Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

В августе во всех четырех западных округах прошли войсковые учения. При обсуждении их итогов танковые корпуса решили оставить в приграничных округах. В конце лета нарком обороны и его заместители доложили Сталину о боевой подготовке и строительстве укрепленных районов. Вместо жаловавшегося на состояние здоровья Б.М. Шапошникова начальником Генерального штаба был назначен Мерецков. Борис Михайлович стал заместителем наркома, целиком взяв в свои руки строительство укрепленных районов.

Нет, Сталин не делал ошибок и просчетов. Заключение советско-германского пакта и последовавшие вслед за этим шаги стали примером блестящей дипломатической и государственной стратегии, обеспечившей Советскому государству решение сразу нескольких задач.

Во-первых, как уже упоминалось, прежде всего была снята с повестки дня проблема Дальнего Востока. Японцы считали себя глубоко оскорбленными и униженными германо-советским пактом. Правительство Японии даже заявило по этому поводу протест. «Германия нанесла им оскорбление в области дипломатии, а русские в военной области»; Япония решительно пересмотрела свои стратегические цели и, как показало дальнейшее, в результате переориентации ввязалась в войну с США. Что, в свою очередь, заставило Америку воспринимать борьбу Сталина против стран «тройственного пакта» (Германия – Италия – Япония) как защиту собственных интересов и «сфер влияния».

Во-вторых, вместо немедленного антибольшевистского похода на Восток Гитлер пошел на оккупацию Франции и вступил в конфликт с Англией. Впоследствии она вместе с США оказалась кровно заинтересованной в предоставлении Советскому Союзу значительной помощи поставками стратегического сырья, материалов, оборудования, продуктов питания и автомобилей, а с конца 1944 года даже пошла на открытие второго фронта.

В-третьих, Сталин получил значительный выигрыш во времени для укрепления оборонной мощи Красной Армии. Причем именно в этот период он осуществил закупки в Германии самых лучших образцов военной (включая авиационную) техники. Это позволило советским инженерам и конструкторам не только воспользоваться иностранным опытом, а, досконально изучив, применить его в своих разработках. В Германии было закуплено и современное технологическое оборудование, впоследствии «ковавшее» оружие Победы.

И наконец, самое главное. Сдвиг советской границы на сотни километров к западу лишил немцев такого выгодного стратегического плацдарма, с которого, преодолев территорию Советского Союза, они могли бы легко дойти до Москвы и Волги. «Если бы, – пишет бывший работник Генштаба и писатель В. Карпов, – ударная группировка по плану «Барбаросса» была развернута на прибалтийском плацдарме, свежие армии Вермахта взяли бы столицу с ходу… Через неделю гитлеровцы были бы у стен нашей столицы…»

Эти реальные преимущества – результат подписанного советско-германского договора. Только недалекие люди либо отпетые негодяи могут упрекнуть Сталина. Впрочем, все относимое к негативным аспектам, как то: якобы «аморальность» договора с «фашистами», утрата «интернационалистических принципов», проблемы прибалтов и поляков – не более чем идеологическая демагогия.

Между тем, разгромив недальновидную Европу, Гитлер оказался перед выбором: что предпринимать дальше? Уже 30 июня, на пятый день после прекращения огня во Франции, Гальдер записал в своем дневнике: «Основное внимание – на восток…»

В германских штабах уже раскладывались карты России. Для прикрытия подготовки нападения на Советский Союз Гитлер начал операцию «Морской лев». В директиве от 1 августа он заявил: «С целью создания предпосылок для окончательного разгрома Англии я намерен вести воздушную и морскую войну против Англии в более острой, нежели до сих пор, форме. Для этого приказываю: германским силам всеми имеющимися в их распоряжении средствами как можно скорее разгромить английскую авиацию». 15 августа состоялся первый крупный налет, в котором участвовали 801 бомбардировщик и 1149 истребителей.

Сталин не купился на эффектность этой демонстративной акции. Он всецело занимался вопросами оборонной промышленности. Он не терпел некомпетентности в профессиональных технических вопросах. Неосведомленность и уж тем более невежественность он считал непростительными пороками. Особенно когда это касалось жизни людей.

В начале октября ему доложили, что на одном из авиамоторных заводов военная приемка забраковала двигатели, изготовленные с отступлением от технологии. Он сразу вмешался в дело. В результате проверки выяснилось, что в двигателе, который ставили на истребитель Яковлева, конструктор Климов на 200 граммов увеличил наплыв в картере.

В результате 2 октября появился знаменитый приказ Наркомата авиационной промышленности № 518 о строгом соблюдении технологической дисциплины. В нем предписывалось: у самолетов или двигателей, прошедших государственные испытания и принятых в серийное производство, изменения в технологию могут быть внесены только с разрешения народного комиссара. Изменение в конструкции было допустимо вообще лишь с разрешения правительства. Этот приказ сыграл неоценимую роль во время войны. Когда из-за нехватки материалов появились соблазны отступить от принятой технологии, этот приказ стоял на страже качества.

В этом же месяце в кабинете Сталина рассматривались вопросы военно-морского флота. В частности, о строительстве береговых батарей. Работы шли быстрыми темпами, приобретя огромный размах: на Балтике – от Кронштадта до Палангена (Паланга), на Севере – от Архангельска до полуострова Рыбачий. Для установки корабельных орудий мощные подъемные краны заказали в Германии. Их изготовила фирма «Демаг». После обсуждения Сталин принял решение заменить Галлера на посту начальника Главного морского штаба Исаковым.

– Галлер – хороший исполнитель, – отметил он, – но недостаточно волевой человек, да и оперативно Исаков подготовлен, пожалуй, лучше.

Сталин не ошибся. Решение оказалось перспективным и устойчивым. Всю Великую Отечественную войну И.С. Исаков координировал совместные действия флота и сухопутных войск, а также входил в составы военных советов фронтов. Л.М. Галлер стал заместителем наркома Военно-морских сил по кораблестроению и вооружению.

Более полувека, рассуждая о неудачах Красной Армии в начале войны, историки уподоблялись людям, гадающим на кофейной гуще. Приняв за основу своих концепций невразумительные и граничащие с патологической неполноценностью побасенки Хрущева, они сводили свои рассуждения к нескольким мифам, ничего не имевшим общего с реальной действительностью. Еще больший туман в историографию внесла публикация книги Жукова «Воспоминания и размышления». В ней факты подменялись фантазиями, выдумыванием мизансцен и якобы имевших место диалогов.

Сочинив книгу, автор, подобно известному барону Мюнхгаузену, воздал славу самому себе. Причем дело даже не в выпячивании маршалом своей роли и искажении сути происходившего. «Полководец» умудрился не ответить на самые главные вопросы. По какому же плану с началом войны стала воевать Красная Армия? Какие соображения были по этому поводу у Генерального штаба, который Жуков в это время и возглавлял? Какова была советская военная доктрина?

Конечно, такие планы существовали, и в зависимости от изменения внешней обстановки они регулярно пересматривались. Одним из планов прикрытия накануне войны являлся документ, разработанный начальником Генштаба маршалом Б.М. Шапошниковым, генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным, начальником оперативного управления и его заместителем генерал-майором Г.К. Маландиным.

Этот план обороны страны, опирающийся на анализ вероятной стратегической обстановки, возможных группировок противника и ожидаемых его действий, в основном верно определил театр военного противоборства, а также главные направления основных усилий советских вооруженных сил. Это был не единственный план, воплощавший существовавшую перед войной советскую военную доктрину. И суть ее заключалась в том, что, отразив первое нападение противника, Красная Армия должна была сама перейти в наступление.