Дуэль. Всемирная история
Дуэль. Всемирная история читать книгу онлайн
«Дуэль. Всемирная история» — книга маститого британского автора Ричарда Хоптона — стала итогом кропотливой работы и написана на основе достоверного и многообразного исторического материала. Перед нами предстает история «поединков чести» от времени возникновения этого обычая в эпоху Ренессанса и до его исчезновения во второй половине XX столетия.
Автор приводит увлекательнейшие подробности дуэлей с использованием самых разных видов оружия, а также иных, иногда весьма оригинальных предметов, таких, например, как бильярдные шары. Ричард Хоптон подробно рассказывает о традициях и истории дуэлей в разные исторические эпохи и в разных странах, и не только в Европе — в Англии, Франции, России и Германии, но и в США, где во времена Дикого Запада также имели место поединки, подчинявшиеся строгим правилам и своеобразному кодексу.
Нет сомнения, что эта книг а, написанная прекрасным литературным языком, изобилующая множеством интереснейших цитат из всевозможных источников, не оставит равнодушным читателей.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Редко кто вообще писал о дуэлях более занимательно, чем Марк Твен. В книге «Пешком по Европе» он вспоминает о своем участии в качестве секунданта на дуэли во Франции в 70-х гг. девятнадцатого века. В том поединке встретились два ведущих французских политика — Леон-Мишель Гамбетта и Мари-Франсуа Фурту. Причина — политические разногласия. Рассказ Твена об обстоятельствах дуэли — он выступал в роли секунданта Гамбетта — и о предшествовавших ей формальностях есть образец мелодраматического юмора, который продемонстрировал автор, тонко потешаясь над грузными и псевдогероическими дуэлянтами.
Затем я вернулся к моему доверителю и с глубоким огорчением обнаружил, что он изрядно утратил задор. Я изо всех сил постарался воодушевить его.
Я сказал: «Ну, сэр. Дела вовсе не так уж плохи, как может показаться. Учитывая характер оружия, ограниченное количество выстрелов, приемлемое расстояние, ватную густоту тумана, а также и то важное обстоятельство, что один из бойцов одноглазый, а второй косоглазый и близорукий, думается мне, что поединок этот вовсе не обязательно кончится худшим образом. Есть немало шансов, что вы оба уцелеете. А потому воспряньте духом, не стоит терять надежду.
И вот, еще слыша отзвуки такой воодушевляющей на подвиги речи, Гамбетта занял позицию с пистолетом в руке, а Марк Твен — позади него, в самом буквальном смысле служа ему крепким тылом. Затем…
Я тут же крикнул:
«Раз, два, три! Огонь!»
Два коротких хлопка! Два коротких хлопка пронзили мне уши! И в тот же миг я рухнул на землю, погребенный под лавиной из плоти. Несмотря на непомерный груз, я все же различил тихий шепот сверху и слова: «Я умираю за… за… за… Да пропади я пропадом! За что я умираю? Ах, да! Да! За ФРАНЦИЮ! Я умираю, чтобы Франция жила!»
Как выяснилось, Гамбетта выдержал великое испытание и физически никак не пострадал, как, впрочем, и оппонент. Вообще же единственным, кому на самом деле досталось, в том числе из-за того, что сломанное ребро воткнулось в легкое, оказался в этой истории М. Твен, на которого всем грузом обрушилось массивное тело Гамбетта {108}.
Прежде чем оставить тему о роли секундантов, мы должны обратиться к щекотливому вопросу дуэлей, в которых стороны не прибегали к их услугам. Может возникнуть недоумение в отношении того, стоит ли вообще считать дуэлью бой без участия секундантов. Ответом, вероятно, послужит замечание, что такие поединки без секундантов есть исключение, которое подтверждает правило. Сам факт того, что они представляются чем-то необычным, должен уже таковым отношением к нему показывать, что присутствие секундантов повсеместно считалось чем-то само собой разумеющимся — sine qua non. Естественно, что происходили дуэли — и причем с участием знаменитых людей, — к которым, тем не менее, секунданты не привлекались. Лорд Байрон (дядя поэта) убил Уильяма Чауорта в поединке без секундантов в 1765 г., хотя никто не рискнул бы назвать бой чем-то иным, нежели дуэлью. Так, капитан Королевского ВМФ Эдуард Кларк убил такого же, как он, морского офицера, капитана Томаса Иннеса, на дуэли в Хайд-Парке в 1749 г. Если не считать прочерка в графе «секунданты», схватка носила все черты, присущие дуэли. Как бы там ни было, случайный свидетель, несомненно, счел бы происходящее именно законной дуэлью. Джон Уилкес дрался, по меньшей мере, на двух дуэлях без секундантов: с лордом Талботом в 1762 г. и с Сэмьюэлем Мартином в следующем году.
