Римская история в лицах

Квесторам же было поручено наблюдение государственного архива, размещавшегося в том же храме. В их распоряжении был достаточный штат писцов. Квесторы менялись ежегодно, а писцы оставались.

Двое других квесторов находились при консулах в качестве их главных бухгалтеров. Они сопровождали консулов в военных походах, где ведали закупками продовольствия и выплатой жалованья солдатам. По мере того как увеличивалось число римских армий, возрастало и количество квесторов. К концу II века до Р.Х. их было уже восемь. В последующие века, когда у Рима появятся провинции, квесторы потребуются и их управителям — в первую очередь для наблюдения за сбором налогов.

Эдилы. Двух «плебейских» эдилов стали выбирать ежегодно еще в начале V века, вместе с народными трибунами — в качестве их помощников. Главной их обязанностью в то время было хранение архива и достояния плебеев в храме Цереры — их покровительницы. Так же как трибуны, плебейские эдилы были неприкосновенны. Эту привилегию они сохранили и в последующие века, когда стали исполнять полицейские функции в городе: наблюдение за рынками, банями, акведуками и фонтанами, тавернами и проститутками, дебоширами и воришками, которых сами же и судили. Они следили за состоянием дорог, общественных зданий, мерами пожарной безопасности и распределением хлеба среди неимущих.

В середине IV века плебеям пришлось согласиться на избрание еще двух эдилов — патрициев. Кроме участия в исполнении перечисленных хлопотливых обязанностей, эти так называемые курульные эдилы (вместо неприкосновенности они получили курульное кресло) взяли на себя основное бремя расходов по организации праздничных спортивных игр и разного рода представлений для народа. Расходы эти бывали порой весьма значительными, но зато проявленная щедрость позволяла завоевать популярность, необходимую для избрания на более высокие должности. Впрочем, и богатые плебеи в должности плебейских эдилов из тех же соображений старались не уступать в щедрости своим коллегам-патрициям. Тем более что некоторые традиционно плебейские игры должны были организовывать и оплачивать именно они.

Эдилов (их число со временем тоже увеличивалось), так же как и квесторов, выбирали в трибутских комициях. Оно и понятно — их обязанности были чисто гражданского характера.

Преторы. Уже упоминалось, что впервые должность претора была введена в середине IV века для патрициев. Вскоре она стала доступна и плебеям. Выбирали преторов на один год. Их главной обязанностью было руководство судопроизводством. В III веке выбирали уже двух преторов: одного для суда над римскими гражданами, второго — над иностранцами. Потом число преторов увеличилось: их стали посылать для суда (а порой и управления) в римские провинции. Преторы назначали судей (до последней четверти II века — только сенаторов), в случаях тяжких преступлений формировали чрезвычайные трибуналы, иногда сами в них председательствовали. Напомню, что смертные приговоры могли быть обжалованы перед собранием народа — в центуриатских комициях.

В гражданских процессах преторы определяли процедуру суда, формулировали предмет спора, альтернативы его решения и возможные приговоры. Поскольку процессуальный кодекс еще разработан не был, каждый претор, вступая в должность, издавал эдикт, в котором объявлял свое понимание правил судопроизводства. Претор-ские эдикты и разборы конкретных случав спора впоследствии легли в основу римского права.

Компетенция преторов этим не ограничивалась. Они получали империй — право военного командования, хотя и рангом ниже, чем консулы, — а также право совершения ауспиций. Поэтому их выбирали на собраниях воинов — в центуриатских комициях. Преторы нередко командовали войском, а в отсутствие консулов могли созывать сенат и народные собрания. В городе претора сопровождали два ликтора, вне города — шесть.

Консулы. Права и обязанности консулов были довольно подробно описаны в начале предыдущей главы. Добавлю лишь, что консулы были носителями высшего империя — то есть права высшей власти и верховного командования на войне. Обычно при них находилась группа советников — «консилиум». Но консулы не обязаны были считаться с их советами. Созывая сенат или комиции, а также отправляясь в поход и перед сражением консулы (не без помощи жрецов) совершали ауспиции. При избрании в центуриатских комициях консулы называли кандидатуры своих преемников, согласовав их предварительно с сенатом.

