это нужно все усилия. Багратион успокаивал его, говоря, что в Гларисе будем во что бы то ни стало и объяснил, какие сделаны распоряжения на утро. Суворов одобрил принятые меры, похвалил твердую решимость Багратиона и, провожаемый им, вернулся к своему ночлегу.

Около полуночи Французы, услышав вероятно шум на своем правом фланге, послали туда патрули для осмотра гор. Патрули наткнулись на русский пикет, обменялись с ним несколькими выстрелами и отступили. Обстоятельство это однако несколько обеспокоило Молитора; не задолго до света он послал другой, более сильный отряд, еще выше по горам, вероятно чтобы занять тут пункт и обеспечить фланг; но отряд опоздал, гора уже была в руках Русских. Тогда французы разом открыли сильный ружейный огонь по всей линии, несмотря на темноту. Это послужило как бы сигналом русским войскам, занимавшим кручи; все кинулись вперед, на выстрелы, с криком ура. Много тут сорвалось людей и убилось; еще больше пострадали Французы от этой страшной, неистовой атаки наугад, на огонь. Войска Дерфельдена, стоявшие внизу, на дороге, тоже повели атаку фронтально и мигом выбили Французов из-за церковной стены. Атакованный с фронта и фланга, угрожаемый с тыла, Молитор перешел поспешно в отступление и был преследуем по узкой горной дороге 6 верст, не мало потеряв людей убитыми, ранеными и пленными. Затем он занял позицию у Нетсталя, чтобы обеспечить свое соединение с войсками, находившимися у Глариса, где и держался довольно долго, несмотря на настойчивые атаки Багратиона. Выбитый наконец из Нетсталя с потерею пушки, знамени и 300 пленных, Молитор отступил к Нефельсу, по обоим берегам р. Линты.

Здесь, впереди деревни, Французы заняли крепкую позицию, где опять долго и упорно отражали Багратиона. Однако как ни ослаблены были войска Багратиона предшествовавшими боями и тяжелым походом по горам, все же они числом превосходили отряд Молитора, а потому, при неослабевавшей энергии и настойчивости, заняли деревни Нефельс и Молис, лежащие на разных берегах Линты, и взяли у Французов знамя, две пушки и до сотни пленных. Молитор перешел было в полное отступление, но скоро подошли к нему на помощь давно ожидаемые передовые войска Газана. Французы получили теперь перевес в силах, завладели снова Молисом, перешли мост, ударили во фланг русским войскам, занимавшим Нефельс, и выбили их оттуда. Багратион в свою очередь атаковал Нефельс и прогнал Французов, которые затем снова пошли в атаку. Пять или шесть раз переходила деревня из рук в руки и, когда последний раз была занята Русскими, Багратион получил от Суворова приказание - отойти к Нетсталю, где в то время уже сосредоточились остальные войска Дерфельдена. Был вечер, когда Багратион выступил из Нефельса; заметив это, Газан двинул в атаку все свои силы и сам повел гренадер в штыки; однако на этот раз Французы тоже были отбиты, а войска Багратиона совершенно спокойно отступили к Нетсталю.