История России ХХ - начала XXI века

Непредсказуемость последствий косыгинских реформ ярко высветили эксперименты, произведенные в 8-й пятилетке. Так, на Щекинском химическом комбинате в Тульской области в 1967 г. было разрешено сокращать излишний персонал, а часть зарплаты уволенных передавать оставшимся. К началу 1969 г. численность работников на комбинате уменьшилась на 800 человек, выпуск продукции увеличен на 73,3 %, производительность труда — на 87 %. За счет прибыли комбината в городе строились жилье, предприятия культурно-бытового назначения. К сожалению, «не каждого высвобожденного работника, — признавал директор комбината П. Шаров, — можно было перевести на другое, новое предприятие». Широкомасштабное внедрение опыта было чревато возникновением массовой безработицы.

Не вписывался в «социалистические» представления и эксперимент в Акчи — одном из целинных районов Казахстана. Экономисту-практику И. Н. Худенко было разрешено организовать всю работу по выращиванию зерна небольшими звеньями, получавшими полную хозяйственную самостоятельность, и оплачивать их работу по конечному результату (количество и качество зерна) без ограничения заработной платы. Несколько лет эксперимента позволили увеличить прибыль на одного работающего в 7 раз, сократить себестоимость зерна в 4 раза, во столько же раз увеличить заработки. Повсеместное введение такой системы позволяло резко расширить производство сельскохозяйственной продукции при столь же резком сокращении числа работников. Однако эксперимент закончился арестом новатора по обвинению в «хищении государственного имущества в крупных размерах». Худенко был осужден на 6 лет содержания в лагере и умер в 1974 г. по отбытии двух лет заключения.

Как видим, власти уже вскоре после начала реформы убеждались, что она имеет не только светлые стороны. Создавая благоприятную среду для роста теневой экономики, она высвечивала также перспективу безработицы, обострения социальной напряженности в стране из-за трудностей с обустройством новых рабочих мест, хотя со всем этим советская власть могла бы и справиться. Главный же «недостаток» заключался в том, что реформа не довольствовалась полумерами, требовала коренных изменений в организации промышленного и сельскохозяйственного производства, подводя к необходимости полного отказа от командно-распределительной системы. К этому брежневское руководство оказалось не готовым.

Социально-экономическое развитие в 70-е гг. проходило под знаком усиления централизованного управления, свертывания реформ и падения темпов роста основных социально-экономических показателей. Оно определялось планами 9-й и 10-й пятилеток, директивы которых одобрили соответственно XXIV (1971) и XXV (1976) партийные съезды. Планы намечали увеличение производства продукции и национального дохода страны, однако ускорения темпов роста уже не предполагали. Снижение темпов объяснялось возрастающими масштабами производства. Если в 1966–1970 гг. 1 % прироста национального дохода равнялся 1,9 млрд, то в 1971–1975 гг. должен был составлять 2,7 млрд руб.

В годы 9-й пятилетки удалось увеличить объемы промышленной продукции на 43 %, в десятой — на 24 % по сравнению с предыдущими пятилетиями. Производство сельскохозяйственной продукции увеличено за пятилетку на 13 %, за десятую — на 9 %. Однако плановые задания оказались невыполненными. План по увеличению валового объема промышленной продукции в 1971–1975 гг. выполнен на 91 %, в 1976–1980 гг. — на 67 %, сельскохозяйственной продукции соответственно — на 68 % и 56 %. Все это не могло не вести к снижению среднегодовых темпов прироста. Производство промышленной продукции в годы 8-й пятилетки ежегодно увеличивалось, по официальным данным, на 8,5 %, в 9-й — на 7,4 %, в 10-й — на 4,4 %. Производство сельскохозяйственной продукции прирастало в 8-й пятилетке на 3,8 % в год, в 9-й — на 2,3 %, в 10-й — на 1,7 %.

