"Линия Сталина" в бою

После этого батальон во главе с командиром полка начал отступление по параллельным с немцами дорогам и только 27 июня совершенно случайно вышел в расположение 188-й стрелковой дивизии.

Помощник начальника связи по радио 11-й армии вспоминает, что к концу первого дня войны проводная связь со всеми штабами соединений была нарушена, и единственным средством связи осталось радио. Но к управлению войсками по радио штабы не были подготовлены, а радиобоязнь снизу до верху еще более усугубляла положение. В.П. Агафонов пишет:

«Войска армии вели ожесточенные бои с немецко-фашистскими войсками под Ивановым. Несмотря на большое количество радиограмм, переданных в штаб фронта, последний упорно молчал и не отвечал на запросы штаба армии. Как позже выяснилось, все наши радиограммы штабом фронта были получены, расшифрованы, но… в штабе фронта почему-то решили, что в этих шифродонесениях «не стиль Шлемина» – начальника штаба армии, и «не стиль Морозова» – командующего армией. Поэтому на указанные радиограммы штаб армии предпочитал не реагировать.

Противоосколочное гнездо на 1 станковый пулемет

Не реагировало командование 11-й армии и на радиограммы фронта. Тот же В.П. Агафонов ниже пишет: «… мне докладывают радисты, что на радиостанцию вызывают члена Военного Совета армии т. Зуева для переговоров с членом Военного Совета фронта т. Дибрава… Вспоминая этот злосчастный случай, я никак не могу себе простить, как я, будучи в то время помощником начальника связи армии по радио, мог поддаться и сам этой радибоязни. Но факт остается фактом. Подойдя к радиостанции, я, прежде всего, спросил у радистов: «Какая радиостанция вызывает, ее мощность и тональность?» Получив ответ, что радиостанция, производившая вызов микрофоном не та, которая работала с нами в телеграфном режиме, я усомнился в принадлежности этой радиостанции штабу фронта (как выяснилось позже, вызов действительно производился другой радиостанцией штаба фронта). Доложив Военному совету армии о вызове для переговоров т. Зуева, а также и свои сомнения насчет принадлежности радиостанции, я предложил Военному совету ответить этой радиостанции следующим образом: «Кого вы вызываете, вы прекрасно знаете, что его здесь нет», что с разрешения Военного совета и было передано. На этом была закончена на долгое время радиосвязь со штабом фронта».

После нарушения проводной связи в первый же день войны, управление войсками 11-й армии осуществлялось эпизодически по радио, но главным образом – личным общением, для чего командующий, начальник штаба и офицеры штаба выезжали в войска.

Войска 11-й армии оборонялись на важном оперативном направлении Каунас – Вильнюс. В их полосе наступали основные силы 18-й армии гитлеровцев, нанося несколько мощных дробящих ударов. Под воздействием этих ударов к исходу 22 июня передовые полки соединений правого крыла армии (5-й, 33-й и 188-й стрелковых дивизий) были вынуждены отойти на восток на глубину до 10 километров.

Еще более катастрофичной сложилась обстановка на левом крыле армии. Оборонявшаяся там 126-я стрелковая дивизия была вынуждена оставить населенный пункт Алитус, а 128-я стрелковая дивизия сдала населенный пункт Меречь. Вклинение противника на этих направлениях составило 15–18 километров, враг переправился через Неман по захваченным мостам и устремился на восток. Его передовые подразделения вышли на линию железной дороги Гродно, Вильнюс. Основные силы 16-го стрелкового корпуса были окружены западнее Каунаса.

