История России ХХ - начала XXI века

В результате преобразований на селе к концу 1985 г. в стране насчитывалось 26,2 тыс. колхозов и 22,7 тыс. совхозов. В них было занято соответственно 12,7 и 12 млн человек и производились примерно равные объемы продукции сельского хозяйства (на 73,9 и 75,2 млрд руб.).

Обстановка кризиса, складывавшегося в сельском хозяйстве в условиях позднего «развитого социализма», коренным образом отличалась от дореволюционного положения в российской деревне. Несмотря на все потрясения советского периода истории и разрушения военных лет, совокупные усилия советской власти и крестьянства позволили увеличить к началу 80-х гг. производство сельскохозяйственной продукции по сравнению с дореволюционным уровнем в 3–4 раза, годовую производительность индивидуального труда в сельском хозяйстве более чем в 6 раз, а часовую в 10-И раз (средняя продолжительность рабочего дня крестьянина составляла около 7 ч, а в начале века — 11). Общественная производительность труда в агропромышленном комплексе СССР с учетом худших природных условий (по биоценозу в 2,9 раза, продолжительности стойлового содержания скота в 3,4 раза и т. д.), в сущности, не уступала американскому. Все это позволяло Советскому Союзу иметь общенародный продовольственный фонд, достаточный для того, чтобы гарантировать своим гражданам потребление продовольствия на 1/3 большее, чем в среднем в мире.

При всем этом поиски вывода деревни из кризиса, предпринятые в конце 70-х гг., во многом лежали в традиционном архаичном стереотипе мышления. М. С. Горбачев, ставший в 1978 г. секретарем ЦК по сельскому хозяйству, возглавил разработку очередного проекта его оздоровления под названием «Продовольственная программа СССР на период до 1990 г.» (одобрена в мае 1982 г.). Ее суть состояла в комплексном использовании всего арсенала административно-бюрократических мер для решения продовольственной проблемы в стране к 1990 г.

В основе программы лежала идея агропромышленной интеграции — установления производственных связей между колхозами, совхозами, предприятиями пищевой промышленности, торговыми, строительными и транспортными организациями. Производство замыкалось в единый государственный агропромышленный комплекс. На региональном уровне в АПК объединялись все предприятия, связанные с производством и переработкой сельскохозяйственной продукции, с производством удобрений, сельхозтехники и пр. Создавались соответствующие структуры агропромышленных объединений. В ноябре 1985 г. высшей инстанцией стал Госагропром СССР, вобравший функции пяти союзных министерств. К середине 80-х гг. в агросфере экономики действовало 4,8 тыс. межхозяйственных предприятий. Однако агропромышленная интеграция не принесла ожидаемого эффекта. За счет дополнительных бюджетных ассигнований в 11-й пятилетке удалось преодолеть спад производства в сельском хозяйстве и даже обеспечить некоторый его рост по сравнению с 10-й. В целом же намеченных показателей достичь не удалось. Продуктов на «душу населения» в стране больше не становилось. Советский Союз был вынужден ввозить из-за рубежа все большее количество продовольствия. В 1976–1980 гг. импорт составлял 9,9 % от уровня сельскохозяйственного производства страны, в 1980 г. — 18,1 %, в 1981 г. — 28,4 %.

Стратегическая, длящаяся десятилетиями недооценка необходимости особо крупных вложений в сельское хозяйство «холодной страны» и быт крестьян обернулась проеданием нефтедолларов и отсутствием масштабных инноваций в высокотехнологичные отрасли хозяйства. А это имело в будущем роковые последствия.

В целях ускорения развития сельского хозяйства в южных районах страны в начале 80-х гг. в СССР разработаны проекты переброски части стока северных рек на юг: сибирских — в Среднюю Азию, европейских — в Каспий через Волгу. Проекты широко обсуждались в правительстве, находили поддержку в южных регионах страны. Благодаря резкой критике общественности, прежде всего русских писателей (В. Белов, Ю. Бондарев, С. Залыгин, В. Распутин) и ученых (академики А. Л. Яншин, Д. С. Лихачев, Б. А. Рыбаков), осуществление экологически опасных проектов в 1986 г. было отложено.