Власть консулов в городе не была точно определена. Они руководствовались республиканскими обычаями и традицией, а также перспективой ответственности после сложения полномочий. Как мы уже знаем, эта власть ограничивалась возможностью вето со стороны второго консула или одного из народных трибунов. В III, II веках до Р.Х. консулат стал достоянием немногих, наиболее знатных семей. Двести консулов, сменившихся за столетие с 233-го по 133-й год, принадлежали к пятидесяти восьми семьям. Из них 63 консула — всего лишь к пяти семьям.

Диктатор. К тому, что об этой наивысшей и экстраординарной магистратуре было сказано во второй главе, добавлю лишь, что в течение полугода диктатор не только был единовластным хозяином Рима, но был недоступен и для трибунского вето, хотя трибуны, в отличие от остальных магистратов, свое положение и все прочие права сохраняли. Более того, диктатора нельзя было привлечь к ответственности даже после сложения им своих полномочий. Единственным ограничением его власти служило то обстоятельство, что сенат и при диктатуре не расставался со своим правом распоряжаться государственной казной.

Цензоры, о которых тоже многое уже сказано, были неподвластны и неподотчетны никому. Это обеспечивало их высшее и неоспоримое право судить о достоинствах как простолюдинов, так и сенаторов. Первых они могли переводить из трибы в трибу, из центурии в центурию не только на основании имущественного ценза, но и в результате собеседования, — его, пожалуй, можно назвать нравственным экзаменом, — которое проводилось с каждым гражданином во время переписи. Сенаторов же цензоры могли подвергнуть публичному осуждению или даже исключить из сената. Но именно ввиду их неподсудности, от цензоров требовалось полное единодушие в каждом решении. Если же один из цензоров умирал или слагал с себя полномочия, второй обязан был отречься от своей должности, и выборы цензоров (в центуриатских комициях) проводили заново.

Когда число римских граждан сильно возросло (в 225-м году до Р.Х. их было около миллиона), два цензора за полтора года уже не могли справиться с их переписью и были вынуждены в армии и в места, удаленные от Рима, посылать своих уполномоченных. Цензовой переписи подлежали все взрослые мужчины, включая вольноотпущенников, а также вдовы и сироты, владевшие имуществом. Они были обязаны представить цензору полные сведения о своем достатке. Оказывается, декларация о доходах такое древнее учреждение... Эти сведения использовались как для разделения граждан на классы и последующего формирования центурий, так и для взимания военного налога.

Народные трибуны. О них ранее рассказано столь подробно, что в рамках не сугубо научного изложения дальнейшая детализация представляется излишней.

Для того чтобы закончить обзор римских магистратур, необходимо сделать еще несколько общих замечаний. Во-первых, все магистраты были наделены властью (роtestas). Их приказы были обязательны для исполнения. На ослушников они могли налагать штрафы или отдавать их под суд. Во-вторых, все магистратуры исполнялись на «общественных началах», бесплатно. Это с самого начала делало их недоступными для неимущих. Затем обычай (а может быть, и закон) ограничил крут претендентов гражданами первого, наиболее зажиточного класса. В-третьих, каждый магистрат — не говоря уже о народных трибунах — мог наложить вето на распоряжение не только своего коллеги, но и любого другого, стоящего рангом ниже магистрата. Но «уволить» с должности до истечения срока полномочий ни одного магистрата не мог никто — даже избравший его народ. Кроме единственного, общего для всех случая назначения диктатора. Наконец, все распоряжения магистрата, — но, разумеется, не законы, утвержденные в комициях, — сохраняли силу только до момента сложения им своих полномочий. Его преемники эти распоряжения могли отменить или попросту игнорировать.