Славяне и скандинавы

Между Булгаром и Хорезмом передвигались крупные караваны. Впервые определенное представление об этом дает Ибн Фадлан в своем сообщении 921–922 гг : «3000 лошадей и 5000 человек, помимо ослов и верблюдов, составили караван для путешествия из Хорезма по Амударье через Джурджан в Булгар. Путешествие из Джурджана в Булгар длилось с 3 марта по 12 мая 922 г.; с небольшими остановками караван преодолел расстояние протяженностью около 2000 км за два с лишним месяца»¹⁵⁶. Арабские, булгарские, хазарские или русские купцы, конечно, тоже путешествовали по великим сухопутным торговым путям с востока на запад, из Средней Азии в Киев и Прагу, Эрфурт, Майнц и Кордову в Испании¹⁵⁷ (илл. 26).

26. Карта Идриси, арабского географа XII века.

Так сформировалась грандиозная сеть торговых путей, по которым передвигались караваны купцов и воинов, миссионеры, искатели приключений, ремесленники. Узлами этой сети были раннегородские опорные пункты и сезонные стоянки, возникавшие либо как центры плотно заселенной и богатой округи, либо расположенные на важном участке речного, морского или сухопутного пути. В этих опорных пунктах имелись рынки, складские помещения, ночлежные дома, услуги, развлечения. Изнеженному еврейско-арабскому купцу из Тортозы в северозападной Испании, Ибрагиму ибн Якубу, жизнь в таком значительном торговом месте, как Хедебю, показалась малопривлекательной. Он побывал там примерно в 965 г., то есть в то время, когда Хедебю (Шлезвиг) был на вершине своего могущества и являлся центром епископата. «Шлезвиг — очень большой город на внешней оконечности Мирового океана. Его обитатели — поклонники Сириуса, кроме небольшого числа, которые являются христианами и имеют там церковь. Рассказывает ат-Тартуши: «Они справляют некое празднество, на которое все собираются, чтобы почтить бога и вдоволь поесть и попьянствовать. Тот, кто закалывает жертвенное животное, сооружает у дверей своего жилища столбы и укладывает на них жертвенное животное, будь то бык, или баран, или козел, или свинья, чтобы люди ведали, что он это жертвует в честь своего бога. Город беден добром и жизненными благами. Основное пропитание его жителей составляет рыба, потому что она здесь в изобилии. Если у кого-нибудь из них рождаются дети, то он бросает их в море, чтобы уберечь себя от расходов. Далее рассказывает он, что право развода у них принадлежит женам: женщина разводится, если она этого пожелает. Также имеются у них искусно изготовленные притирания; если они их применяют, то красота никогда не убывает у них, как у женщин, так и у мужчин. Также сказал он: никогда не слышал я пения более отвратительного, нежели пение шлезвигцев, и то рычание, что исходит из их гортаней, подобно лаю собак»¹⁵⁸.

Люди, сходившиеся в таких приморских торговых местах, были различного этнического происхождения: национальности, упоминающиеся в письменных источниках, были уже названы выше. В зависимости от значения торговых сообщений между различными центрами и областями путешественники прилагали большие или меньшие усилия для устройства постоянных поселений в чужой стране. Авторитетным свидетелем оказывается Адам Бременский (II,22), который пишет, правда, об отношениях в одном из наиболее развитых из этих центров, Юмне-Волине в устье Одера-Дзивны: «Это действительно, величайший из всех городов, которыми располагает Европа; в нем живут славяне и другие племена, эллины и варвары. Также и пришельцы из саксов получили здесь равное право поселения [...], если только они во время своего пребывания могут не проявлять публично своего христианства [...]. Так как город наполнен товарами всех народов Севера, нельзя не найти здесь чего бы то ни было желательного или нужного…» (илл. 27).

27. Город Волин в IX-X вв.

1. Ранний город IX в. с полукруглым валом,

2. ремесленно-торговое поселение «Серебряная гора»,

3. рыбацкое поселение,

4. курганный могильник с богатыми захоронениями.

