Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Непрочные правительства и постоянные войны, замешанные на этническом соперничестве, между афганцами, персами и турками, продолжали нарушать мир в Иране и в Средней Азии после ухода двух великих завоевателей. Эти вечные раздоры благоприятствовали китайским походам в Восточный Туркестан в XVIII в., а продолжающийся политический беспорядок способствовал подобному укреплению позиций России в зоне Каспия и на Кавказе в XIX в. В 1835 г. шах сам вступил в тесные отношения с Россией, вызвав тем самым растерянность Британии, которая беспокоилась за свое положение в Индии. В стремлении опередить Россию, британские силы вторглись в Афганистан (1839 г.), но лишь за тем, чтобы с позором отступить, когда истощились припасы. Вторая карательная экспедиция сожгла афганскую столицу (1842 г.) и тоже удалилась восвояси.

В целом старая военная традиция Ирана и Туркестана оставалась почти неизменной вплоть до середины XIX в. Но неудержимые конники при всей их отваге и храбрости уже не могли сражаться на равных с армиями, организованными и оснащенными по европейскому или китайскому образцу. Как следствие, Китай с востока, Россия с севера, а Британия с юга неуклонно сужали прежнюю свободу действий мусульманской конницы. Пускались в ход деньги и снабжение порохом и боеприпасами, чтобы сажать своих и убирать неугодных местных князей, а учитывая, что европейские товары завоевывали все новые рынки, местные ремесленники и купцы теряли почву под ногами. Экономический упадок отбирал даже оставшиеся возможности построения стабильного политического строя на основе местных ресурсов. Таким образом, старое общество Ирана и Туркестана, несмотря на его удаленность от Европы, так же не могло противостоять европейской военной и экономической мощи, как и находившаяся в худшем географическом положении Османская империя. Политическая и экономическая слабость сопровождалась культурным застоем или откровенным откатом назад [1051].

3. РАСПАД ИМПЕРИИ ВЕЛИКИХ МОГОЛОВ В ИНДИИ 

Еще во времена правления императора Аурангзеба (1658-1707 гг.) власть Моголов стали подтачивать хронические восстания. В гористой местности южнее Бомбея группа маратхов под предводительством Шиваджи (ум. 1680) стала промышлять разбоем и вооруженными нападениями, которые императорские войска были не в состоянии предотвратить. Объявив себя борцами за дело индуизма против ислама, маратхи привлекли в свои ряды немало индуистских авантюристов и в конце концов образовали свое собственное государство. К середине XVIII в. они установили номинальное господство над всей Центральной Индией и определенно выдвинулись в число ведущих претендентов в Индии на наследие слабеющей власти Моголов.

После смерти Аурангзеба (1707 г.) сикхи Пенджаба подобным же образом избавились от контроля Моголов и мусульман и создали свое государство. В довершение мятежные губернаторы провинций империи Моголов образовали целую мозаику из независимых княжеств в разных частях Индии. Наиболее прочным из таких княжеств был Хайдарабад в Декане, где постоянная необходимость обороняться от соседних маратхов помогла выработать настоящий порядок и дисциплину. В конечном счете набеги со стороны Ирана и Афганистана, вторжения гуркхов из Непала завели политику Индии в тупик. Империя Моголов номинально существовала до 1858 г., однако череда слабых и развращенных императоров чаще всего превращала имперскую власть не более чем в фикцию даже в непосредственной близости от столицы.

