Двенадцать лет борьбы против фашизма и войны

Здесь приведена лишь крайне незначительная часть секретных материалов из архивов гестапо и СС, которые стали доступными лишь после разгрома гитлеровцев победоносной Советской Армией. Но и эти документы позволяют сделать несколько очень важных выводов.

Во-первых, они полностью подтверждают абсолютную правильность анализа обстановки в гитлеровской Германии, данного на Брюссельской конференции КПГ.

Во-вторых, донесения гестапо свидетельствуют о том, что принятая на Брюссельской конференции новая тактика использования всех возможностей для легальной и полулегальной работы в фашистских массовых организациях оказалась совершенно правильной. Нацистское руководство увидело в этой тактике серьезную опасность для своего террористического господства.

В-третьих. Эти секретные документы составлены злейшими врагами коммунизма, врагами не на жизнь, а на смерть. Именно поэтому они являются почетным свидетельством той героической подпольной борьбы, которую вели члены Коммунистической партии Германии. Эту мужественную и самоотверженную борьбу коммунисты вели еще тогда, когда генералитет переживал вместе с Гитлером "медовый месяц" гонки вооружений, а доктор Карл Герделер еще был милостью Гитлера обер-бургомистром Лейпцига и имперским комиссаром по ценам{61}.

Большая же часть буржуазии, надеясь на то, что Гитлер завоюет для нее пресловутое "место под солнцем", охотно "прощала" ему жесточайший кровавый террор против рабочего класса. Все это особенно необходимо помнить в наши дни, когда реакционные немецкие и иностранные, в первую очередь американские, "историки" пытаются в целях подготовки новой войны снять с немецких империалистов и милитаристов ответственность за все преступления гитлеровского режима и одновременно, не брезгуя никакими домыслами, всячески чернить коммунистов.

Но если оценка положения в Германии, данная КПГ, была правильной, то возникает вопрос: почему же партии, несмотря на героическую борьбу ее подпольных кадров, все-таки не удалось слить воедино отдельные выступления рабочих и поднять массы на борьбу за свержение гитлеровской диктатуры? Это объясняется главным образом следующими причинами.

Первая из этих причин - непрерывно возраставший нацистский террор. Гитлеровцы по малейшему подозрению производили массовые аресты, постоянно расширяли и укрепляли аппарат СС и гестапо, подвергали заключенных все более страшным пыткам. Стремясь запугать коммунистов, они казнили виднейших партийных работников, таких, как Эдгар Андре, Фите Шульце, Роберт Штамм, Адольф Рембте и другие. Та же участь постигла и главу подпольного центрального партийного руководства Вильгельма Фирля, арестованного в марте 1936 года. Фашистские палачи даже не пытались выдвинуть какую-либо версию о его "преступлениях". В плакатах, расклеенных 18 августа 1937 года, в день его казни, говорилось, что Фирль приговорен к смерти за свои убеждения и "за попытку воссоздать коммунистическую партию". Гибель лучших партийных руководителей была невосполнимой потерей. ЦК КПГ вынужден был изменить методы работы. С 1936 года руководство подпольными партийными округами в Германии и обеспечение их руководящими материалами осуществлялось органами, находившимися в соседних странах. Кровавый террор привел к децентрализации руководства подпольной борьбой партии. Это затрудняло претворение в жизнь правильных решений Брюссельской конференции и развитие массового движения против гитлеровской диктатуры.

Второй причиной являлось то обстоятельство, что правые лидеры социал-демократии, и прежде всего эмигрантское правление социал-демократической партии в Праге, несмотря на изменившуюся обстановку в Германии, несмотря на все увеличивавшуюся опасность войны, грозившей немецкому народу катастрофой, придерживались своей старой политики раскола рабочего движения и коалиции с буржуазией. Они яростно сопротивлялись всем попыткам установления единого фронта рабочего класса и препятствовали тем самым возникновению широкого антифашистского народного движения. Эта проблема, имеющая особое значение, будет подробно рассмотрена в следующей главе.

