Киевские князья монгольской и литовской поры

Олелько и его семья поддерживали тесные связи с Москвой. Есть версия, что его дети росли в Москве при княжеском дворе. Глеб Ивакин предполагает, что именно вокруг Олелька Владимировича группировались русские (украинско-белорусские) феодалы, оказывавшие поддержку Василию II Темному в его борьбе с Василием Косым и Дмитрием Шемякой за московский престол.

Семья Олелька также имела тесные связи и с молдавскими господарями. Его дочь Евдокия вышла замуж за Стефана Великого. «Привезли жену тому Стефану воеводе из Киева, сестру Симеона, царя Киевского [титул царя мог быть элементом лести, но также и отражением реального международного авторитета киевского князя]», – сообщают молдавские летописи. Кроме того, дочь Стефана была замужем за князем Михаилом Олельковичем.

Родственные связи с Москвой и Молдавией способствовали тому, что Олельковичи стали посредниками между двумя державами в деле заключения исторического брака между дочерью Стефана Великого – Еленой Волошанкой – и сыном Ивана III. «Стефан Великий просил Феодосию Олельковну через ее брата Михаила и брата ее мужа Ивана Юрьевича Патрикеева «бить челом великой княгине Maрии» и великому князю Ивану III о заключении брака между его дочерью Еленой и Иваном Ивановичем Молодым», – пишет Глеб Ивакин.

Этот брак, отмечает исследователь, «семейно связывал московских великих князей с киевским княжеским домом и давал определенные основания московской великокняжеской власти претендовать на титул «государя всеа Руси».

Олелько скончался в 1455 году, приняв перед смертью монашество. Когда его два сына – Симеон и Михаил – обратились к великому князю Казимиру Ягайловичу с просьбой разделить между ними Киевскую землю, тот отказался признавать Киев вотчиной Олельковичей и отдал его лишь в пожизненный лен старшему из братьев, Симеону, а Михаилу передал в вотчину Копыль и Слуцк в Белоруссии.

«Симеон Олелькович отличался, подобно предкам своим, преданностью православию и русской народности; притом, обладая военными дарованиями и храбростью, он оказал важные услуги Киевскому княжеству, отражая с большим успехом нападения Крымской Орды, наносившей в XV столетии самые тяжелые удары Киевской области и разорившей в несколько приемов стольный ее город. Во внутренних отношениях Великого княжества Литовского Симеон Олелькович занимает то положение, которое возлагали на него и семейные его традиции, и занимаемый им пост киевского удельного князя, – он является постоянным поборником и представителем русских народных интересов», – такую характеристику дает последнему киевскому удельному князю Владимир Антонович.

Одним из последних важных дел Симеона стало восстановление Успенской церкви Киево-Печерского монастыря, разрушенного в 1416 году войсками Эдигея. Он обновил церковь, «едва не от основания воздвигши… украсил ее иконным писанием и обогатил златом, и сребром, и сосуды церковными».

Во время правления Олелька и Симеона Киевское княжество пользовалось относительной самостоятельностью. «Этот период политической жизни Киева характеризовался стабильностью, дальнейшим развитием экономической и культурной жизни города», – пишет Глеб Ивакин.

Кроме того, представители этой семьи имели большой авторитет у всей литовской аристократии. Так, русские вельможи дважды просили Казимира Ягайловича, который был не только великим князем Литовским, но и польским королем, назначить Симеона Олельковича своим наместником в Литве. Казимир оба раза отклонил это предложение, но, как пишет Антонович, «значение Олельковича смутило его: он постановил принять меры для того, чтобы унизить этот род, стоявший уже в лице трех поколений во главе русского движения, и с этой целью решился отнять у него главную его опору – Киевское княжение, для чего выжидал лишь удобного случая».

