Богдан Хмельницкий

приписывал происшедшее несогласие дерзости сына Хмельницкого, напавшего

своевольно на Валахию, уверял, что звал Тимофея для переговоров, а Тимофей, вместо

ответа, начал неприязненные действия против седмиградских войск. Теперь

седмиградский князь просил забыть прошедшее и предлагал войску запорожскому свои

услуги 5).

’) Малоросс. переп., хран. в московск. оруж. палате, 17.

2)

Памяти, киевск. коми., III, 3, 82.

3)

Jak. Michalowsk. Xiega Pamietn.. 727.

4)

Рук. И. П. Б. Misc.' № 63.

5)

Малоросс. переп., хран. в московск. оруж. палате, 17.

575

Все—и господари, и Ракочи, и Хмельницкий—хитрили друг перед другом; все

обещали Хмельницкому союз и дружбу и в то же время дружили с его врагами. Только

возобновление союза Козаков с крымским царством сделалось невозможным после

соединения с великоруссами, которых крымцы почитали злейшими врагами.

Весною 1654 года польское правительство послало в Бахчисарай Яскульского

очернить пред новым ханом Хмельницкого, обличить его в сношении с москвитянами,

заклятыми врагами Крыма, побудить хана действовать вместе с поляками против

москвитян и Козаков и за то обещать деньги п подарки; а в доказательство того, что

Хмельницкий отдался московскому царю, Яскульский повез с собой копию универсала

козацкого гетмана к украинцам.

Приехав в Бахчисарай, Яскульский был позван к хану. Визирь, вероятно, принимая

во внимание важность положения своего хана и цечальное состояние Польши, которая

нуждалась в союзе с Крымом, не хотел-было давать ему ханского коня, на котором посо

> должен был ехать на аудиенцию.

«Наша вера, —говорил он, —не позволяет нам прислать коня».

«А наша вера, — возразил Яскульский, — не позволяет мне ехать на своем коне,

потому что мой конь исхудал, да притом, его величество король достоин такого

уважения от хана».

Поляк настоял на своем: ему дали коня. Потом визирь хотел-было заставить его, по

восточному обычаю, поцеловать полу своего платья. Яскульский воспротивился и

настоял на том, что ему позволили, по европейскому обычаю, поцеловать ханскую руку

‘).

После первой аудиенции заставили посла ждать в бездействии около трех недель. В

то время в Бахчисарае явились послы московские, венгерские от Ракочи и козацкие Все

предлагали свои услуги и искали расположения хана. Хмельницкий писал к хану:

«Если мы вошли в дружбу с Москвою, то это мы сделали, вспоминая советы вашей

ханской милости. Мы видели, что поляки отовсюду привлекают к себе людей против

нас; отчего же и нам не делать того же. Лучше нам иметь друзей в той стороне, которая

прилегает к Смоленску и другим королевским городам. Притом это сделалось не от

меня, а по воле целого войска. От договора под Каменцем ничего хорошего ве вышло;

король не утвердил для нас Зборовского договора, а ваши люди, между тем, причиняли

нам великия и нестерпимые кривды. -Наши посланцы намекнули перед вашим царским

величеством, будто Москва имела овладеть нами; такая у нас в прежнее время была

ведомость, но теперь о том уже нет никакой речи. Когда проявится у нас что-нибудь

новое по этой части, мы не замедлим уведомить о том вашу царскую милость. Покорно

просим вашу ханскую милость, не верьте тому, что на нас наговаривают. Наши враги

клевещут на нас, и сами под нами яму копают; Потоцкий с поляками, венграми и

волохами напал на нас, опустошил много местечек, перебил много народа. Слышно,

что и Радзивилл с литовским войском приближается к Любечу и Лоеву; поэтому, если

бы их войска стали более угрожать нам, то ваша ханская милость подайте нам помощь

по силе веч-

1)

Памяти, киевск. коми., Ш, 69—64.

576

ного договора. Мы будем обязаны отслуживать за это, помогая вам против ваших

неприятелей» *).

