История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Граждан

В уральском городке Алапаевске с конца мая 1918 г. большевики содержали под русской и австрийской стражей нескольких представителей дома Романовых, их друзей и слуг – Великую княгиню Елизавету Федоровну (вдову великого князя Сергея Александровича и сестру Императрицы Александры Федоровны), Великого князя Сергея Михайловича, князей императорской крови Иоанна Константиновича, Константина Константиновича и Игоря Константиновича (сыновей Великого князя Константина Константиновича и троюродных братьев Императора Николая II) и князя В. П. Палея (сына великого князя Павла Александровича и двоюродного брата Императора Николая II). 21 июня от них удалили слуг и приближенных (кроме управляющего имениями Великого князя Сергея Михайловича – Ф. С. Ремеза и келейницы Елизаветы Федоровны – инокини Варвары Яковлевой), отобрали драгоценности и ввели строгий тюремный режим. Примерно в полночь с 17 на 18 июля большевики вывезли узников в урочище Межевое близ Верхне-Синячихинского завода и там, жестоко избив, сбросили в шахту. Дабы замести следы, в три часа 15 минут утра 18 июля большевики инсценировали нападение на опустевшую школу, где до того содержались узники, и сообщили о «побеге князей». «Операцией» по уничтожению алапаевских узников руководили комиссар юстиции Алапаевского совета рабочих и крестьянских депутатов Ефим Соловьев и председатель Алапаевской ЧК Николай Говырин. Участвовало в ней более двадцати человек. Великий князь Сергей Михайлович оказал сопротивление и был застрелен, остальные сброшены живыми. Великая княгиня, монахиня Елизавета Федоровна, князья императорской крови Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, князь Владимир Павлович Палей, Фёдор Семенович Ремез и инокиня Варвара умерли от ран, недостатка воздуха и воды через несколько дней. Местные жители позднее рассказывали, что слышали доносившееся из шахты молитвенное пение.

Вместе с лицами царствовавшего дома Романовых в эти же дни были убиты на Урале их верные друзья и слуги, следовавшие за Императором, великими князьями и княгинями до последней возможности – фрейлина Анастасия Васильевна Гендрикова, гофлектриса Екатерина Адольфовна Шнейдер, генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, гофмаршал князь Василий Александрович Долгорукий, дядька Цесаревича Алексея Клементий Григорьевич Нагорный, камердинер Иван Дмитриевич Седнев, камердинер Василий Федорович Челышев, личный шофер Великого князя Михаила Александровича Петр Яковлевич Борунов.

Через 8 дней после цареубийства Екатеринбург заняли Белые войска генерала Сергея Николаевича Войцеховского, наступавшие из Сибири (Алапаевск был освобожден через месяц – 28 сентября), и комиссия Омского правительства незамедлительно занялась изучением обстоятельств всех трех групповых убийств. Останки алапаевских страдальцев были обнаружены следственной комиссией. Останки Великого князя Михаила, Брайана Джонсона, Государя Николая II и убитых с ним найти тогда не удалось.

Присутствие при убийстве Императора и его семьи уполномоченного германского командования весьма вероятно. Имен всех убийц мы не знаем. Кто-то из них оставил на стене комнаты, где произошло убийство, надпись: «Belsatzar ward in selbiger Nacht von seinen Knechten umgebracht» – «В эту ночь Валтасар был убит своими слугами». Революционный солдат или латышский стрелок вряд ли назвали бы себя в 1918 г. «слугами» царя. Но с точки зрения нерусского подданного убийство в Ипатьевском доме вполне могло восприниматься как восстание холопов на своего господина, и потому такому наблюдателю вспомнились эти стихи Гейне. Очень возможно, что сам наблюдатель в убийстве не участвовал, и о его присутствии было строго-настрого запрещено говорить, тогда как сами участники похвалялись убийством и до самой своей смерти ничуть не раскаивались (Юровский умер в 1938 г., Белобородов и Голощекин были убиты своими же во время большого террора – в 1938 и 1941 гг., Медведев умер в 1964, чекист И. Родзинский – в 1970-е годы).

Царская семья была убита не потому, что ее боялись отдать в руки Белых – вывезти Императора и его близких из Екатеринбурга можно было и 16 и даже 22 июля, когда в Москву был отправлен царский багаж и доставлен вполне благополучно. Это страшное убийство было в первую очередь местью и делом сатанинской злобы для всех тех, кто его желал совершить и совершил.

Свидетельство очевидца

«Немцы допустили убийство царя и его семьи, имея полную возможность приказать большевикам этого не делать. Они допустили (если не приказали прямо большевикам это совершить) расстрел того, кто тогда был самым вероятным, самым легитимным и самым удобным кандидатом русского монархического движения. Допустив убийство царя со всей семьей, немцы обезглавили русских монархистов…

Не желая, конечно, этого, своими переговорами Нольде, Кривошеин и прочие монархисты навели немцев на мысль об опасности для них Николая II и его семьи, не говоря уж о сибирском движении, которое просто могло, захватив царя с семьей, вызвать величайшее волнение в России в тот момент, когда там, ввиду борьбы на Западном фронте, должен был бы быть абсолютный мир. Когда Нольде жаловался мне на „легкомыслие и недальновидность“ Гинденбурга и Мирбаха, не желавших монархического переворота с Николаем II во главе, то он мог с большим успехом отнести эти эпитеты к себе и своим единомышленникам.

Ясно, во всяком случае, что большевики никогда не решились бы на расстрел, не посоветовавшись с немцами или не будучи совершенно точно осведомлены, что те посмотрят на это сквозь пальцы или такой акт будет им определенно приятен. Николай II с семьей были убиты, по меньшей мере, при попустительстве немцев…» – писал Г. Н. Михайловский. – Записки. Т. 2. М., 1993. С. 109–110.

Н. В. Чарыков, дядя по матери Г. Н. Михайловского, являлся кадровым сотрудником Императорского МИД и занимал, в том числе, пост посла в Константинополе. Во время смуты был министром народного просвещения и председателем особой дипломатической комиссии в Крымском правительстве генерала Сулькевича. Разговор Чарыкова с Михайловским состоялся в Симферополе в начале октября 1918 г.:

«Отвечая на мучительный вопрос, из-за которого в значительной мере сорвалось германофильское движение в русских антибольшевицких кругах, – вопрос об отношении немцев к Николаю II и вообще Романовым, Чарыков сказал: „Немцы разлюбили Романовых со времен франко-русского союза, а Николая II они ненавидели и боялись его воцарения“. На вопрос, верит ли он, что немцы сознательно допустили гибель всей царской семьи, чтобы устранить возможность возрождения монархии в России при монархе, объявившем им войну и не захотевшем заключить с ними сепаратный мир, Чарыков ответил: „Если бы они не хотели расстрела Николая II и его семьи, им стоило только шевельнуть пальцем, и большевики никогда не посмели бы это сделать“.