Поэтому неудивительно, что после смерти Симеона Казимир решил вывести Олельковичей из Киева: он не передал княжение ни брату Симеона Михаилу, ни его сыну Василию, а отдал Киев под управление воевод, назначаемых великим князем. В качестве первого воеводы был послан Мартин Гаштольд. Впрочем, киевляне не пустили в город воеводу-католика и отправили посольство к королю, прося назначить правителем Киева Михаила Олельковича или другого князя православной веры. Король остался непреклонным, Гаштольд снова отправился в Киев вместе с литовским войском. Киевляне «принуждены бывша» подчиниться присланному воеводе.

Когда умер Симеон Олелькович, его брат Михаил находился в Новгороде. По приглашению новгородцев и с разрешения своего сюзерена Казимира он взял на себя полномочия наместника Новгорода, который ожидал столкновения с Москвой. Михаил как представитель Литвы и одновременно родственник московских князей был идеальной кандидатурой на новгородское наместничество. Тем не менее, ему пришлось непросто, так как в городе происходила непримиримая борьба между сторонниками унии с католической Польшей и приверженцами союза с Москвой.

Михаил недолго пробыл в Новгороде, однако с ним в этом городе связана любопытная история.

В его свите в Новгород прибыли несколько еврейских купцов, вероятно из Крыма. Ничего удивительного в этом нет – купцы всегда искали в попутчики хорошо вооруженные посольства. Новгород был известным торговым городом и сулил большие возможности для купцов.

Среди них был некий Схария Скара, как считается – караим, которого называли чуть ли не астрологом и каббалистом. Именно с ним связывают так называемую ересь «жидовствующих», которая поразила в конце XV – начале XVI века Новгород, а потом и Москву. Более того, под влиянием «жидовствующих» находился некоторое время сам великий князь Московский Иван III. Нет смысла в этой книге подробно останавливаться на данной теме – ей посвящены многочисленные труды различных авторов. Отметим лишь, что, вероятно, роль этого Схарии Скары в распространении ереси была преувеличена. Он, наверное, действительно обладал определенными познаниями в Святом Писании, в том числе и в Ветхом Завете, что соответствует его вере. Учитывая тот факт, что в Новгороде торговля находилась под покровительством церкви, не удивительно, что влиянию «ереси» подверглись в первую очередь церковники. Новая «ересь» также была слишком уж похожа на «стригольничество», которое еще не было забыто в Новгороде. Стригольники отвергали церковную иерархию и монашество, выступали против симонии, отвергали таинства.

Этот Схария вряд ли ставил перед собой цель «совращения» отцов церкви, думается, что его задачей было налаживание торговых связей. Лишь Татищев сообщает, что Схария был казнен среди прочих еретиков. Вероятнее всего, это было не так. Надо полагать, что этот Схария был на самом деле неким Захарией Гвизольфи – потомком еврейской генуэзской семьи, которая имела владения в Крыму и в Тамани. Этот Захария состоял в переписке с Иваном III, который приглашал его в Москву, куда он, впрочем, так и не добрался, оказавшись, в конце концов, на службе у крымского хана Менгли-Гирея.

Хорошее, даже теплое отношение Ивана III к Захарии может объясняться рекомендацией со стороны Михаила Олельковича, который находился в родственных связях с первым и был знаком со вторым. Впрочем, это лишь версия.

Сам же Михаил Олелькович недолго находился в Новгороде. Он отправился в Киев, как только узнал о смерти брата. Однако, не получив Киева, он вернулся в свой Копыльский удел.

В Великом княжестве Литовском снова начались притеснения православных, что возбуждало общее недовольство русских князей. В результате в их среде родился заговор, целью которого было либо отложиться к Москве (версия, которую поддерживают в основном российские историки), либо создать собственное независимое государство (эту версию поднимают на щит украинские исследователи).

Во главе заговора стояли двое внуков Владимира Ольгердовича Киевского – князья Федор Иванович Бельский и Михаил Олелькович. Кроме того, как говорят некоторые источники, заговорщики вообще хотели сместить с великокняжеского престола Казимира и поставить вместо него Михаила Олельковича.