В источниках разного времени имеются указания на полиэтничное постоянное население ранних городов и приморских торговых мест. Доминирующим, однако, был распространенный в округе этнос: Волин был и оставался поморянско-славянским, Бирка — шведской, Трусо — прусским, Ладога — финско-славянской, Новгород — славянским, Хедебю — датским приморским торговым центром. Новгород был племенной столицей словен, или ильменских славян, племенного союза, состоявшего не менее чем из пяти небольших общностей (не случайно, видимо, Новгород со времени своего основания делился на пять городских концов). Верхушка племенного союза была главным организатором борьбы с варягами, о которой рассказывает «Повесть временных лет»¹⁵⁹.

¹⁴⁶ Jacob G. Arabische Berichte, S. 23.

¹⁴⁷ Арабский путешественник и проповедник ал-Гарнати посетил в середине XII в. Киев и обнаружил там мусульманское население, которое он исчислял «тысячами». См.: Большаков О. Г., Монгайт А. Л. Путешествие абу-Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131–1153 гг.). М., 1971, с. 122. Владимир, по сообщению «Повести временных лет», перед обращением в христианство в поисках новой государственной религии рассматривал также ислам. Относительно моего первоначального вывода о том, что «в Киеве имелась, по-видимому, довольно многочисленная арабская колония, что привело к исламизации значительной части населения», В. В. Седов (письмо 7.10.76) отметил: «Исключено, чтобы в древнем Киеве имелась сильная арабская колония. Многолетние археологические исследования и русские летописи не дают никаких оснований для такого вывода. Весьма важно сообщение абу-Хамида, на которое Вы опираетесь, что киевские мусульмане говорили по-тюркски. По-видимому, это были не киевляне, а печенеги («беджнак»), жившие южнее Киева и в небольшом количестве — в самом городе (согласно ал-Бекри, они приняли ислам в 1009 г.)». В самое последнее время работами Киевской экспедиции среди находок X в. обнаружена литейная формочка с арабской надписью «турк», также указывающей, по-видимому, на этническую принадлежность киевского мастера-мусульманина. – См.: Ивакiн Г. Ю. Оповіді по стародавній Киів. Киів, 1982, с. 55–56.

¹⁴⁸ По Ибн Фадлану, часть этих племен приняла ислам уже около 922 г. См.: Validi Togan A. Zeki. Op. cit., S. 65, 188.

¹⁴⁹ Friesen O. v. Runinskrifterna på en koppardosa funnen i Sigtuna. – Fv, 1912, årg. 7, s. 6–19; Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи, с. 104–105.

¹⁵⁰ Матузова В. И. Ук. соч., с. 13–35.

¹⁵¹ Свердлов М. Б. Сведения скандинавов о географии Восточной Европы в IX–XI вв. – В кн.: История географических знаний на севере Европы. Л., 1973, с. 39.

¹⁵² Матузова В. И. Ук. соч., с. 25–26.

¹⁵³ Путешествие Ибн Фадлана на Волгу. Перевод и комментарии А. П. Ковалевского. М.–Л., 1939, с. 78–83.

¹⁵⁴ Validi Togan A. Zeki. Op. cit., S. 321.

¹⁵⁵ Ibid., S. 199.

¹⁵⁶ Ibid., S. 26.

¹⁵⁷ Lewicki T. Handel Samanidów z wschodnią i środkową Europa. – SA, 1972, t. 19,

s. 1–17.

¹⁵⁸ Цит. по кн.: Jacob G. Arabische Berichte, S. 29. Об идентификации Ибрагима ибн Якуба и ат-Тартуши см.: Kowalski К. Relacja Ibrahima ibn Jakuba z podróży do krajów słowiańskich w przekazie A1 – Bekriego. – In: Monumenta Poloniae Historica, N. S., t. 1. Kraków, 1946, s. 21; Warnke Сh. Die Anfänge des Fernhandels in Polen. Würzburg, 1964, S. 7.

¹⁵⁹ Ловмяньский Х. Начало Новгорода. – In: Europe aux IX–XI-e siècles. Aux origins des Etats nationaux. Warsowie, 1968, p. 269

Три этапа раннегородского развития

Можно выделить три основных этапа развития раннегородских центров в Балтийском регионе.