Великий путешественник: Жизнь и деятельность Н. М. Пржевальского, первого исследователя природы Цент

Как только приехал выздоровевший переводчик, экспедиция 1 июня двинулась дальше, в Керию, куда и прибыла через два дня. Расположенный на одноименной реке, примерно в 50 км севернее гор, Керийский оазис оказался одним из крупнейших на пути экспедиции. В нем насчитывалось до 3 тыс. дворов. Населен он мачинцами. Многие жители кроме земледелия и овцеводства нередко занимались отхожим промыслом: мыли золото, добывали нефрит.

Река Керия в своем горном течении богата нефритом. Центральная Азия, особенно северные склоны Западного Куньлуня, с древнейших времен славилась этим камнем. У многих восточных народов он почитался талисманом и дорого ценился. Цвета нефрита весьма разнообразны. Камень хорошо поддается резьбе и прекрасно полируется. Из него делают кольца, серьги, браслеты, мундштуки, ларчики, табакерки и т. д.

В Керии экспедиция пробыла шесть суток, готовясь к маршруту по прилегающим горам. Первоначально Пржевальский намеревался даже сделать на два-три месяца вылазку на Тибетское плато, но отсутствие троп, пригодных для верховой езды, заставило его отказаться от этой мысли.

Сделав еще остановку в деревне Ачан, близ подножия западной оконечности Русского хребта, экспедиция 16 июня двинулась в дальнейший путь, имея 37 лошадей и 5 ослов. Верблюдов оставили в Керии для отдыха.

От Керии до реки Юрункаш на 160 км простирался неприступной стеной, достигая 5 — 6 тыс. м высоты, безымянный хребет. Пржевальский назвал его Керийским (хр. Музтаг, достигает 7282 м высоты). Склоны хребта были безлесны, скалисты. Его верхняя часть сплошь покрыта вечными снегами и ледниками, ниже которых виднелись альпийские луга, сменявшиеся к подножию сухими степями и полупустыней.

Пржевальский в течение месяца исследовал предгорья Керийского хребта, двигаясь вдоль его северного подножия. Путь был очень труден. Приходилось пересекать многочисленные долины и ущелья. Многократно увеличивали сложность пути дожди. Начавшись в июне, они в июле лили почти непрерывно, и в речках сильно прибывала вода. Дожди иногда удерживали путешественников на одном месте по нескольку суток. Поэтому за 29 дней караван сумел пройти всего лишь 135 верст (144 км).

Ранним утром 2 августа экспедиция вступила в оазис Чира и раскинула свой лагерь в тени деревьев. Примерно через неделю сюда прибыли из Керии оставшиеся там казаки, и 16 августа путешественники тронулись в дальнейший путь.

В конце августа экспедиция прибыла в город Хотан — центр обширного и знаменитого с древности оазиса. Отсюда путь уже лежал на север, домой. 5 сентября караван выступил из Хотана и двинулся вдоль одноименной реки через пустыню Такла-Макан, к Тариму.

Весь сентябрь стояла жара. Даже во второй половине месяца в тени было +25°. Людей донимали комары, а верблюдов — клещи. К счастью, ночи были прохладные.

Незаметно минул сентябрь. 7 октября экспедиция вышла на берег Тарима и переправилась через реку на пароме. Вдоль реки Аксу караван пересек Аксуйский оазис и 16 октября прибыл в город Аксу. Здесь были проданы по дешевке старые верблюды. Весь багаж экспедиции был завьючен на 40 новых верблюдов, присланных из Семиречья.

Близился конец путешествия. Отряд подходил к Тянь-Шаню. Утром 29 октября экспедиция начала подъем на перевал Бедель (4284 м). Очень трудным оказался спуск с перевала, так как снег был покрыт ледяной коркой. Пришлось поодиночке сводить каждого верблюда, при этом двое казаков поддерживали его веревками.

На самой вершине перевала, откуда открывались далекие виды, Пржевальский поздравил участников экспедиции с блестящим ее выполнением.

