Хождение в Москву

Пройдем наверх по лестнице, что ведет с древнего Переднего Каменного двора.

Золотая решетка, присевшие на лапы львы охраняют вход на лестницу. Она называлась Золотой, Золотым крыльцом и Золотою решеткой. На этом дворе, на этой площадке (она называлась также Верхоспасской - сюда выходят также ворота Верхоспасского собора) толпились люди, со страхом ожидавшие вестей сверху.

Золотая решетка вся в хитросплетениях фантастических фигур выглядит ныне театральной. Ее выковали из железа, хотя долгое время считали, что из меди, переплавленной из медных денег, против которых вспыхнул Медный бунт в Москве.

Золотая решетка - словно невод, вытянутый из океана прошлого. А когда поднимаешься по лестнице и быстро попадаешь под низкие своды горниц бывшего царева жилища - идешь по самой древности, таинственным чертогам, где решались судьбы допетровской Руси. Даже наполеоновской свите, располагавшейся здесь в 1812 году, стены эти казались старинными. Что же сказать о них теперь.

Свет, попадавший сюда когда-то через слюдяные окончины, струится ныне через цветные стекла, освещая стены, расписанные травами, цветами, фигурами святых. Огонь, грабежи не раз опустошали эти стены. Мало что сохранилось из некогда пышного убранства дворца. Под сводами немного мебели, лавки, стулья, столы XVII века и самое восхитительное - изразцовые печи. Но пространство палаты легко заполняется воображением... Комнат всего пять.

Первая - Передние проходные сени. Ее также называли Передней, за расположение. У нее, как у всех, сводчатые потолки. Двери арочные, с резным порталом. Пол дощатый, устланный широкими дубовыми досками. По сторонам двери две изразцовые печи. Уступами поднимаются они от пола до сводов. Стены палевые, расписанные узорами. Над головой парят огромные синие бабочки... И на изразцах палевые узоры.

В этой комнате ставились иногда столы, устраивались трапезы, отчего палату называли также Трапезной.

Вторая в Теремах - Передняя палата, она же Крестовая, Соборная, Думная и Гостиная... В этом зале по утрам собирались бояре в ожидании выхода царя. Расписана зала по голубому полю. Здесь также проходили церковные службы, принимались поздравления в дни праздников, давались тут "царские" столы, а после обедни проходили "сидения царя с бояры", где решала спорные вопросы Боярская дума.

Некоторые иноземные послы удостаивались чести получить здесь аудиенцию, поражаясь висевшей позолоченной голове буйвола, чьи рога служили подставкой для медных подсвечников.

Третья комната - красно-золотая. Это Престольня, Золотая. Звали ее также Комнатой. По сути - рабочий кабинет. В углу на стене два золотых льва охраняют трон. Это самая заветная недоступная комната, где большую часть дня проводил хозяин дворца. Сюда имели право войти утром, "уждав время", лишь ближние бояре. Как раз в этой комнате происходил собор, который подвел черту под яростным спором между Алексеем Михайловичем и Никоном в борьбе за верховную власть и постановил, что "Никону чужду быти патриаршего престола и чести". Красная изразцовая печь будто горит огнем. Все тут должно было приводить в трепет и дрожь.

Четвертая комната - Опочивальня. Служила только для сна. Стоит в ней высокая резная кровать под навесом в стиле конца XVII века. Эта комната зеленая, спокойная. Наши предки прекрасно чувствовали цвет в интерьере.

Наконец, пятая комната, где начинался и заканчивался день, - молельная с иконостасами.

Есть еще две двери, одна ведет в маленькие сени, а другая - в буфетную, "где стаивали с кушаньем для царского обеда". Из сеней начинается лесенка, что вскоре приводит на пятый ярус, на самую высокую точку Теремов, на самый верхний этаж древнего дворца. Неожиданно попадаешь в просвечиваемую лучами большую залу - Теремок.

Это просторная светлая палата, построенная при Михаиле Романове для его сыновей - Алексея и Ивана. Называлась палата также Каменным чердаком и Теремком златоверхим. И в ней пышные резные порталы, расписные стены, изразцовые печи. В карнизах окон мастера высекли из белого камня фигуры львов, орлов двуглавых и одноглавых, барсов и ястребов, зверей и птиц самодержавных... Ее освещает двенадцать окон.