В качестве третьей причины следует указать на экономическое развитие страны, которое нацисты умело использовали для своей социальной демагогии. Со спадом мирового экономического кризиса безработица уменьшилась и в Германии. Гонка вооружений требовала все большего количества рабочих. Наконец, введение всеобщей воинской повинности и трудовой повинности также привело к уменьшению числа безработных. Повышение норм выработки при одновременном снижении заработной платы вело, конечно, к усиленной эксплуатации рабочих. Однако многим рабочим семьям, в которых трудоспособные члены семьи долгие годы не имели работы, такой ход событий принес известное облегчение" Не все рабочие понимали, что они работают на войну, готовят смерть и разрушение. Они не понимали, что все эти военные заводы, казармы и трудовые лагеря в конце концов приведут к тому, что вместо б миллионов безработных у германского народа окажется 6 миллионов убитых, погребенных в братских могилах. Между тем утверждение нацистов о том, что Гитлер ликвидировал безработицу, было одним из самых действенных лозунгов их социальной демагогии. Многие рабочие, далекие от нацизма, занимали все же пассивную и выжидательную позицию, ибо верили обещаниям Гитлера о широких социальных реформах в ближайшие четыре года. Но и гитлеровские так называемые "социальные мероприятия" также служили целям подготовки войны. К ним относятся создание таких организаций, как "Крафт дурх Фрейде"{62} с ее туризмом и морскими прогулками для рабочих, постройкой в 1938 году за счет рабочих автомобильных заводов "Фолксваген", строительством больших домов отдыха (вместо того, чтобы сделать доступными для трудящихся те, что уже имелись) и т. д. Когда началась война, то корабли для морских прогулок были переоборудованы в транспорты и вспомогательные военные суда, заводы "Фолксваген" стали выпускать для армии грузовики и танки, а в домах отдыха были развернуты военные госпитали. Но в предвоенный период во время гонки вооружений весь аппарат фашистской пропаганды - газеты, периодические издания, радио и кино - вдалбливали в головы рабочих, что все это "беспримерные" социальные завоевания нацистского строя. Уже в то время, стремясь скрыть от народных масс губительные последствия гонки вооружений и перевода экономики на военные рельсы, Геббельс придумал для этого словцо "экономическое чудо", столь употребительное сегодня в радиопередачах из Боннской республики.

Четвертая причина заключается в том, что нацисты сумели очень тесно увязать социальную демагогию с разнузданной шовинистической пропагандой. Сюда следует отнести спекуляцию на национальных чувствах, проповедь о "превосходстве германской расы", националистическую ложь о "жизненном пространстве", восхваление милитаризма и "фронтового товарищества". Сюда же относятся легенда об "ударе кинжалом в спину" - о "предательстве", которое в 1918 году якобы помешало одержать победу империи Гогенцоллернов, в действительности потерпевшей полное экономическое и политическое банкротство, - и другие вымыслы нацистских идеологов, которые принимались на веру политически отсталыми слоями населения, в том числе и известной частью рабочего класса. Именно в то время, когда весь аппарат воздействия на общественное мнение оказался в руках нацистов, сказались роковые последствия оборонческой политики, проводимой СПГ в период первой мировой войны, ее соглашательской политики коалиции с буржуазией после войны, вплоть до строительства линейных кораблей; наконец, ее антисоветская пропаганда в период Веймарской республики способствовала проникновению буржуазной идеологии в сознание рабочего класса. Гитлер и Геббельс не преминули воспользоваться этим. Коммунистическая же партия Германии еще в августе 1930 года выработала на основе ленинского учения о национальной политике партии рабочего класса свою "Программу национального и социального освобождения", разъясняя массам значение этой программы. При этом, однако, КПГ встречала сопротивление в своих собственных рядах. Эрнст Тельман весной 1932 года осудил антиленинскую позицию части членов партии в национальном вопросе и потребовал, чтобы партия смело возглавила борьбу за национальное освобождение. Но принципиальная борьба против шовинистической идеологии империализма не была развернута достаточно широко. В борьбе за национальное освобождение немецкий рабочий класс не занял ведущего положения. В условиях глубокого подполья было к тому же почти невозможно вести среди масс широкую просветительную работу по разоблачению социальной демагогии и шовинистической империалистической идеологии нацизма, которые распространялись в народе всеми возможными способами. Это обстоятельство не могло не затруднить партии проведение в жизнь правильных решений Брюссельской конференции и мобилизацию масс на борьбу против гитлеровского господства.