В тот же день Пржевальский зачитал прощальный приказ: «…более двух лет минуло с тех пор, как мы начали из Кяхты свое путешествие. Мы пускались тогда в глубь азиатских пустынь, имея с собой лишь одного союзника — отвагу; все остальное стояло против нас: и природа, и люди. Вспомните — мы ходили то по сыпучим пескам Алашаня и Тарима, то по болотам Цайдама и Тибета, то по громадным горным хребтам, перевалы через которые лежат на заоблачной высоте. Мы жили два года, как дикари, под открытым небом, в палатках или юртах и переносили то 40-градусные морозы, то еще большие жары, то ужасные бури пустыни… Мы выполнили свою задачу до конца — прошли и исследовали те местности Центральной Азии, в большей части которых еще не ступала нога европейца. Честь и слава вам, товарищи! О ваших подвигах я поведаю всему свету. Теперь же обнимаю каждого из вас и благодарю за службу верную — от имени науки, которой мы служили, и от имени родины, которую мы прославили…» [52]

От перевала Бедель экспедиция по плато Тянь-Шаня и живописному ущелью спустилась в котловину озера Иссык-Куль. «Пахнуло чем-то радостным, дорогим, счастливым, — пахнуло родиной! — вспоминает П. К. Козлов. Первый человек, которого мы здесь увидели, был русский мужичок, везший воз сена на русской лошадке, запряженной по-русски. Когда мы проходили вблизи него, когда он остановился и своим добродушным взглядом недоумевающе посмотрел на нас и одною рукою погладил свою русую бороду, а другою снял шапку и особенно симпатично произнес на родном языке: „Здравствуйте!“ мне хотелось подбежать к нему и крепко-крепко его обнять — так волновался я тогда от избытка чистого восторга…» [53]

Из ближайшего к границе города Каракола, раскинувшегося на восточном берегу Иссык-Куля, навстречу экспедиции выехали местные власти, офицеры, чиновники и в заранее приготовленной юрте преподнесли русские «хлеб-соль».

В самом Караколе Пржевальский получил поздравительную депешу из Петербурга. Однако вместе с радостью от возвращения на Родину, от сознания выполненного долга Пржевальский испытывал и грусть. Она была навеяна мыслью, что силы у него уже не те, что раньше, что, возможно, это путешествие — последнее.

Неделя ушла на приведение в порядок всех материалов, а 15 ноября Николай Михайлович выехал из Каракола.

Экспедиция прошла на верблюдах и лошадях 7325 верст (7815 км). Крупнейшими ее достижениями были: исследование и нанесение на карту истоков Хуанхэ и двух больших озер, открытие и описание многих хребтов в системе Куньлуня, географическое изучение юга и востока Кашгарии, а также новые, углубленные исследования озера Лобнор и низовьев Тарима.

Как и в предыдущих путешествиях, Пржевальский вел маршрутную съемку местности, определял астрономические пункты, вел регулярные метеорологические наблюдения. Обширны и ценны были собранные ботанические и зоологические коллекции. Достаточно сказать, что одних шкурок птиц было привезено более 2 тыс. экземпляров. Шире, чем в прошлые экспедиции, проводились этнографические наблюдения, давшие ценный материал о быте и хозяйстве населения Центральной Азии.

Важнейшие научные результаты, как и сам ход экспедиции, были изложены Н. М. Пржевальским в капитальном труде «От Кяхты на истоки Желтой реки, исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-нор по бассейну Тарима».

Работа над отчетом об экспедиции заняла у Пржевальского более двух лет. Книга вышла в свет осенью 1888 г. и была высоко оценена географами всего мира.

Вторая Тибетская экспедиция знаменательна еще и тем, что в ней впервые принял участие и прошел практическую экспедиционную школу один из выдающихся учеников Пржевальского и продолжатель его дела — Петр Кузьмич Козлов.

В зените славы

Встреча в столице после четвертой Центральноазиатской экспедиции Пржевальского была не менее триумфальной, чем после предыдущей. Сам Пржевальский был произведен в генерал-майоры и получил добавочную пожизненную пенсию. Поручика Роборовского наградили орденом Св. Владимира 4-й степени, он также получил прибавку к пожизненной пенсии. Все остальные члены экспедиции были награждены знаками отличия военного ордена и единовременными денежными пособиями.