Упор в промышленном развитии в 70-е гг. был сделан на создание гигантских территориально-производственных комплексов. Всего их было несколько десятков. Главное внимание уделялось ЗападноСибирскому ТПК. В Тюменской области еще в 60-е гг. были обнаружены огромные залежи нефти и газа. В 1969 г. ЦК партии и правительство приняли решение об ускоренном развитии здесь нефтеи газодобычи. На освоение новых районов Западной Сибири (Самотлор, Сургут, Уренгой, Ямбург и др.) были брошены человеческие ресурсы из всех республик страны, с затратами на освоение не считались. В результате за 70-е гг. добыча нефти в Западной Сибири выросла в 10 раз. В 80-е гг. Западная Сибирь стала давать более 10 % мирового объема добычи нефти и газа.

Ускорение получила угледобыча. Развернуты были два комплекса по добыче угля открытым способом: в Казахстане — ПавлодарскоЭкибастузский топливно-энергетический, в Красноярском крае — Канско-Ачинский. Здесь добывался самый дешевый уголь страны. На базе Усть-Илимской ГЭС был создан Братско-Усть-Илимский лесопромышленный комплекс, а на базе Саяно-Шушенской ГЭС — Саянский ТПК по обработке цветных металлов.

В целях активизации развития экономики Сибири и Дальнего Востока в 1974 г. было возобновлено строительство Байкало-Амурской магистрали: первая попытка ее создания предпринималась накануле Великой Отечественной войны. Ее строительство длиной более 3 тыс. км в основном было завершено в 1984 г.

Руководство страны максимально использовало естественное преимущество СССР перед другими странами — колоссальные природные богатства. Однако экстенсивное развитие экономики сдерживало развитие наукоемких отраслей, которые определяли научно-технический прогресс — электроники, кибернетики, робототехники, биотехнологии. Расширение продажи нефти и газа в страны Запада давало валюту, на которую закупалось недостающее зерно, высокотехнологичное оборудование.

В области сельского хозяйства в 70-е гг. упор делался на агропромышленную интеграцию — объединение сельского хозяйства с отраслями, которые его обслуживают (промышленность, транспорт, торговля, строительство). Такая интеграция рассматривалась как главное направление сращивания двух форм собственности — государственной и кооперативно-колхозной. Развернуты были большие работы по мелиорации сельскохозяйственных земель. Строились грандиозные каналы (Большой Ставропольский, Северо-Крымский, Каракумский) и системы для обводнения и орошения. В 1974 г. ЦК партии и союзное правительство приняли совместное постановление «О мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР».

Программа подъема Нечерноземья была рассчитана на 15 лет и предполагала резкое увеличение капиталовложений в социально-экономическое развитие 29 областей и республик России. Средства выделялись, но существенного улучшения ситуации в деревне не наступало. Деньги шли на «широкую мелиорацию земель», «комплексную механизацию и химизацию»; социальная сфера недопустимо недооценивалась. Более того, положение усугублялось массовой ликвидацией «неперспективных» деревень, якобы препятствующих развитию агропромышленной интеграции и концентрации сельскохозяйственного производства. Численность сельских поселений, по данным переписей населения 1959 и 1979 гг., сократилась с 294 тыс. до 177, т. е. количество деревень уменьшалось на 16 каждый день. Для исконного центра Московской Руси это было настоящим бедствием.

Бичом народного хозяйства оставались отвлечение на «шефскую помощь» селу во время уборочной страды до 20 % всего активного населения страны, огромные, до 30–40 %, потери урожая, неразвитость сферы переработки сельскохозяйственной продукции. Сельское хозяйство все меньше справлялось с задачами продовольственного снабжения страны. С 70-х гг. в разряд дефицита все чаще попадали мясо, колбасы, а в ряде районов — сыры и молочные продукты.

Вместе с тем следует отметить, что, несмотря на все противоречия экономического развития на этапе раннего «развитого социализма», экономический потенциал, созданный за 8 и 9-ю пятилетки (1966–1975), оказался равен потенциалу, на создание которого в стране ушли предыдущие полвека. Если в 1922 г. доля СССР в мировом промышленном производстве составляла 1 %, то в 1975 г. она выросла до 12,6 %.