Мангазея

В 20-х гг. начались частые походы торговых, промышленных и служилых людей из Туруханска по Нижней Тунгуске. Они дошли до ее истоков и затем, перевалив через горы, появились на реке Лене. Именно к этому времени относится поход мангазейского промышленника Никифора Пянды на среднее течение реки Лены. С Нижней Тунгуски русские перешли на якутские реки — Вилюй и Алдан. Скупые цифры туруханских таможенных дел свидетельствуют о росте притока торгово-промышленного люда в Туруханское зимовье. В 1626 г. отсюда отправились на соболиный промысел 501 человек, а в следующем году — 700. В 1634 г. в Туруханское зимовье пришли с промысла 683 человека. Количество людей, посещавших зимовье, продолжало увеличиваться и в следующие годы.

Все эти цифры и факты первый новомангазейский воевода сообщил Сибирскому приказу, ожидая решения о постройке нового города.

По мысли Наумова, новая Мангазея не только должна была заменить старую в части управления уездом, но и во многом походить на нее внешне. Одно время он хотел подыскать для нее место где-нибудь поближе к реке Енисей, так как Туруханское зимовье, расположенное в 28 верстах от нее, на берегу Никольской протоки реки Турухан, не отвечало всем требованиям. Протока эта подолгу не освобождалась ото льда, и начало навигации задерживалось. Однако вскоре выяснилось, что есть противники такого решения — посадские люди, не желавшие бросать насиженных мест. Пришлось согласиться с ними, так как именно с их помощью надеялся он создать новый город. И действительно, когда начались строительные работы, воевода выделил посадским людям участки, где возводились самые ответственные части крепости — башни и стены. Руководили всем строительством также посадские люди — Федор Осташев, Никола Савин и Борис Иванов.

12 июля 1672 г. в присутствии всех, кто был в это время в Туруханском зимовье, заложили город. По этому случаю служили молебен и звонили в колокола.

К осени городские стены длиной 150 саженей и угловые башни высотой 7 саженей были готовы. Пятая, проезжая башня, считавшаяся главной, создавалась позднее и по высоте превосходила остальные. Умелые руки народных мастеров создали в XVII в. великолепное произведение русского деревянного зодчества. На шестигранном основании главной башни высотой 12 саженей возвышались два яруса с обходными галереями. Последний ярус оканчивался смотровой надстройкой, над ней в свою очередь господствовало конусоугольное сооружение. На вершине башни было прикреплено изображение орла. В двойных городских стенах разместили амбары для хранения муки и соли. Внутри города находились воеводский двор, съезжая изба и другие постройки.

Строительство нового города стало главным занятием первого новомангазейского воеводы. Каждый год он укреплял его башни, строил новые службы, расширял гостиный двор. В условиях, когда соболиный промысел падал, он сделал все, чтобы поднять значение Мангазейского уезда. Шесть лет провел Данила Наумов в Туруханском крае, ему часто писали из Москвы. Узнал он, что умер отец, при смерти мать. Но царь Алексей Михайлович не желал возвращать в Москву способного дворянина, показавшего себя с наилучшей стороны.

Однако всему приходит конец. При новом царе Федоре Алексеевиче вспомнили о деятельном и толковом воеводе. В Новую Мангазею прибыл воевода Михаил Беклемишев, а Наумов вместе с семьей через Енисейск и Тобольск, старой сибирской дорогой, вернулся в Москву, где стал служить начальником стола Сибирского приказа.

ПО ЗАПРЕТНОМУ ПУТИ

В истории Сибири есть событие, о котором до сих пор спорят ученые. Одно бесспорно, что оно относится к Мангазее и связано с ее судьбой, со всем ходом географических открытий на арктическом побережье.

В 1940 г. в глухом таймырском заливе Симса и на небольшом галечном острове Фаддея советские гидрографы, производившие описание северо-восточного побережья Таймырского полуострова, нашли необычные вещи — медные котлы, возле которых лежали топор, ножницы, сковородки, колокольчик, медная гребенка и несколько голубых бусин. Отсутствие консервных банок, обычно характеризующих современную стоянку людей, насторожило гидрографов, и они начали поиски на значительной площади. Были обнаружены сгнившие меха, кусок выделанной кожи и другие предметы. В 1944 г. при вторичном посещении острова нашли несколько русских монет времен царствования Бориса Годунова и Михаила Романова, а также медные кресты, пуговицы, свинцовые пули, бусы синего стекла и кольца-перстни с выгравированными символами. О находках на острове Фаддея гидрографы сообщили в Арктический институт. В 1945 г. Институт направил туда историко-археологическую экспедицию А. П. Окладникова, которая описала найденные вещи.