Такие политические условия все больше вынуждали европейские торговые компании в Индии опираться на собственные ресурсы. Подобно правителям провинций самой империи Моголов, местные агенты компаний постепенно приобретали фактический суверенитет и уходили из-под действенного контроля далеких от них Парижа и Лондона. В сферу деятельности чиновников компаний стали входить как коммерческие, так и военные дела, поскольку набеги и зверства индийских феодалов требовали сооружения фортов и усиления гарнизонов, охраняющих европейские поселения. Учитывая, что коренным жителям можно было платить меньше, чем европейцам, агенты компаний пополняли свое войско новобранцами из местных жителей, однако командирами над ними ставили европейцев. К XVIII в. даже небольшие подразделения таких сипаев, обученных и экипированных на европейский манер, способны были побеждать значительно превосходящие их числом индийские силы [1052]. Это обстоятельство не прошло мимо внимания местных правителей, начавших, в свою очередь, нанимать европейских авантюристов в надежде обзавестись собственными мощными армиями. С точки зрения европейцев это давало им неотразимые поводы для вмешательства во внутреннюю политику Индии, поскольку француз, командующий войском индийского князя, мог благоприятствовать французской компании, а англичанин — английской.

Штаб-квартиры ни французских, ни английских компаний не поощряли такие авантюры, так как излишне амбициозная военная политика сказалась бы на их прибылях. Очевидное решение заключалось в том, чтобы окупить военное предприятие путем захвата территорий, а военные расходы покрывать за счет местных налогов. Французские силы под командованием маркиза Жозефа Француа Дюплекса первыми применили такую тактику в 1749 г., когда в награду за участие в местной войне они получили солидный район вблизи Пондишери. Англичане вскоре последовали примеру французов, а вспыхнувшая между этими державами война в 1756 г. подстегнула их соперничество. У Англии было решающее преимущество перед французами, учитывая, что британский флот контролировал моря и мог усиливать и перевозить британские войска, не давая такой возможности французам. Такая стратегическая мобильность, в полной мере использованная Робертом Клайвом, позволила Британии вытеснить своих соперников из большей части Южной Индии и Бенгалии уже к 1757 г. [1053] Договор, которым была подведена черта под Семилетней войной (1763 г.), закрепил поражение французов в Индии, а также в Европе и Америке.

Эта победа Британии в Индии почти совпала по времени с битвой при Панипате (1761 г.), где, как уже отмечалось, маратхи потерпели сокрушительное поражение от афганцев. Быстро последовавший за этим их крах привел к возникновению военного и политического вакуума в Индии. Местные силы не могли противостоять войскам Ост-Индской компании, найти предлог для вмешательства в политику Индии было нетрудно. А когда компания взяла власть над территорией в свои руки, вопросы защиты границ и необходимость предотвращения усиления недружественных соседних княжеств очень быстро совпали с жаждой работников компании еще больше расширить в Индии земли, находящиеся под британским контролем.

Руководство Ост-Индской компании продолжало сопротивляться аннексии новых территорий в больших масштабах, да и общественная критика алчности и стяжательства ее работников в Индии порой могла задерживать продвижение компании. Однако ни возражения парламента, ни ряд административных реформ, ограничивавших возможности личного обогащения за счет выделенных на освоение Индии средств не могли предотвратить спорадическое вмешательство британских сил в дела того или иного индийского государства. За исключением северо-западной части Индии, где афганцы и другие воинственные племена оказывали упорное сопротивление, британские военные интервенции встречали слабый отпор, так что к 1818 г., когда маратхи потерпели окончательных крах, Ост-Индская компания достигла безоговорочного господства над всем субконтинентом. Но даже в это время чиновники компании непосредственно управляли лишь небольшой частью Индии. Остальная территория контролировалась посредством союзов с местными князьями, чья политика находилась под наблюдением британских резидентов, приписанных ко дворам.

Легкость британских завоеваний помогают понять следующие обстоятельства. Во-первых, мусульманские правители Индии так и не смогли объединиться против англичан. Ввиду нападений афганцев извне и индуистских восстаний внутри страны многие из них считали правильным стать под защиту англичан. Во-вторых, мусульманские правители не имели широкой поддержки среди своих подданных, большинство которых составляли индуисты. Даже низшие классы мусульман не проявляли особой лояльности к своим господам и мало участвовали в борьбе с европейцами.