Таким образом, ни одно из объединений Северо-Западного фронта не смогло задержать противника на рубеже государственной границы. Укрепленные районы, имевшиеся в полосе каждой армии прикрытия государственной границы, в ходе первых оборонительных операций существенной роли не сыграли. Первые трое суток с начала войны войска первого эшелона фронта вели оборонительные действия по решениям своих командиров, без взаимодействия друг с другом и с укрепленными районами.Важно, что позже каждый военачальник видел причины военных неудач в первый день войны по-своему. Так, бывший командующий 8-й армией генерал П.П. Собенников считал, что главная причина заключалась в том, что «штаб армии не был укомплектован и не был переведен на штат военного времени». Бывший командующий 11-й армией генерал В.И. Морозов большую часть вины валил на вышестоящий штаб, в котором, по его словам, «существовало довольно мирное настроение». Бывший начальник штаба 11-й армии генерал И.Т. Шлемин писал, что главной причиной неудачного исхода первой оборонительной операции объединения было то, что не было решения командующего округом, «в силу чего управление войсками исходило не из задач, поставленных свыше, а из обстановки, которая складывалась в полосе армии, и решения ее командующего».

Почему отдавали невыполнимые приказы?

Особенно напряженно складывалась обстановка в полосе Белорусского Особого военного округа (Западного фронта), которым командовал генерал армии Д.Г. Павлов (начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских, член Военного Совета – корпусной комиссар А.Ф. Фоминых).

Осенью 1939 года, когда в Генеральном штабе разрабатывались варианты постройки укрепленных районов в приграничной полосе, командование Белорусского Особого военного округа предлагало два варианта решения этой проблемы. Первый – возвести линию укреплений вдоль новой государственной границы. Второй – возвести укрепления по восточному берегу рек Неман, Бобр с включением в систему укрепленных районов бывшей крепости Осовец, укрепления Гоненлз, реки Нарев. По второму варианту линия укреплений проходила бы на удалении 25–30 километров от государственной границы. Принятие второго варианта позволяло вести строительные работы вне поля зрения противника, иметь мощное предполье и обеспечить выигрыш времени для развертывания войск. Этот вариант поддерживал Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников. Однако, несмотря на веские аргументы, был принят первый вариант.

К началу Великой Отечественной войны в составе Западного особого военного округа были четыре общевойсковые армии (3-я, 10-я, 4-я, 13-я), ряд соединений и частей окружного подчинения. В составе этих объединений и частей насчитывалось 672 тысячи человек личного состава, около 2556 танков (116 тяжелых, 126 средних и 2314 легких), 10087 орудий и минометов (3586 пушек и гаубиц, 1260 120 и 82-мм минометов, более 2 тысяч противотанковых орудий и 190 76-мм зенитных орудий), 1909 самолетов (из них 424 новых).

Последняя директива на разработку окружного Плана прикрытия государственной границы наркомом обороны была подписана в начале мая 1941 года. В соответствии с требованиями директивы Генерального штаба основу обороны государственной границы должны были составить 58-й (Себежский), 61-й (Полоцкий), 63-й (Минско-Слуцкий), 64-й (Замбровский), 65-й (Мозырский) укрепленные районы, а также полевые укрепления, построенные по линии госграницы. С опорой на эти укрепленные районы должны были развертываться три армии, на которые возлагалась задача отразить наступление противника боем за главную полосу обороны, а также контратаками корпусных и армейских резервов. В благоприятных условиях войска армий во взаимодействии с фронтовыми резервами, после успешного проведения контрударов и восстановления переднего края обороны по линии государственной границы, должны были быть готовыми к переносу боевых действий на территорию противника.

В 23.50 21 июня 1941 года по приказу начальника штаба округа в штаб армии были вызваны командующий, начальник штаба и некоторые начальники служб штаба 4-й армии. Никаких распоряжений штабом округа, кроме «всем быть на месте», отдано не было.

В 3 часа 30 минут было передано распоряжение командующего войсками округа о приведении войск в полную боевую готовность. Указывалось, что необходимо «бесшумно» вывести из Брестской крепости 42-ю стрелковую дивизию и привести в боевую готовность 14-й механизированный корпус. Авиацию разрешалось перебазировать на полевые аэродромы.