Еще в 1941 г. на восточном берегу залива Симса топографы и каюры заметили развалины избушки, сделанной из плавника; недалеко от нее обнаружили медные котлы, такие же, как на острове Фаддея. Во время осмотра избушки были найдены серебряные монеты времен Ивана III и Ивана Грозного, бусы, кресты, перстни, колокольчик, компасы — солнечные часы, огниво с кремнем и трутом и прочие предметы. На острове лежали обломки лодки для недальних поездок вдоль берега, судовые снасти, блок, тесло, долото, лучковое сверло, цепь. Здесь же находились остатки нарты и ее снаряжение, наконечники стрел, защитные щитки для стрельбы из лука, древко рогатины, рыболовные сети, топоры, ножи, ковш, ложка, пуговицы, огниво, иглы, бронзовое зеркало, обувь, кости позвоночных животных и др. В избушке, очевидно, промысловом зимовье, гидрографы обнаружили кости трех человек: двух мужчин и одной женщины.

Уже в ходе раскопок стало ясно, что на острове Фаддея и в заливе Симса когда-то разыгралась трагедия, причины которой предстояло раскрыть ученым. Большинство вещей ныне хранится в Музее Арктики и Антарктики в Ленинграде. Все найденные вещи подверглись специальной обработке и анализу. В этом увлекательном исследовании участвовали географы, нумизматы, биологи, инженеры, оружейники, медики, искусствоведы и этнографы. Фаддеевские находки стали предметом тщательного изучения. Главное внимание было сосредоточено на монетном кладе, состоящем из 3324 монет, и на надписях на рукоятках ножей (одна из надписей была прочтена палеографами как «Аккакий Муромев»), а также на извлеченном из ножен «кортика» кусочке документа, бывшего, по всей вероятности, проезжей грамотой.

Нумизматы сделали следующие выводы: денежная казна с острова Фаддея и с залива Симса сложилась далеко от места находки, в областях Московского государства, для которых характерна интенсивная хозяйственная жизнь, а не на далеких окраинах, куда деньги приходили волнами; наличие крупной суммы денег на судне говорит об очень далеко шедших целях организаторов экспедиции, отправлявшейся в рискованное плавание вдоль берегов Сибири, конечная цель путешествия лежала где-то далеко на востоке, и то, что путь судна прервался вблизи острова Фаддея, было лишь трагической случайностью. Нумизматическая часть находки, как полагаем, открывает большие возможности для точной датировки события. Добавим, что в дальнейшем на основе монетного клада было определено время совершения плавания безвестной экспедицией у берегов Таймыра.

В итоге кропотливого анализа ученые заключили: 1) экспедиция, следы которой обнаружены на острове Фаддея и в заливе Симса, несомненно, снаряжена русскими торговыми и промышленными людьми; 2) вокруг Таймыра она пыталась пройти с запада на восток (предположительно из Енисея, Туруханского зимовья или Мангазеи) по морю: это, несомненно, морская экспедиция; 3) экспедиция была снаряжена сразу после 1619 г., после запрещения Мангазейского морского хода, о чем свидетельствуют монеты — нет ни одной монеты чеканки псковского и новгородского монетных дворов от 1617 г., которые были весьма распространены на севере. Монет времени Михаила Романова (1613–1645 гг.) вообще оказалось мало. Люди с залива Симса, несомненно, опытные мореходы-промышленники, о чем говорят и бывшие в их распоряжении компасы — солнечные часы, известные еще в XVI в. под названием «матка». Не удивила и находка шахмат. Как выяснилось, шахматы — широко распространенная игра на Руси XVII в. Известен такой случай. Один из священников Подмосковья обратился с жалобой на своих прихожан за то, что они по воскресеньям отказывались посещать церковь из-за «бесовской игры» в шахматы. Пришлось принять меры «увещевания». В коллекции предметов, найденных на острове Фаддея, также имеются шахматные фигурки, и нет сомнения, что в русской промысловой экспедиции XVII в шахматная игра занимала досуг людей, надолго оторванных от дома.