Крымцы понимали, что соседи давали большое значение тому положению, какое

принимал Крым в предстоящих смутных событиях. Хан созвал большой совет из

салтанов, мурз и аг. Все разделяли ненависть против Москвы; но некоторые мурзы,

испытавшие на себе щедрость Хмельницкого, восстали против союза с поляками.

«Пока у нас было побратимство с козаками, говорили они, мы наполняли Крым

польскими невольниками, а теперь чтб возьмем, воюя против Козаков за поляков?

Козаки бились за свободу, а нам доставался яссыр; не будет нам такой выгоды, когда

будем сражаться за поляков. Поляки люди гордые: ходят в богатых одеждах, в дорогих

шубах, в турецких сапогах: не станут они биться для нашей выгоды» 3).

Но вражда против москвитян заглушала такия представления. Выгоды Крыма

побуждали татар предпочесть в настоящее время союз с поляками; однако, они хотели

повести дело так, чтоб поляки им кланялись и просили их союза, а не они поляков.

Визирь призвал Яскульского и обходился с ним довольно сухо. Яскульский просил

отпустить польских пленников, захваченных в набеги. Визирь отговаривался, исчислял

различные прежния вины этих пленников против Крыма, наконец сказал решительно:

«Напрасно и говорить о том, чтб взято саблею!»

Яскульский коснулся татарских набегов, причинивших Польше опустошения;

визирь с гневом закричал:

«Как, гордецы! вы еще хотите приказывать хану? А знаете ли, что если хан

соединится с козаками и москвитянами—вся Польша погибнет!»

«Это в Божьей воле,—отвечал Яскульский, испугавшийся своих замечаний:—но я

сказал это не для того, чтоб приказывать его милости, хану, а чтоб показать вам

честность и правду нашу, за которые мы терпели от вас неприязненность».

«Козаки прислали к нам послов,—сказал визирь,—они просят союза с нами; они

говорят, что если обратились к москалям, то потому, что король не послал к ним ни

послов, ни граматы: надобно было вам удерживаться от войны с ними. Зачем сами их

затрогиваете?»

«Удивляюсь,—возразил Яскульский,—что вы придираетесь к тому, что его

королевское величество не посылал Хмельницкому ни послов, ни грамат. Приличнее

будет, если раб прежде поклонится своему господину. Видали ли вы, чтоб хан писал

письма к мятежникам, когда у вас был бунт?»

«Козаки.—сказал визирь,—говорят, что они послали к вам послом Антона, а вы его

задержали».

«Этому уже год,—отвечал Яскульский,—а после Жванецкого договора они не

присылали послов. Хмельницкий и себя самого и всю Украину отдал московскому

царю, и Москва в городах королевских и шляхетских поста-

*) Рук. И. П. Б. разнояз. Misc. № 63.

2)

Annal. Polon. Clim., I, 443.—Histor. Jan. Kaz., I, 198.

577

вляет свое начальство и берет доходы. А когда кто у кого что-нибудь отнимает, как

не защищать своего?»

«Видим, что козаки плуты,—сказал визирь.—Мы пошлем к ним своего посла

вместе с их послом и предложим, чтоб они покорились королю, возвратили бы

Украину, а сами шли бы с нами воевать москвитян. Если же этого не сделают, тогда

поднимем вместе с вами на них сабли».

Наконец визирь совершенно искренно выразился, сказав Яскульскому:

«Все сделаем только тогда, когда получим от вас упоминки».

Таким образом, на первый раз Яскульский не получил ничего, кроме обещаний, и

писал немедленно о 'необходимости скорее выслать денег как крымскому хану, так

равно и окружавшим его лицам. Каждый из них изъявлял готовность ходатайствовать

пред ханом с своей стороны, если получит польские злотые. Московские послы были

отправлены с отказом. Посланец Хмельницкого полковник Семен Савич выдержал от

хана упреки. «Зачем,—говорил ему хан,-—Хмельницкий со всем войском запорожским

без нашего ведома оставил польского короля и поддался под руку московского

государя? Вон уже московский государь Смоленск, говорят, и другие города у