И снова, если не считать отсутствия секундантов, оба поединка самые настоящие дуэли. Точно так же и роковая для одного из участников встреча между майором Кэмпбеллом и капитаном Бойдом в Ирландии в 1809 г. протекала без секундантов.
Джон Уилкес отличался необычностью в характере ведения дуэлей, как, впрочем, и во многих иных аспектах жизни, но даже он осознавал, что драться на дуэли без секундантов не есть норма. По крайней мере, Уилкес признавал факт отсутствия секундантов как нетипичный, что явствует из рассказа Сэмьюэля Мартина о их дуэли в Хайд-Парке.
Когда мы шли от деревьев, где я поджидал его [Уилкеса], к северной стене Хайд-Парка, но отклоняясь на левую руку в западном направлении, мистер У. воскликнул: «Так что же? Мы будем без секундантов и без предварительных договоренностей?» Я ответил, что пришел рискнуть жизнью и что не помышляю о какой-то нечестности. Но он сказал, что в подобных ситуациях обычно принято прежде договариваться об условиях и будто такое и в самом деле совершенно необходимо. Я ответил, что мы могли бы отойти друг от друга на полдюжины шагов, затем развернуться и выстрелить. «Будет ли один из нас стрелять первым или мы выстрелим оба одновременно?» Я ответил, что будем по возможности стрелять вместе или же как-то иначе — как каждый из нас сочтет уместным. «Допускается ли, — спросил мистер У., — просить пощады в крайнем случае?» Мистер М. ответил: «Пусть будет, как будет — как сложится, так и получится» {109}.
Как ни любопытно, но из отрывка следует, что Мартин из тех двоих излучал больше оптимизма в отношении перспективы биться без секундантов. Что точно маячило в будущем перед дуэлянтами, которые выходили на поединки без секундантов, так это больший шанс держать серьезный ответ перед законом. Кларк, Байрон и Кэмпбелл предстали перед судом по обвинению в убийстве. Хотя из-за удаленности рассматриваемых событий во времени не представляется возможным оценить, насколько отсутствие секундантов могло считаться составом преступления в глазах судей, совершенно очевидно, что сам факт боя без свидетелей и посредников не улучшал шансов выйти сухими из воды призванных к ответу дуэлянтов. Наличие секундантов на дуэли служило доказательством того, что основные участники их знали правила и демонстрировали готовность им следовать.
Глава четвертая.
Бой
Но когда зашло солнце и стало темно, им овладело беспокойство. Это был не страх перед смертью, потому что в нем, пока он обедал и играл в карты, сидела почему-то уверенность, что дуэль кончится ничем; это был страх перед чем-то неизвестным, что должно случиться завтра утром первый раз в его жизни, и страх перед наступающею ночью… Он знал, что ночь будет длинная, бессонная… {110}
ТАК ЛАЕВСКИЙ, герой повести Чехова «Дуэль», размышлял в ночь перед боем с фон Кореном. Пытками неопределенностью, угрызениями совести и страхом, которые становились товарищами героев повестей и романов о дуэлях в ночь перед поединком, пестрят страницы многих произведений беллетристики. Наступает ночь, так подходящая для сентиментальных чувств, романтической ностальгии и «ломящейся в дом» не скрашенной ничем вины. Покуда Лаевский оставался один в своей комнате, худшие страхи обступали его, он не мог ничем заняться: «Накануне смерти надо писать к близким людям», — но слова не шли. Затем — словно бы символически отражая бурю чувств в душе героя — разыгралась сильная гроза:
Во всех трех окнах ярко блеснула молния, и вслед за этим раздался оглушительный, раскатистый удар грома, сначала глухой, а потом грохочущий и с треском, и такой сильный, что зазвенели в окнах стекла. Лаевский встал, подошел к окну и припал лбом к стеклу {111}.
Поначалу гроза вызвала поток болезненных воспоминаний, угрызения совести и рефлексию, но в итоге намерение посетить любовницу, Надежду Федоровну, поведение которой и послужило причиной дуэли, заставило его выйти из дома. Визит к ней прогнал демонов ночи, и это лишний раз убедило Лаевского в том, что жизнь слишком драгоценная штука, чтобы запросто распроститься с ней. Подкрепленный этой мыслью, он оказался готовым выйти на дуэль и биться на ней с большим хладнокровием и присутствием духа.