У Теремка высится круглый фонарик - обзорная башенка, откуда теперь, как и прежде, открывается неописуемый вид на Кремль.

Этот старинный дворец хорошо виден издалека, потому что он высокий и крыша его поднимается как над зубцами кремлевской стены, так и над пристроенными зданиями между Троицкой и Боровицкой башнями.

А после очередного большого пожара здесь над стоявшей тогда Аптекарской палатой Илья Милославский построил дом, который по праву зовется дворцом. Над ним башенка с проемами: прежде тут висел колокол, над кровлей вздымались купола домовой церкви. Вот почему над четырьмя жилыми этажами нависает терем, где находился алтарь. Выступает над землей потому, что под ним жить не полагалось.

Хозяин дома мог себе позволить что угодно - он был тестем Алексея Михайловича, царя. В честь удачного замужества дочери Марии и построил Милославский дворец и храм, о чем говорят своими названиями два придела, также располагавшиеся наверху. Один - Алексея божьего человека, в честь Алексея Михайловича, а другой - Марии Египетской, в честь дочери Марии.

Раньше вход во дворец вел со двора, оттуда перенесли его портал: он служит современным входом. Если обойти дворец, то можно увидеть, как пышно украшены его окна - великолепные камнерезы могли вырезать из камня, как из дерева, любые узоры. Среди них всадники на коне, птицы, кентавры, драконы, львы, по всей видимости, призванные отгонять от окон злых духов.

После вторичной женитьбы Алексея Михайловича на Наталье Нарышкиной этот двор перешел, как пишет историк И. Снегирев, в "состав царского дворца, когда началась вражда между Милославскими и Нарышкиными и последние взяли верх". А до того Милославские и Нарышкины сходились во дворец, чтобы посмотреть необыкновенное зрелище. По указу Алексея Михайловича в нем "учинили комедию, а на комедии действовать из Библии книгу Есфирь". Дворец стал служить "комедийной хороминою", то есть театром. Алексей Михайлович смотрел пьесы, сидя перед сценой.

При этом не был до конца уверен, что делает богоугодное дело, скорее даже наоборот. Поэтому, как отмечают историки, насмотревшись на комедийное действо о царе Навуходоносоре, шел в баню, а затем выстаивал обедню в церкви для очищения от грехов.

Приближенные во время спектакля стояли на сцене. А царица с детьми находилась в ложе, отгороженной от зала решеткой.

Театру этому придавалось исключительное внимание. Вместе с приказом привезти в Москву мастеров-рудознатцев, умевших добывать руду и выплавлять металл, с ними значились трубачи и люди, "которые могли бы всякие комедии строить". Нашелся и в Москве театрал - Иоганн Грегори, живший в Немецкой слободе. Был он пастором без прихода, а кроме того, успел за свою бурную жизнь побывать и в солдатах, и в учителях. Стал он режиссером придворного театра в Потешном дворце. Вместе с "немцами", то есть иностранцами, выступали дворовые люди боярина Артамона Матвеева, перенявшие быстро эту науку. Артамон же Матвеев, игравший важнейшую роль в государстве, был охотник до нововведений, он организовал театр в Кремле, не пожалев для него ни времени, ни слуг, ставших комедиантами и музыкантами.

Все - и взрослые, и дети - с необыкновенным вниманием взирали на сцену, где подолгу разыгрывались пьесы на фоне декораций. Затаив дыхание взирали, "как Алаферна царица царю голову отсекла и на органах играли немцы да люди дворовые боярина Артамона Сергеевича Матвеева".

Такого еще Кремль не видывал. Сотни лет служила правителям потехой охота с птицами и собаками на лосей, медведей, зайцев и лисиц. Занимались охотой два приказа, служили при дворе сотни псарей, строились потешные дворы, опять-таки для охотничьей потехи... И вдруг необыкновенная затея совсем другого рода, потребовавшая и помещения, и актеров, музыкантов, художников, писателей, больших средств. Пьесы переводились с немецкого. Писал их Симеон Полоцкий.