Противоречия индустриальной модернизации страны отражались и на социальной сфере. Социальная структура советского общества приобретала все более городской характер, что явно не соответствовало географической специфике страны. Численность населения городов выросла с 164 млн человек в 1979 г. до 180 — в 1985 г., сельское население уменьшилось с 99 до 96 млн. Численность рабочих и служащих в народном хозяйстве с 1975 до 1985 г. выросла со 102 млн до 118,5 млн, число колхозников сократилось с 15 до 12,5 млн человек. Горожане составляли почти 2/3, в отдельных республиках и регионах — до 3/4 населения. Однако его общий прирост происходил главным образом за счет высокой рождаемости в среднеазиатских республиках. Естественный прирост населения в 1986 г. составлял в России 0,68 %, в то время как в Эстонии, Латвии он равнялся 0,40 %, на Украине и в Литве — 0,44 и 0,66 %, в Белоруссии и Грузии — 0,74 и 0,99 %, в Молдавии — 1,30 %, в Казахстане и Армении — 1,81 и 1,83 %, в Азербайджане — 2,09 %; а в Киргизстане и Туркменистане — 2,55 и 2,85 %, в Узбекистане и Таджикистане — 3,08 и 3,52 %.

Несмотря на официальный тезис об усилении социальной однородности общества, на деле усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни различных слоев населения. Доходы верхнего слоя, составлявшего около 2 % населения, в 20–25 раз превосходили заработки низших слоев. По официальным данным на март 1986 г., 4,8 % рабочих и служащих народного хозяйства СССР зарабатывали менее 80 руб. в месяц; 32,3 % — 80-140; 29,5 % — 140–200; 22,7 % — 200–300; 9,5 % — свыше 300 руб. На рабочего в СССР в виде заработной платы приходилась все меньшая часть стоимости созданного им продукта. В 1971 г. доля зарплаты в чистой продукции промышленности составляла 58 %, а в 1985 г. — 36 %. В середине 80-х гг. свыше 50 млн человек все еще были заняты на производстве неквалифицированным ручным трудом.

Уравнительные тенденции привели к падению престижа квалифицированного труда. Это имело тяжелые последствия, сдвигало в «тень» доходы, получаемые сверх официальной зарплаты. Росла прослойка врачей, помогавших больным за дополнительную плату; расширялись репетиторские услуги в сфере образования; в товарный оборот включался используемый гражданами жилищный фонд. Теневая экономика была связана и с чисто уголовной деятельностью, хищениями товаров и сырья, махинациями с отчетностью, изготовлением на государственных предприятиях и последующей продажей неучтенной продукции через государственную торговую сеть, с валютными операциями. По различным оценкам, к середине 80-х гг. в теневой сфере экономики было занято 15 млн человек. Ее объемы оценивались в 80 млрд руб. В городах на долю этой экономики приходился ремонт 45 % квартир, 40 % автомобилей, 30 % бытовой техники. На селе эта доля доходила до 80 %.

Вместе с тем о позитивных сдвигах в развитии общества свидетельствовали многократный рост расходов на культуру; увеличение тиражей книг, периодических изданий; укрепление материальной базы СМИ. В 70-е гг. страна вступила в эпоху «телевизионной культуры». Однако в целом доля государственных средств, выделяемых на социальные и образовательные нужды в условиях позднего «развитого социализма», сокращалась. При Брежневе доля на просвещение в государственном бюджете была меньше, чем даже перед войной, когда страна была гораздо беднее. Это происходило на фоне роста расходов на содержание бюрократических и управленческих структур.

В конечном итоге 60-80-е гг. были временем существенного повышения благосостояния народа. Среднемесячная денежная заработная плата рабочих и служащих, занятых в 1970 г. в промышленности, равнялась 133,3 руб. в месяц, в сельском хозяйстве — 100,9 руб., она в 2,2 и 1,6 раза превышала прожиточный минимум. Дополнительные доходы из фонда общественного потребления и личных подсобных хозяйств значительно увеличивали этот разрыв. Съезды партии постоянно требовали усилить внимание к производству товаров потребления и обеспечить коренные сдвиги в качестве и количестве товаров и услуг для населения. Повышались денежные доходы населения, увеличивалась гарантированная заработная плата колхозников, оклады низкооплачиваемых слоев населения подтягивались к оплате среднеоплачиваемых. Однако в реальности эта политика приводила к тому, что нередко ущемленными в оплате труда оказывались специалисты высокой квалификации. Создавалась нелепая ситуация, когда в машиностроении и строительстве инженеры получали меньше, чем рабочие-сдельщики. Если в конце 50-х гг. инженерно-технические работники в целом получали на 70 % больше, чем рабочие, то к середине 80-х гг. разрыв составил лишь 10 %, что снижало престиж инженерной профессии и не способствовало развитию научно-технического прогресса.