«ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование

Нет, во всем, что составляет в этот период жизнь будущего великого человека, во всех его удовольствиях, учении, поездках заграницу, в посещениях Слободы, и кабаков Архангельска, в Преображенском лагере, в дружбе с Лефортом, Гордоном и голландскими матросами, не было ничего глубокого, но все это выбило его из обычной колеи предков на дорогу, по которой он пришел к своей великой цели.

А что же делала Россия, в то время как ее хозяин разгуливал, гонимый своим капризным, непоседливым духом? Россия, насколько она понимала и могла рассуждать о том, что с ней происходит, начинала думать, что она ничего не выиграла от переворота 1689 года. Народ без особенного страха и недовольства смотрел на знакомства, которые молодой царь заводил с немцами, и на его постоянное пребывание в Слободе. Алексей приучил его к этому. Но склонность покойного царя к Западу проявлялась в достижении более заманчивых результатов: в развитии промышленности, законодательных реформах и действительном прогрессе, приносившем плоды.

Фейерверки и воинственные игры Петра причинили несколько смертей и много увечий - это был весь видимый результат его забав. Если новый царь в своих играх приближался к Европе, бояре, которые правили вместо пего, в серьезных вещах шли назад. Они управляли отвратительно. Голицын потерпел неудачу в борьбе с татарами; они разбили стан далеко за пределами страны, в Перекопских степях, и захватили несколько областей святой Руси! Тревожные известия, просьбы о помощи, извещения о поражениях приходили со всех сторон. Мазепа сообщал о том, что Украине угрожали враги. Доеифей, патриарх Константинопольский, передавал тревожные сведения; французский посол встретился в Адрианополе с Крымским ханом и великим визирем и передал первому 10000 дукатов и 70000 визирю за то, чтобы они уступили Франции охрану Святой Земли. Договор был уже отчасти приведен в исполнение: католические священники отняли у православных монахов Святую Могилу, часть Голгофы, Вифлеемскую церковь и Святой грот. Они разрушили иконы, и русское имя стало для султана и его подданных презренным. Вступая на престол, султан не счел нужным известить об этом русских царей. Из Вены пришло известие, что.министры императора, посланник польского царя и посланник султана поддерживали постоянные сношения, о которых Россия ничего не знала. Она была как бы отстранена и рисковала остаться одна лицом к лицу с турками и татарами. И симптомы тревоги и недовольства становились все сильнее, а Петру тем временем начинали надоедать его забавы. Архангельский рейд и воды Белого моря, недоступные в продолжение 7 месяцев из двенадцати, имели очень небольшое значение. Петр пытался найти через Ледовитый океан путь в Китай и Индию, но средств на это oq^oMHoe предприятие не было никаких. Со стороны Балтийского моря тоже ничего нельзя было сделать: шведы сидели там крепко и не собирались уходить. Лефорт предлагал другой проект. Во время этого переворота в жизни молодого царя он приобрел на него особенно сильное влияние. За последние несколько лет у него не было соперника. Он открыл собою серию иностранных проходимцев {Остерман, Бирон, Миних), которые целый век распоряжались Россией. Двенадцать человек стояли на страже у его дворца, и самые знатные вельможи страны толпились в его прихожей. Петр относился к нему не как царь к подданному; он публично наказывал собственноручно своего зятя Абрама Федоровича Лопухина несколькими пощечинами за то, что тот, поссорившись с фаворитом, испортил ему парик. Расставшись с ним, Петр писал ему письма подозрительной нежности и получал равнодушные и бесцеремонные ответы. Вот например образчик письма Лефорта к Петру.

«Господин Коммандер

Письма твоё, которой писано 7 марта, достал иво с велики радусь. Дай, Богу, тебе здорова на многи леты и веселить да своей воли. А я, по милось твоя, здесь по-маленьку живу не без кручина; а как, Бог изволить, увижу твоя милось с добрем здорова, забуду несчесливе дни, которы я здеся потираю. То-варис моё Феодер Алексевич кочет мене пакидать и у Англе-ска земли быть по указе твоя. Как ты изволнсь люди наши отпускать стану скора, а дазидать буду милось твоя. Весте с Польски земли, слава Богу, получше. Кароль в Данцих изволить быть. С Москва потста ни бевала: сия петница ана будет. Чало бью милось твоя, что ты изволись арапов достать. Прости надёже мое. Дай Бог тебе видатсь с велики радусь. Твоё верной слуга

Лефорт ген. ад. Амстср. 25 м. 1698.

Пужалесте ад мене скажи солобит (челобитную) ваша Компанья и не забевати про наша пити… воистяне не кали (николи) забеваё'м; коль питья здешнее не добро. Вчерась я уженал у Туртон. Девице добре про твоя здорова пили великой стакан: ани рады твоя милось видатсь».

В 1695 году Лефорту приходит в голову показать своим землякам и друзьям свое удивительное счастье. Петру уже давно хотелось послать некоторых из своих друзей заграницу, Отчего ему не поехать с ними самому и не посмотреть вблизи на те чудеса, о которых Тнммерман и Карштен-Бранд дали ему лишь туманное понятие. Какая радость, какое развлечение от начинающейся скуки, какое поучительное зрелище и какая прелесть новизны! Но встретилось препятствие: какую роль будет играть в Европе всероссийский император? - Он явится с неизвестным именем, омраченным давнишними и недавними неудачами, ничего не успев совершить, чтобы его поднять. Это заставило Петра оглянуться назад и посмотреть

на все, что он сделал, на свои занятия и развлечения, которые поглощали все его время: и он пришел к убеждению, что не сделал ничего.

Его осенила мысль: раньше, чем показаться этим людям Запада, которых он представлял себе такими великими, не нужно ли было бы ему подняться до их уровня. Но как достичь этого? В этом случае работающее воображение молодого царя встретилось с пришедшими в отчаяние боярами, кото-,рым он до сих пор предоставлял заботу о правлении. Они сами чувствовали необходимость сделать что-нибудь, чтобы выйти из того неприятного положения, в которое их поставила небрежность и неловкость их политики, предоставленной случайностям минутного вдохновения. Вероятно иод давлением этих различных мотивов была решена первая попытка завоевания Азова.