Монашество в средние века

нною, а из любви к Богу и вследствие доброй привычки и наслаждения добродетелью станет соблюдать всё то, что прежде соблюдал не без ужаса».

Итак, отказом от собственной воли и смирением превращается монах в воина Христова. Вся жизнь и деятельность его протекают в рамках, установленных правилом, под неусыпным надзором аббата. Монах может и должен молиться, но главная часть молитв до мелочей определена уставом, как определён им и характер индивидуальных религиозных упражнений монаха. «Краткою и чистою должна быть молитва, разве только проистекает она из чувства вдохновения Божественною благодатью. В монастыре же вообще да будет кратка молитва, и по знаку, данному приором, пусть все подымаются вместе». Монах может и должен работать и читать, но то и другое подчинено бдительному надзору старших. Индивидуальная работа стеснена до крайних пределов: полагаться на свои силы может только испытанный, прошедший монастырскую школу анахорет. В примкновении к выработанному уже идеалу монашества Бенедикт старается отнять у монаха его личность и вложить в его душу новое содержание, выраженное в уставе. Изыскиваются всяческие способы борьбы с личностью, средства победы над нею, превращения братства в однородную массу, монаха – в рядового воина. Действительность, разумеется, далеко отходила от этого идеала, и чем далее, тем более.

Бенедикт шёл к осуществимому. Он хотел дать своим уставом необходимый, по воззрениям эпохи, минимум требований, предъявляемых монаху, предоставляя дальнейшее самоусовершенствование личным усилиям, но в то же время не ослабляя и не принижая самого идеала. Умеренность требований отличает весь устав, возьмём ли мы постановления о постах или постановления, касающиеся одежды. «Всё, – замечает один видный протестантский историк, – показывает ясный взгляд человека, стремящего к достижимому». Бенедикт видит задачу монастыря в переработке вновь вступающих в истинных монахов. Он не требует от всех одинакового совершенства, сообразуясь с различием характеров и сил, но ведёт всех к одному исключающему индивидуальные, отклонения идеалу. Монастырь не только братство, а и школа, воспитывающая воинов Христовых. Эта идея воспитательской миссии монастыря сказывается и в системе кар за проступки. Непокорного монаха сначала увещевает декан, и только после двукратного бесплодного увещания виновный исключается из участия в общей еде и в общей молитве. В более серьёзных случаях он лишается права всякого общения с другими монахами. За этими карами следует телесное наказание. За ним – общая молитва за виновного и, в случае крайней закоренелости, исключение из монастыря. Желательный состав монастыря обеспечивается институтом новициата. Новиция принимают в монахи лишь после основательного испытания. По истечении года он приносит торжественные обеты целомудрия, бедности, повиновения аббату и осёдлости (stabilitas loci). Только после этого становится новиций полноправным монахом, хотя и занимая последнее место в братстве и обязанный особым почтением к старшим по